К. Граф - Мистер Невыносимость

– Аккуратней, – заметил он, отпуская меня. Теперь, наконец, я могла осуществить свой план – от стыда больше не глядя на него, я промаршировала мимо и громко хлопнула дверью в ванную, но за ней послышался сдавленный смешок вместо звука удаляющихся шагов.

Я снова и снова плескала себе в раскрасневшееся лицо холодной водой, приводя себя в чувства. И чего моё сердце так бешено колотится и я так засмущалась?! Отвратительно! В этот момент мне хотелось побить саму себя. Ощущение его рук настойчиво лезло в мой мозг, возвращая меня в момент, который я хотела забыть.

Нет, я не желала, чтобы он меня трогал, никогда! Мне это не нравилось! Мне было противно! Тогда он меня заставил и унизил, мне не было хорошо и приятно! То, как моё тело реагировало на его касания, было всего лишь инстинктом, ничего больше! И сейчас всё не так! Не так! Эти холодные, как у мертвеца, руки – я их терпеть не могу!

Вернув себе боевой настрой, я снова вышла к Лоурену, вооружившись своим привычным колючим хладнокровием.

– Ты ещё тут? Спасибо, конечно, но дальше я сама справлюсь, – сказала я, задрав гордо подбородок.

– Хорошо, – он встал. – Еда в холодильнике. На столике вода и жаропонижающие. Доктор сказал, что это вирус. Пей побольше, отдыхай, и тебе быстро станет легче.

Лоурен вышел, закрыв за собой дверь. Но прогнозы доктора не сбылись. Через пару часов у меня снова поднялась температура, а на следующий день начался дикий кашель. Назойливый Лоурен снова вызвал врача, мне выписали сильные антибиотики, и на этот раз он позвонил Карине, но уверил её, что позаботится обо мне лучшим образом.

Угроза того, что романтическое путешествие моей сестры будет испорчено по моей вине, отпала. Наверное, я бы радовалась, если бы это не была заслуга Лоурена.

Честно признаться, я его не понимала. Почему он так поступил? Это ведь такая отличная возможность вернуть Карину в город и насолить Петеру. Я на сто процентов была уверена, что Карина нравится Лоурену, а может, и того хуже…

Когда я слушала их с Кариной разговор по телефону, аж тошно стало от его приторных, слащавых речей, как будто он само совершенство. Теперь сестра наверняка почувствует себя у него в долгу, а значит, он сможет попросить у неё что-нибудь вроде совместного ужина. Такая дурочка, как она, согласится. Потом Лоурен станет её обольщать, и она поведётся на его обаяние волка в овечьей шкуре.

Я помотала головой, освобождаясь от кошмарных фантазий. Не дай бог, если такое однажды превратится в реальность!

Нахмурившись, я поджала ноги под себя, прячась вглубь дивана.

– Марш в постель! – скомандовал Лоурен, закончив разговор с моей сестрой и кладя трубку. Его лицо сияло, как рождественская ёлка на утреннике в детском саду, и всё это благодаря голосу Карины.

Я не отреагировала на команду. Его повелительный тон раздражал, особенно сейчас.

– Ты её правда любишь?

Он удивлённо поднял бровь, но ответил не колеблясь:

– Да. Очень.

– Почему тогда ты до сих пор не признался ей, ведь Петера она встретила всего год назад, а тебя знает больше десяти лет?

– А с чего ты взяла, что я ей не признавался?

Этот ответ сразил меня. Даже не знаю почему, но меня это сильно задело.

– Она тебе отказала? – сорвалось у меня неожиданно с губ.

Он молча посмотрел в пол.

– А ты как думаешь?

Зачем я вообще об этом спросила? Конечно же, она ему отказала, иначе они уже были бы вместе. Но почему она так сделала? Как ни крути, а партия он завидная… неужели из-за меня?! На секунду мне стало неловко.

Хоть я до сих пор с трудом могла представить себе, что Лоурен способен на искренние чувства, но я верила в его любовь к Карине. То, что она для него особенная, я всегда замечала, просто не думала, что когда-нибудь услышу эти слова из его собственных уст.

Отчего-то мне стало больно. Неприятное, колющее ощущение в области сердца. Никогда ещё слова не ранили меня так глубоко.

– Мне жаль, – выдавила я с усилием.

– Правда? – спросил он ехидно.

Раньше мне, конечно же, не было жаль, а сейчас?.. И сейчас тоже. Я по-прежнему не хочу видеть их вместе. Но в то же время что-то изменилось. Но вот что?

– Я хочу спать, – поднявшись с дивана, я хотела пройти мимо, но он неожиданно схватил меня одной рукой за запястье, а ладонь другой приложил к моему лбу.

Я шарахнулась назад.

– Ты что творишь?

– Температуры нет, – пояснил он, – но ты себя странно ведёшь.

– Кто бы говорил, – заявила я, освобождая руку.

Он подошёл ближе и встал совсем рядом, схватив меня за подбородок. Его холодные пальцы обожгли кожу. Я замерла, как кролик перед удавом.

– Что с тобой, крошка? – спросил он, глядя мне прямо в глаза.

Мой ступор мутировал в лёгкую панику. Последний раз, когда я слышала это прозвище, всё было… ужасно.

– Не называй меня так!

– Почему?

Да что за издёвка в голосе?! В этот раз я ничем такого обращения не заслужила!

– П-п… просто не надо… – промямлила я, запинаясь.

– Ясно, – он отпустил мой подбородок, уголок его губ дрогнул с едва заметной усмешкой, а я помчалась сломя голову в свою комнату.

– Я тебе почитаю! – крикнул он мне вслед.

– Чего? – я недоуменно обернулась, несмотря на то, что моё лицо всё ещё пылало от смущения.

– Я скоро приду и почитаю тебе на ночь что-нибудь. Карина сказала, ты любишь аудиокниги. Я хорошо читаю вслух.

– Не надо! – выпалила я, но через двадцать минут он уже сидел у меня в комнате с увесистым томиком сказок.

– Ты шутишь! Я тебе что, маленький ребёнок?!

– Конечно. К тому же сейчас твоя несмышлёная головушка вряд ли сможет переварить сложную литературу, – ответил он, ни секунды не колеблясь.

Мистер Невыносимость! Как мне хотелось огреть его этой самой книгой сказок по голове! Очень хотелось, пусть совсем недавно я стояла перед ним абсолютно беспомощная и растерянная.

– Делай что хочешь, – прошипела я, натягивая одеяло до шеи, и он начал читать «Девочку со спичками» Ханса Кристиана Андерсена. Сейчас как раз был канун Нового года, и эта трагичная история особенно хватала за душу.

Голос Лоурена сразу увлёк меня за собой в другой мир, грустный и холодный, и я стала той самой девочкой, продавщицей спичек.

Сидя на лютом морозе, чтобы хоть как-то согреться, девочка жгла спички. Каждый раз, как вспыхивало новое маленькое пламя, она мечтала о прекрасных вещах. Бедная девочка была никому не нужна. Дома её ждал лишь жестокий отец. Когда смерть пришла за ней, это было освобождением. Наверное, на небе её ждала лучшая жизнь, чем та, на которую её обрекло бездушное окружение. Видя ребёнка на морозе, все безразлично проходили мимо. Люди всегда закрывают глаза на чужие проблемы. Человечество во все времена было отвратительно в своём эгоизме. Пожалуй, умереть для несчастной девочки действительно было лучшей участью, чем остаться жить. По крайней мере, с приходом смерти страданиям и лишениям настал конец.