Тася Герц - Искушение. Орхидеи для Киры

Это был удар ниже пояса. Кира сжала кулаки и мысленно выругалась. Как он смеет! А она! Зачем пришла, зная, что ничего не получится? На что надеялась?

– Вы правы. Я не знаю, зачем пришла и почему все это говорю вам. Вы не причем в том, что случилось со мной и не обязаны помогать. Особенно, мне. И все же, я решила, что вы пойдете мне навстречу, несмотря на разногласия и мою к вам ненависть.

Он молчал, давая понять, что не примет ее просьбы. Неважно, что она решила, этот мужчина не занимается благотворительностью.

Кира развернулась и поспешила покинуть салон. Эдуард стоял на месте, запустив руки в карманы брюк. Лишь потом, когда Кира уже вошла в лифт, он громко выругался и пнул стул так, что он отлетел и ударился о борт террасы. Его напор, упрямство и уверенность постепенно рассеялись. Теперь он знает, что должен сделать дальше, чтобы она стала к нему ближе.

Дома Кира забилась в угол комнаты и долго плакала. А когда слезы кончились, просто сидела, уставившись в пустоту. Где-то звонил мобильный телефон, но Кире было все равно. Потом бродила по квартире, словно призрак и напевала. В конце, устав от страданий, уснула в комнате Ольги.

Ранний звонок будит ее. Она сквозь дрему отвечает и не сразу понимает, о чем идет речь.

– Доброе утро, Кира Львовна. Вы можете приехать в больницу? Нужно подписать бумаги.

– Какие бумаги? Что случилось? – сон быстро проходит, и Кира уже на ногах, но все еще ничего не понимает.

– Все хорошо, вашей сестре уже начали делать операцию.

Она быстро приводит себя в порядок и выбегает из дома. Через десять минут уже была у дверей больницы.

– Вы должны подписать документы, – говорит ей терапевт.

– Простите, но это все, что я смогла собрать, – протянула Кира конверт с деньгами. – Здесь мало, но…

– Кира Львовна, на счет этого не переживайте. Все уже улажено. С ней опытные хирурги.

– Улажено? Как это? – судорожно, глотая слюну, спрашивает девушка. – Я не понимаю.

– Поздно ночью мне поступил звонок с просьбой срочно подготовить операционную для Ольги. А через час в больнице появились люди. Что тут началось, не поверите. В общем, неизвестный оплатил лечение и желал остаться инкогнито. Теперь вы можете выдохнуть и не переживать. Ваша сестра в надежных руках.

– Инкогнито?

– Боюсь, ничем не могу помочь. Он взял с меня слово, – развела терапевт руками.

– Думаю, я догадываюсь, кто это может быть, – произнесла Кира.

Выдох, который она сделала, словно груз с плеч, и он с грохотом упал на землю. За спиной, будто выросли крылья. Она почувствовала легкость, выходя из больницы. В телефоне десятки звонков и сообщений от подруг. Три звонка от Эдуарда. И ни одного от Виталия. Да и зачем? Они расстались. Навсегда. Она стерла о нем воспоминания, продав все подарки и украшения ради сестры. Даже свадебное платье. Но ни копейки не вложила в операцию. Вместо нее это сделал кто-то другой. Кто имел больше возможности. Она набрала номер Эдуарда и нерешительно нажала кнопку вызова. Гудки. Долгие гудки. Никто не ответил.

Джип Эдуарда оказался недалеко от того места, где находилась сейчас Кира. Он смотрит на нее, игнорируя звонки. «Всему есть цена, Кира», – промелькнуло в голове мужчины. Эта мысль приятно греет его сердце.

Ближе к вечеру, когда солнце почти село за горизонт, начался дождь. Кира, с слегка потекшей тушью и в мокрой одежде, плотно прилегающей к телу, стоит в парке. Снова звонит Эдуарду в надежде, что он даст ей ответ. И на сей раз в телефоне раздается хриплый мужской голос. Она дышит в смартфон и молчит.

– На улице ливень, – заметил он и подошел он к окну своей большой квартиры. – Наверняка, ты мокнешь, стоя под ним. Злишься на что-то. Сама не знаешь, на что. Ненавидишь меня.

– Ненавижу, – прошептала она в ответ.

– Тогда зачем позвонила?

– Сестре сделали операцию сегодня.

– Слышал, – тихо выдохнул он.

– Это сделали вы?

– Думаешь, я способен на такие чувства? После того, как отказал тебе в помощи?

– Значит, не вы?

– Может, спросишь у Виталия?

– Он не знает об этом. Никто не знает, кроме вас.

– Слушай, я немного занят. Давай, ты сейчас приедешь ко мне, и мы спокойно поговорим.

Кира молчит. Эдуард называет ей свой адрес. Говорит, что будет ждать, и отключается. Спустя час в дверь раздается стук. На пороге стоит, до нитки промокшая и босая, Кира. На ней был надет белый сарафан, который от сырости почти не скрывает тела. Она переминается с ноги на ногу. Капли воды с волос стекают на лицо и плечи. Губы приняли легкий синий оттенок.

– Входи, – выдохнул Эдуард, сдерживая желание разорвать на ней этот мокрый сарафан.

Он протянул ей полотенце и махровый халат, указав на ванную комнату. Та поспешно скрылась в комнатке, закрыла дверь и включила кран. Ополоснувшись, спряталась в халат и крепко завязала пояс. Волосы обмотала полотенцем. Затем открыла дверь и вышла. Эдуард сидит в кресле лицом к ней, облокотившись на спинку. В руке держит стакан с темно-золотой жидкостью. На столике стоит бутылка его любимого драгоценного «Джека». Кира всегда думала, почему мужчины такого типа предпочитают виски. Видимо, чтобы казаться солиднее на фоне тех, кто пьет обычный коньяк или вино. Он указал на кресло, что стоит рядом. Девушка робко присела. Мужчина протянул ей свой стакан.

– Согрейся.

– Что это? – почему-то спросила, хотя сама знала, что это.

В голове не единой здравой мысли. На ней надет его халат, а под халатом ничего нет. Она взяла стакан и принюхалась.

– Знаете, я бы лучше попила кофе, – заметила она.

Через пять минут перед ней на столике уже стояла чашка с горячим кофе. Она сделала глоток и осмотрелась. В гостиной вся мебель была серого оттенка. Эту серость разбавлял лишь белый коврик, мягкость которого сейчас девушка ощущает голыми ступнями. Круглый стеклянный журнальный столик. При большом количестве точечных светильников, горела лишь одна люстра Чисто мужская энергетика. Ни единой женской вещицы даже в кухне. Эдуард стоит у окна и курит. Кира смотрит на него и вдыхает аромат крепкого горького кофе. В одной руке мужчина держит сигарету, а в другой, пепельницу. На нем серая рубашка, небрежно заправленная в брюки. Две верхние пуговицы расстегнуты. Взъерошенные темные волосы. Прямая спина. Уверенный и опасный.

– Думаешь, я настолько великодушен, чтобы помогать каждому, кто попросит? Я именно такой, каким ты меня недавно называла. Помнишь? Безжалостный и неспособный на хорошие поступки.

– На тот момент я думала только о том, где взять деньги. Я бы не пришла…

– Ну да, конечно, как ты и сказала: стоило больших усилий, чтобы прийти. Допустим, это я оплатил операцию и лечение твоей сестры. Что тогда?

Она выдыхает, а затем понимает, что никогда не сможет вернуть ему долг. Что придется работать на двух или трех работах, но даже так, вряд ли накопит нужную сумму. Она хотела сказать ему, что обязательно отдаст деньги, но, как и когда это будет, не знает. Молчала, смотря на мужчину, потупленным взглядом.