Анна Яфор - Ты мое дыхание

– Я и не забывал про вас никогда, – это было правдой. – Только, сами понимаете, работа. Ни минуты свободной.

– Да ты не оправдывайся. Я хорошо знаю, что иногда на самом деле вздохнуть некогда бывает. Особенно начальникам. Тяжела шапка Мономаха оказалась? – он улыбнулся, потрепав меня по плечу. – Говори, говори, не будем терять ни твое, ни мое время.

Вот за что мне нравился Рогачев, так это за его практичный подход к делу. Он не любил попусту болтать. Странно только, что понимать это я начал много позже, когда жизнь столкнула с ним уже после учебы. А тогда, в институте его поведение и действия казались порой неправильными. Я, как многие другие студенты, злился на него за дотошность и излишнюю придирчивость, не понимая, что действительно за этим стоит.

Коротко описав свою проблему, ждал, что он ответит. Без преувеличения, Рогачев остался моей последней надеждой.

– Группа пробудет здесь неделю. И до ее приезда тоже осталось всего семь дней. Точнее, уже почти шесть. Эти люди важны для меня. Если их все устроит, мы сможем запустить совместный тур в Грецию, и он обещает быть весьма прибыльным. Не хотелось бы потерять такую возможность из-за того, что я не сумел угодить их придирчивым вкусам. Поэтому мне и нужен хороший сопровождающий. Экскурсоводов-профессионалов полно в каждом музее, и я мог бы договориться там, но мои гости хотят, чтобы их сопровождал везде один и тот же человек. А я хочу, чтобы этот человек умел адаптироваться к любой ситуации. Ну и знаниями обладал достаточными. Вы поможете мне?

Рогачев помолчал, обдумывая мои слова.

– Интересную ты работу выбрал себе, Матвей. Знаешь, за тебя я особенно рад. Весь свет, поди, объездил уже? Все, о чем я вам рассказывал, воочию увидел?

– Почти, – я улыбнулся. Работу свою я действительно любил, хоть и занимала она почти все мое время. Привык к дорогам, перелетам, к тому, что дома бываю реже, чем где бы то ни было еще. Очередная причина, по которой серьезные и длительные отношения мне не подходили. Точнее, не подходили женщинам, с которыми я встречался. Независимо от всех моих обстоятельств, рядом оставалась только Она. Была со мной всегда, не важно, куда бы ни занесли меня дела, я отовсюду мог Ей писать и знал, что дождусь ответа. Что мне будут рады и примут в любое мгновенье.

Рогачев смотрел на меня, прищурясь и слегка улыбаясь, будто пытаясь пробраться в мои мысли. В его взгляде ощущался легкий укор, но вслух он так и не сказал об этом. А произнес совсем другое.

– Есть у меня один вариант. Думаю, девочка тебе подойдет.

Я кивнул, тут же уточняя:

– Только, Олег Евгеньевич, дайте мне такую, которая точно справится. Потому что искать и выбирать кого-то еще, если с ней не получится, у меня уже не будет возможности.

– О как, – хмыкнул тот. – Матвей, да ведь ты не на рынке мясо для отбивных выбираешь. «Дайте мне самую подходящую», – передразнил он. – Мы же про живого человека говорим. А живой человек ошибиться может.

– Да понимаю я, – мое заявление и впрямь звучало не лучшим образом, но безумно не хотелось снова терять время, которого и так не осталось почти. Хотя Рогачеву я мог доверять. Он точно не посоветует плохого. – Не в ошибках дело. Нужно, чтобы она ошибки эти исправлять могла, если и допустит. Быстро и умело. Быстрее, чем кто-то вообще что-нибудь поймет.

– Не многовато ты требуешь от обычной студентки? – снова усмехнулся доцент. – Они ведь только учатся пока. И искусству, и истории, и умению держать себя с людьми, в том числе. А ты совершенство ищешь. Тут ведь как с женой. Сразу идеальную вряд ли найдешь, идеала добиваться надо. Как любовь растить, так и работе учить.

– Почти стихи, – я улыбнулся. – Верно говорите. Давайте ваш неидеальный вариант, а до нужного мне совершенства я сам попробую довести.

Снова что-то непонятное промелькнуло в его взгляде, будто он хотел сказать мне о чем-то, но после передумал. Эта недосказанность волновала, но думать о ней сейчас я не мог. Да и он бы вряд ли признался, раз решил скрыть от меня какие-то свои размышления. Еще какое-то время Рогачев молчал, а потом набрал чей-то номер.

– Юля, пригласите ко мне Романову из шестой группы. Пусть зайдет в сто вторую аудиторию. Да, прямо сейчас.

Я давно не испытывала столько разных чувств одновременно. И лучше бы и дальше не испытывала. Растерянности, стыда, страха, какого-то ослепляющего отчаянья. Реально не представляла, что делать дальше. Строчки из писем крутились в голове, стучали в висках, а перед глазами мелькали образы, от которых прежде я чувствовала себя самой счастливой, а теперь не знала, куда спрятаться.

Но если я и смогла бы убежать от Рогачева, то куда скрыться от собственных мыслей? Это было ужасно. Чудовищно. Думать о том, что мой Амур – это именно он. Что я влюбилась в собственного преподавателя, отвратительного пошлого старика. И именно с ним вытворяла… лучше не вспоминать, что.

Может быть, мне перевестись на другой факультет? Или вообще в другой ВУЗ? Чтобы никогда больше не видеть доцента. Забыть обо всем поскорее.

Как бы сильно ни хотелось этого, я понимала, что так просто все не получится. Без сдачи экзаменов и закрытия сессии про мой перевод и речи быть не может.

Бросить все просто так? Вот прямо сейчас сбежать отсюда и никогда больше не появляться? И перечеркнуть шесть лет жизни, все силы и средства, которые были затрачены на эту учебу? Это было бы еще большим безумством. И все равно не решило бы проблему. Не видеть его – не значит избавиться от того, что случилось. Я понимала, что не смогу стереть воспоминания, они останутся со мной, куда бы я ни спряталась и где бы ни находилась.

– Ник? Что случилось? – от прикосновения к моему плечу я вздрогнула. Инга. Который уже раз за сегодняшний день она делала попытку достучаться до меня, а я не знала, что ей сказать. Разве расскажешь о таком?

– Устала, – я слезла с подоконника, на котором просидела весь перерыв перед последней парой. – Уже надо идти? – доставать телефон и уточнять время не было сил, я вообще боялась брать его в руки, ведь там были письма. Его письма.

– Да, лекция сейчас начнется, – Инга выглядела расстроенной. Или обиженной, но сейчас я была не в состоянии говорить с ней не только о своей проблеме, а вообще о чем-либо. Может быть, позже, когда сама немного успокоюсь.

– Идем, – я двинулась по коридору, безуспешно пытаясь вспомнить, куда именно нужно идти. Растерянно смотрела на двери, продолжая думать о своем, пока снова не услышала голос подруги.

– Да что с тобой, в самом деле! То светишься от счастья, то как в воду опущенная! И тебя зовут, кстати.

Я растерянно обернулась на голос, действительно называющий мою фамилию, и чуть не вскрикнула, узнавая ассистентку Рогачева. Зачем я ей понадобилась? Или… ему?