Марья Коваленко - Разрешаю стонать

«Остановите Землю! Я сойду!» – именно такая мысль пришла мне в голову, стоило в первый рабочий день войти в кабинет начальства.

Это был шок. Еще стыд. И, если честно, интерес.

Но обо всем по порядку!

Что модные журналы запрещают делать в первый день на новой работе? Наверняка в ответах будут посиделки на письменном столе. Еще, скорее всего, что-то о поцелуях с боссом. Ну и обязательно пара строк о нижнем белье… О трусах, которые ни за что не следует демонстрировать начальству и уж тем более терять у него на глазах.

Советы верные, грамотные. Уверена, под ними подписался бы какой-нибудь психолог с тремя дипломами и дюжиной кошек. Но, несмотря на двадцать семь лет от роду, женскую интуицию и общую эрудицию, всего за один день я умудрилась нарушить все эти табу.

Лиза была замечательной подругой. Собирая меня на работу в первый день, она продумала все: платье, туфли и прическу. Даже заставила купить новый комплект белья. «Ты у нас красотка. Но в нем будешь чувствовать себя увереннее!» – безапелляционно выдала она, прихватив в магазине необычный черный комплект.

Я спорить не стала. Что такое «уверенность», за три года после рождения малыша забылось напрочь. Воспитание ребенка в одиночку и работа бухгалтером по вечерам такому ощущению не способствовали.

Сейчас за рвение Лизку хотелось немного придушить. Нет, с платьем и прической все было в полном порядке. Удобные туфли-лодочки даже проклясть оказалось не за что. Но вот белье…

Какой идиот придумал завязки по бокам на трусах вместо нормальной человеческой резинки? Модель, вероятно, разрабатывалась для гусеницы или для женщины с дополнительной талией на бедрах.

На моей пятой точке этот кружевной шедевр отказывался держаться напрочь. Трусы банально спадали. Чтобы не оконфузиться, приходилось крепко прижимать руки к бокам и на всякий случай обходить плотные скопления людей.

В такси с этим проблем не было. На входе в бизнес-центр, где располагалась компания моего нанимателя, тоже оказалось немноголюдно. В лифте мне вообще повезло. В зеркальной кабинке размером с двуспальную кровать пассажиров было лишь двое: я и высокий широкоплечий амбал в дорогом костюме.

Чтобы не привлекать внимания, в лицо незнакомцу я старалась не смотреть. Все мысли были сосредоточены на удержании ненавистного белья.

Лифт шел вверх, трусы опускались вниз, и с каждым этажом моя паника усиливалась. О том, как буду передвигаться в приемной генерального, даже думать не хотелось. Наверное, по-пингвиньи – крепко прижав ласты к бокам.

Мне бы до моего последнего этажа избавиться от проблемного предмета гардероба. Забросить шедевр от чокнутого модельера в сумочку, распрямить юбку и забыть о маленькой неприятности. Вряд ли в дресс-код моего нового босса включено даже нижнее белье. Лизка, во всяком случае, клялась, что прежняя секретарша ни на что не жаловалась.

Но амбал и не думал нажимать на какую-нибудь кнопку лифта. Он упрямо стоял! Не двигаясь. С высоты своего немалого роста равнодушно смотрел в стену надо мной и, казалось, даже не мигал.

Упакованная в дорогой костюм статуя. С руками-лопатами, могучей гладко выбритой челюстью и прямым носом.

Какого цвета у амбала глаза, я так и не узнала. Словно за этим последует удушье, моя шея отказалась поднимать голову вверх. Я просто ждала. Одну секунду. Другую. Десятую… Старалась мимикрировать под панели лифта и дышать через раз.

Когда до последнего, двадцать первого, этажа осталось всего три, госпожа удача решила-таки надо мной сжалиться. Будто вспомнил что-то, амбал вдруг нажал на кнопку «девятнадцать».

Лифт дернулся. Пискнул. Но дальше не поехал. Я на радостях совсем перестала дышать. Неожиданное спасение было близко. Вместо широкой груди мужик повернулся ко мне широченной спиной. Мой взгляд уперся в крепкий мужской зад, и, как только открылись дверцы лифта, напряжение упало с плеч, как тяжелый рюкзак.

Хоть странная одеревенелость в теле так и не прошла, медлить с раздеванием я не стала. Стоило дверцам закрыться, быстро убедилась, что видеокамер в кабинке нет. Стянула трусы. Сняла с плеча сумочку и…

Дальше нужно было сделать всего одну вещь – забросить трусы на самое дно. Времени у меня хватало. Лифт еще не тронулся, и свидетелей позора рядом не наблюдалось. Но только я расстегнула молнию, как дверцы снова разъехались.

Это опять был он. Амбал. Голубоглазый, мать его. С густыми длинными ресницами и взглядом, прошивающим насквозь.

Если бы в кабинке было окно, я бы выпрыгнула. От стыда кожа загорелась, как во время лихорадки, и только короткий писк лифта не дал сгореть окончательно.

На табло зажглась цифра «двадцать один».

– Приехали, – амбал заинтересованно осмотрел меня с головы до ног. Будто раздел и пару раз трахнул.

Стараясь не рухнуть на пол от ощущений и скрипучего грубого голоса, я кивнула.

– Выходить будем? – взгляд голубых глаз остановился на сжатых в моем кулаке трусах.

В том, что он догадался, какую часть своего гардероба я так крепко держу, можно было не сомневаться. Этот мизер кружев подошел бы лишь для одной цели, и уж точно не для моей груди с уверенной «двойкой».

Оправдываться, что «я не такая» и «это не то, что он подумал» было поздно.

– Да. Сейчас. – Я попыталась взять себя в руки.

Это, конечно, было попадалово. Час назад я была одинокой мамочкой, которая не видела мужской член уже три года. А теперь ощущала себя офисной разновидностью жрицы любви. Феерический карьерный рост!

– Ну, тогда вперед. – Вместо того чтобы выйти первым, амбал, к моему удивлению, посторонился. Плавно, осторожно, будто не шкаф с антресолью, а фокусник.

Это было словно подарок свыше. Мысль о том, что ему не туда же, куда и мне, мгновенно придала храбрости. «Двигай, Лена!» – скомандовала себе. Ноги резко отлипли от пола, и я бодро помаршировала на выход.

О том, что судьба по своей сути та еще сучка, в этот момент почему-то не вспомнилось. Позади меня стоял упакованный в модный костюм Мистер Тестостерон. Впереди ждала встреча с будущим боссом. Трусы таки оказались в сумке.

Жизнь налаживалась!

Если бы я только знала заранее, что налаживалась она от слова «лажа».

У меня привстал. Младший. Снизу. Нет, даже не привстал, а нормально так поднялся и уверенно потребовал «взять». И эти влажные искусанные губы. И сиськи, запрятанные под дурацким черным, как у вдовы, платьем. И задницу. Круглую, высокую. Уже без трусов.