Лана Ременцова - Поцелуй с вампиром. Книга вторая

Валентин остался за дверями дома, а Мейфенг вошла внутрь.

Женщина металась в агонии, глаза закатились, кожа покрылась испариной, женщина умирала. Рядом сидел и кручинилась её муж, мужчина приятной наружности средних лет, в белой широкой рубахе, тёмно-синих штанах, подпоясанный пеньковой верёвкой, их дети ждали во дворе. Мейфенг тихо подошла к роженице, потрогала лоб и прослушала пульс на слабой кисти. Она быстро сняла с себя шарф и завязала рот и нос, взяла нож, лежащий на деревянном столе грубого сруба, и положила на горящие угли старого полуразрушенного камина в углу комнаты, подошла к её мужу и, взяв его за руку, одобряюще заглянула в глаза.

– Выйдите во двор и пусть никто не входит, пока я не выйду.

Он испуганно глянул на неё, но всё же повиновался. Графиня держалась так уверенно, что мужчина немного успокоился и, перекрестивши жену, стал пятится к выходу. У дверей оглянулся, но Мейфенг укоризненно вскинула брови.

– Идите же!

Она не понимала что с ней, откуда эти знания и уверенность в своих силах, погладила женщину по голове, умыла холодной водой и дала пригубить, та пришла ненадолго в сознание и взглянула в такие добрые зелёные глаза с нежностью смотрящие на неё.

– Ты хочешь жить?

Женщина слабо кивнула.

– А чтобы ребёнок твой выжил?

Она снова из последних сил легонько дёрнула головой в знак согласия.

– Тогда терпи, зажми зубами это и не в коем случае не отпускай, всё будет хорошо. Женщина испуганно закрыла глаза и зажала зубами деревяшку, что дала молодая графиня.

Мейфенг взяла нож и мгновенно сделала глубокий надрез на уровне матки, кровь хлынула и потекла по обнажённой коже роженицы, та потеряла сознание, но графиня и бровью не повела, а аккуратно ввела белоснежные руки в матку женщины и, повернув ребёнка правильно, аккуратно вытащила его, перерезав пуповину. Он сразу же закричал и в этот момент заскочил муж женщины, не выдержав такого напряжения во дворе. Мейфенг строго взглянула на него и молча передала орущего ребёнка, живого и здорового. Мужчина кинул обеспокоенный взгляд на жену всю в крови, лежащую в глубоком обмороке и, побелев, начал медленно сползать по стене.

– Валентин! – вскрикнула графиня.

Граф услышав крик жены, ворвался в дом, зажав нос рукой, мимолётно окинув взглядом всё происходящее, схватил мужчину с ребёнком на руках и резко вытащил из дома. Мейфенг успокоилась и продолжила колдовать над роженицей, зашила её, обмыла и бережно укрыла старым одеялом, лежащим рядом на кровати. Спустя минуту вышла во двор. Люди, затаив дыхание, молча, уставились на неё. Она сняла шарф и вдохнула свежего воздуха.

– Всё хорошо и с матерью, и с ребёнком, – и тут же обратилась к Валентину. – Муж мой, теперь дело за твоим колдуном, нужны травы и зелья, которые восстановят её силы и здоровье.

Валентин с нескрываемым восхищением чмокнул её в щеку.

– Это ваша хозяйка, моя жена, графиня Мейфенг! Мой колдун Альберт скоро придёт и принесёт роженице травы и исцеляющие зелья. А ещё мы пришлём вам обоз с дарами и с шерстью, чтобы ваши женщины связали новых одеял и накидок, идёт зима.

Люди закричали от счастья, низко кланяясь графу и графине, а муж роженицы упал на колени и стал целовать руки Мейфенг.

– Всё будет хорошо.

Валентин обнял жену и плавно поднялся в воздух. Люди махали на прощание, теперь у каждого появилась надежда, что молодая госпожа всегда сможет спасти их от страшных болезней, а господин – от нашествия врагов. В сердцах крестьян поселилась настоящая любовь и почтение к хозяевам.

Он специально летел низко над землёй, чтобы Мейфенг полюбовалась прекрасным осенним румынским пейзажем. Осень вовсю уже вступила в свои права. Солнце грело слабо, погода стояла пасмурной. Густые леса на множественные километры простирались под ними, будто одетые в золотые наряды. Они пролетели над огромными убранными полями, которые обрабатывали жители их деревни, где они только что побывали.

В воздухе стоял тяжёлый, влажный, но приятный запах опавшей листвы. И хотя Мейфенг не могла чувствовать прохлады осеннего ветра, Валентин всё равно укрыл её длинным бархатным плащом, будто малое дитя.

– Я так восхищён тобой, моя дорогая жена, не ожидал от тебя таких действий. Вот и открылся в тебе новый талант, да ещё и такой неожиданный. Люди полюбят тебя, а скоро и нашего сына.

Она улыбнулась лучезарной улыбкой. Ветер безжалостно дул в лицо, но на душе стало так тепло, что Мейфенг уже и не обращала внимания на непогоду, крепко обвивая руками шею мужа. Он наклонился и губы встретились. Это было невероятное ощущение от крепкого поцелуя в полёте.

– Я люблю тебя.

Они ещё долго летали над лесом, наслаждаясь друг другом, как вдруг услышали громкие людские крики:

– Помогите! Кто-нибудь, спасите!

Граф с графиней насторожились и спустились ниже к лесу, чтобы разглядеть, откуда же доносятся отчаянные крики. Они летели между густыми деревьями в поисках звавших на помощь людей, но пока ещё никого не видели, только слышали душераздирающие вопли. Люди кричали так громко, что Валентин уже нёсся как ветер. И вдруг они вылетели на болота, где развернулась страшная картина: в трясину затягивало телегу вместе со старенькой лошадкой, в ней виднелся пожилой мужчина, чуть поодаль шли круги по тёмной воде, видимо, кого-то уже засосало. На берегу стояла женщина лет тридцати вся в грязи и кричала, держа длинную ветку, которую пыталась кинуть мужчине. В телеге ещё сидело двое маленьких ревущих ребятишек с насмерть перепуганными лицами. Трясина безжалостно затягивала их. В воздухе стоял запах страха и смерти. Валентин бережно опустил Мейфенг на мокрую землю рядом с болотом и сразу же кинулся вытягивать телегу, схватился за оглобли, рывок, телега не двинулась с места, ещё рывок, снова ничего. Граф понял, что лошадь слишком тяжела и уже почти полностью ушла в болото, вытащить всех вместе не получится, так как он не пил человеческую кровь и был не очень силён для такого веса, тогда размахнулся и со всей силы ударил кулаком по оглоблям, дерево треснуло пополам. Мужчина с детьми замерли от страха и напряжения, смотря с ужасом и надеждой на Валентина. Он поднатужился и с большим усилием, медленно вытащил грязную и скользкую телегу из трясины, с которой стекала липкая тина и грязь, тяжело поднялся в воздух, держа всё обеими руками, и вынес на ту сторону берега, где бегала туда-сюда рыдающая женщина – мать детей, судя по всему. Опустил телегу рядом с ней, и она сразу же кинулась обнимать детей, а мужчина, карабкаясь в грязи и тине кое-как из последних сил вылез, и тут же упал на колени, у самых ног графа, благодаря спасителя и бога.

– О, господин, благодарю вас, вы спасли меня и моих внуков, я всю жизнь буду молиться за вас и графиню.