Маша Моран - Лекарь-возлюбленный 1

Чувствуя, как начинаю разъяряться, я отрывисто бросил:

– Я служу королю, но мне необязательно жить в столице.

Подол старенького халата обернулся вокруг его ног, когда он повернулся ко мне:

– Верно. Но я встречал много людей. И жители столицы всегда ото всех отличались. Ваша речь, ваши одежды, ваши манеры. Вы даже двигаетесь иначе. Где еще могут жить такие изысканные господа?

И это меня он считает изысканным? Грязного, покрытого пылью и кровью, пропахшего потом? И почему мне так важно то, каким он меня видит? Потому что он сам похож на того, кто только что покинул Дом Услады? Всегда идеальный безупречный аристократ с кожей белее снега и нежнее шелка. Вот только аристократы не становятся лекарями. Да и что могло заставить иноземца, да еще настолько красивого, заняться лекарским ремеслом?

Нет, он не красавец! Просто смазливый.

Как ни в чем не бывало, лекарь зашел за ширму. Оттуда тут же выскочила полупрозрачная тень в блеклом синем халате. Я выпрямился во весь рост, хватаясь за оружие. Но когда в ладонь легла рукоять меча, никого в купальне не оказалось.

Галлюцинации? Я потряс головой. Должно быть от усталости и недосыпания. Последние дни пути мы почти не отдыхали и мало ели. Неудивительно, что мне мерещится всякое.

Из-за ширмы выглянул лекарь. Челка упала ему на глаза, придавая вид городского модника. На несколько секунд его взгляд задержался на моей груди, и меня окатило новой волной жара. Как будто я слишком близко подошел к пылающему огню. Да что такое?!

– Это наш местный призрак. Меч вам ни к чему. – Он кивнул на мою руку, и только сейчас я осознал, что до сих пор сжимаю меч в руке.

– Призрак? – Я давно уже не ощущал себя таким глупцом, как за последние часы общения с этим провинциальным остряком.

– Да, мы зовем его Духом Ширм. Раньше он жил в Доме Услады и подсматривал за девушками и их клиентами. Но как только Дом закрылся, перебрался в крепость. Прячется в ширмах и шпионит за тем, как господа и госпожи раздеваются. Обычно, его сразу прогоняют. Но вы человек здесь новый и не могли знать о нем.

Хоть он и пытался обращаться ко мне вежливо, я все равно чувствовал насмешку в его голосе. Даже его губы едва заметно подрагивали. Уж не ему надо мной смеяться! Мужчине не пристало иметь такой рот. Эти губы больше подошли бы женщине, работнице Дома Услады. Для того, чтобы обслуживать клиентов, а не насмехаться над людьми.

Не смотря на то, что спас Дайске, он казался мерзким типом. Слишком наглый для лекаря. Да и вообще не похож ни на одного знакомого мне целителя. Хотя действовал он искусно и умело. Кто же он? Он таил в себе тысячу загадок – я чувствовал это. И по какой-то неведомой причине мне хотелось разгадать каждую.

Под его внимательным взглядом я вернул меч в ножны и снова откинулся на борт бадьи:

– А вы, значит, пришли спасти меня от него?

Он ухмыльнулся, подняв один уголок рта:

– Даже не думал об этом. Меня послали сюда передать вам одежду. – Он указал на ворох ткани у себя в руках. Встав на цыпочки, одним грациозным движением закинул все это на ширму.

Грациозным? Мужчина не может быть грациозным. Но этот сопляк выглядел именно так.

– Должно быть совсем не то, к чему вы привыкли в столице. – Он как бы невзначай разгладил складки на сером халате.

К чему этот допрос? Пытается выпытать, кто я? А что если, он видел меня? Нет, не может быть. Тот, кто допущен во дворец, очень редко покидает его. А к членам королевской семьи подпускают лишь проверенных.

– А откуда вам известно, кто и к чему привык в столице?

Лекарь пожал плечами:

– Мне рассказывали.

Я кивнул:

– Надо же… А я уж подумал, что вы частый гость там.

Его глаза забавно расширились:

– С чего вы взяли?

– Вы на похожи на крестьянина.

– Я и не крестьянин. Я – лекарь. – Он выгнул золотисто-серебряные брови и направился к выходу.

Сбегает? Нет, я еще не готов его отпустить!

Сам не знаю почему, но хотел, чтобы он задержался. Побыл тут еще минуту. Или две.

Да зачем мне это надо?! Внутренний голос издевательски шепнул: чтобы узнать, что он скрывает… Вот только мне не должно быть никакого дела до него.

И все же я отчаянно искал предлог остановить его.

Когда он уже протягивал руку к двери, я едва ли не выкрикнул:

– Спасибо за одежду.

Он обернулся, насмешливо глядя на меня:

– Это не меня стоит благодарить. Госпожа Айми передала их. – На мой вопросительный взгляд он пояснил: – Вы спасли ее сына – Джуна. Он уже всем рассказал, как благородный господин бросился к нему через все поле и изрубил десяток монстров одним движением меча. Вы теперь герой. – Судя по его усмешке, он считал меня кем угодно, но только не героем. – Айми так впечатлена вашим подвигом, что пожелала сама отнести вам одежду, услужить при купании, помочь расчесать и высушить волосы. Но все сочли, что это слишком даже для бывшей служительницы Дома Услады. Потому решили возложить эту почетную обязанность на меня. – Судя по кислому выражению лица, он совсем этому не обрадовался.

Он открыл дверь, впуская в купальню прохладный воздух, но я снова его остановил:

– Как вас звать?

– Рэйден. – Он выгнул брови. – После купания вас ждут в Павильоне Семи Колодцев. На ужин. – Он отвернулся, демонстрируя аристократично прямую спину, и вышел.

Я осознал, что пялюсь в дверь, только когда начал покрываться гусиной кожей. Перед глазами стояла узкая спина, обтянутая выцветшей тканью, и растрепанный вихрь волос на затылке, будто кто-то запускал пальцы в его пряди. В воздухе до сих пор стоял отчетливый аромат сладости. Сластолюбец. Сейчас он тоже отправился к женщине?

Впрочем, меня это не должно волновать. Лишь бы он помог вылечить Дайске.

***

Мне снились длинные изящные пальцы, зарывающиеся в мои волосы. Белоснежные ладони мучительно медленно скользили по коже, обжигая белым пламенем. После каждого прикосновения оставалась алая полоса ожога. Я чувствовал себя заклейменным.

От этих незамысловатых ласк хотелось сорвать с себя одежду. Обхватить тонкие запястья и водить чужими ладонями по всему телу. По груди, животу, бедрам.

Я не видел ни лица, ни тела своей искушающей возлюбленной. Она вся была окружена молочно-белым туманом. Лишь отчетливо выделялись линии ключиц на алебастровой коже. Я хотел коснуться их губами, а потом обвести языком.

– Господин! Господин Ван!

Из забытья меня вырвал встревоженный голос Ясуо.

Я с трудом открыл глаза и тут же встретился с его испуганным взглядом:

– Вам снился кошмар? О нападении черных монахов? Вы стонали…

Проклятье!.. Я заставил себя сесть, надеясь, что в сизом сумраке не будет заметно, как кровь прилила к лицу. Нет, мне снился вовсе не кошмар. Мне снился самый прекрасный и одновременно мучительный сон за всю жизнь.