Мила Реброва - Одержимость мажора

– Думаю, тебе повредит, если уйдешь и оставишь за собой мой несчастный труп.

– Надо же, ты стала заботиться обо мне и моей репутации.

– Не дождешься, – шиплю сквозь зубы.

– Надо было просто попросить, малахольная, сказать, что ты боишься оставаться одна в темноте, – откровенно глумится он надо мной, вызывая негодование и ненависть. Какой он гадкий, смотреть противно, так и хочется дать по роже!

– Если бы не обстоятельства, я бы с радостью осталась одна! Тебе не говорили, что ты не образец вежливости и такта? – язвлю, решая задеть его побольнее.

Знаю, что ему пофиг, но всё же не могу остановиться.

– А кто мне что-то должен говорить? Думаешь, меня интересует чье-то мнение? Уж твое точно нет.

– Кто бы сомневался, – заканчиваю бесполезный разговор, шагнув вперед.

Черт, больно. Но ничего. Главное – не показывать ему, что мне тяжело идти, а то как начнет насмехаться. Видимо, это природой заложено в мерзопакостного мажора!

***

– Ни за что бы не подумал, что отсюда так сложно выбраться, – бормочет он спустя полчаса бесполезных попыток выбраться и криков в дыру в потолке. Мы пытались разными путями найти выход из пещеры, но в итоге ничего не вышло.

– Черт, – пинаю ни в чем не повинный камень, вымещая на нем свою злость.

И телефон, найденный мной, кажется, сломался, трещинами пошел. От этого слезы наворачиваются. Я не хочу плакать, точно не в присутствии заносчивого мажора, но мне так горько оттого, что совершенно глупо провалились сюда и я потеряла единственное средство связи. Я так долго копила на этот телефон, в нем столько памятного. Снимки, заметки, да даже телефонные номера. Как я всё это восстановлю?

– Что ты там бормочешь? – оборачивается ко мне Мирзоев, который пытался протиснуться сквозь ущелье в стене, хотя даже я бы туда не пролезла.

– Ничего, – огрызаюсь я, садясь и вытирая навернувшиеся слезы краем рукава толстовки. – Нашел выход? Или нам так и придется сидеть тут?

– Ты что там, плачешь? – приближается он ко мне, что совсем не радует. – Нога, что ли, болит?

– Ничего у меня не болит! Отстань, – отворачиваюсь от него, подбирая ноги, но гадкий мажор оказывается проворнее и успевает схватить меня за лодыжку. – Я же просила отстать! Хватит пытаться меня облапать! Думаешь, если я не из ваших девушек, меня можно беспрепятственно трогать?! – возмущаюсь я, прекрасно зная, что со своими эти кавказские парни совершенно другие. Благовоспитанные и вежливые.

– Значит, я тебя лапаю? – недобро спрашивает он, а я леденею от страха. – Раз ты так считаешь, надо подкрепить слова действиями, – поднимается он руками выше по моей ноге, достигая колена. – Кто надевает шорты в лес? Или ты хотела, чтобы тебя облапали ? Наши девушки, как ты их назвала, не позволяют себе выставлять свое тело напоказ, уважение еще надо заслужить, зубрила.

– Убери руки! – дрожу я, чувствуя, как его шершавые пальцы начинают интимно поглаживать кожу под моим коленом. – Я не давала тебе повода…

– Ты сама повод! – неожиданно зло рычит он, что само по себе странно, ведь Халид – пример безэмоциональности. – Признайся, специально ведь провоцируешь?

– Что за бред! Пусти меня сейчас же! – пытаюсь оттолкнуть его, поняв, как он близко, я даже чувствую, как его мятное дыхание овевает мое лицо!

– Снова вызов?

– Никакой это не вызов! Просто соблюдай дистанцию, раз уж мы вынужденно тут застряли! Не-ет! – подпрыгиваю на месте, поняв, что он совершенно меня не слушает, поднимая руку выше по моему бедру. – Не трогай…

– Я даже не начинал тебя трогать, – вернув себе хладнокровность, извещает меня он. – Смени тон и не смей больше так со мной говорить.

Вот ведь гад! Мерзкий шовинист! Мадина предупреждала меня о таком типе мужчин среди своих земляков, считающих женщин ниже них!

– Ты, наверное, что-то попутал, раз смеешь мне приказывать! – делаю ударение на слове «смеешь», четко показывая ему, что прогибаться не намерена.

Обойдется! Как же невыносимо он бесит! И как меня угораздило попасться вместе с ним в ловушку?

– Я ничего не попутал, а прекрасно вижу, что ты пытаешься со мной играть, кто-то выбирает казаться недотрогой, а ты – наоборот, ведешь себя как дикарка, чтобы привлечь мое внимание, – нагло и развязно шарит глазами по моему телу, я прямо-таки кожей чувствую его взгляд, и от него тело покрывается колючими мурашками, становится страшно, ведь мы наедине, никто меня не защитит в случае чего, но я и сама себя смогу защитить!

Поставлю его на место.

Двигаю корпус вперед намеренно близко, даже запах его чувствую. Пахнет дорогим парфюмом, лесом, чем-то таинственно-запретным, истинно мужским. Стараюсь не думать, как это на меня действует. В приоритете другая задача.

– Значит, думаешь, я играю? И зачем же?

– Выбрала меня в качестве своего спонсора? – выгибает бровь, не двигаясь с места. – Тебе не помешают деньги.

– Интересная версия, – говорю спокойно, пытаясь держаться и не показывать, как меня задевают его слова, – долго над ней думал?

– Да вы все одинаковые, – ухмыляется с гаденькой улыбкой, – падкие на бабло. Не откажетесь поторговать собой ради красивых шмоток и айфона.

– Бедный-бедный Халид, – ерничаю я, состроив гримасу насмешки, – ни разу в жизни не встречал нормальную девчонку, которая посмотрела бы на тебя кроме как на мешок с деньгами!

– Не торопись меня жалеть, – резко хватает за локоть, вцепляясь в него жесткими пальцами, притискивает меня к себе, пронизывая взглядом, – меня устраивают товарно-денежные отношения. Что не устраивает, так это когда человек пытается стоить из себя того, кем не является.

– Изъясняйся яснее! – дергаюсь и высвобождаюсь, кипя от возмущения. – А вообще, я не понимаю, к чему ты завел этот разговор. Меня нисколько не интересует, какие отношения у тебя с девушками и что тебя в них не устраивает. Нужен психолог, найми его! Бабла у тебя точно хватает.

– А мне нравится, что ты дерзкая. Не меняйся, – заявляет он вдруг, сощурив глаза.

– Я и не думала тебе нравиться! – возмущаюсь, не веря, что он говорит мне всё это. – Ты просто больной! Сиди молча и жди помощи!

Гаденыш чертов!

– Ну вот и успокоилась, – выпрямляется он, убирая руки с моего бедра и шокируя меня вернувшейся холодностью. – Не хватало мне только истерящей девчонки в закрытом пространстве, где все выходы перекрыты.

И только тут до меня доходит, что он специально провоцировал меня! Я ведь и впрямь забыла о слезах! Но то, как он это сделал…

– Ну ты и га-а-ад… – в неверии качаю я головой. – Мне и так плохо, а тут еще и ты со своими штучками…

– Оттого, что ты впадаешь в истерику, лучше не станет. Сеть тут не ловит, так что остается только ждать. В лагере нас наверняка хватились и пошли искать. Не найдут сами, позвонят отцу, а его спецы вмиг вычислят, где мы находимся.