Вадим Андреев - Поликлиника. Повести и рассказы о любви

Ее волосы растрепались окончательно, хотя сказать наверняка, что они стали еще более растрепанными, было бы трудно. Тяжелое глубокое дыхание и явно сдерживаемые стоны рвались из обоих глоток. Глазные яблоки партнерши то закатывались под лоб, то упирались невидящим взглядом на меня. Вперед-назад, вперед-назад, еще и еще…

Вдруг она вскочила с моих колен. Подскочила к пустому столу около окна кабинета, легла на него на спину, согнула ноги в коленях и прижала их к груди. Молча умоляюще посмотрела в мою сторону. Я вспомнил свою же мысль: «Ну, что ж, если так – пусть будет так,» – и улыбнулся. Она поняла мою улыбку как-то по-своему, и сделав несколько змееподобных движений телом, придвинулась тазом к краю стола и даже немного зависла ягодицами над пустотой.

Я подошел к ней, медленно снимая футболку, – я только теперь обнаружил, что футболка из сетчатой ткани до сих пор на мне и полностью мокрая. Потом приблизил к ней свой орудийный ствол, долго тер головку вверх-вниз по мягкой горячей влажной поверхности губ, медленно раздвинул их этими движениями и начал медленно (и очень мучительно медленно для меня самого, – но ведь ритм был уже задан ею самой!) погружаться всё глубже. Казалось, что погружение занимает час на каждый миллиметр. При этом я одной рукой начал массировать ей клитор, а другой рукой подталкивать ствол вправо-влево, вверх-вниз, массируя им ее стенки изнутри. В такт поглаживающих движений клитора.

И она не выдержала, – рванулась навстречу резким движением и насадила себя на мой орган. Да так резко, что почти ущемила мою руку на клиторе. И опять затихла. Еще хорошо, что подхватил ее обеими руками, иначе от последнего движения она не просто зависла над полом, но и практически оказалась висящей над «пропастью» только на моем органе и моих руках, упираясь о стол шеей и головой. Но ноги опустить вниз даже не попыталась. Видать была уверена, что ее подхватят. Или даже не думала об этом.

«Ну, что ж, если так – пусть будет так,» – и улыбнулся снова. Посмотрим, на сколько времени тебя хватит вот так висеть на шее и чуть-чуть на плечах. Это не очень комфортно, да и не безопасно.

И гонка продолжилась. Держа ее навесу над полом с упором головой на стол, я начал теперь сам возвратно-поступательные движения тазом. Медленно-медленно, ритмично и как-бы с растяжкой. Партнерша попыталась немного извиваться всем телом, как бы ускоряя эти движения, но будучи в доминирующем теперь положении я не обращал на это внимание и продолжал свой ритм. Точнее ее ритм, который она задавала в начале, мучая меня. В момент таких своих встречных моим движениях, она чуть на соскользнула головой со стола, потеряла равновесие и схватилась обеими руками за край стола. Острые локти, словно рога, были выставлены в моем направлении, в глазах легкий испуг… А внутренние стенки с такой силой обхватили мой орган, – тоже, видимо, от испуга.

Она разогнула ноги верх и закинула их мне на шею. Обхватила, стала ими отталкиваться и потом притягивать меня к себе. Отталкивать-притягивать, отталкивать-притягивать. Это довольно затратное по силам упражнение, и она стала быстро выдыхаться. А я приподнял ее руками за таз и подвесил ее под углом, оторвав от стола. При этом я уже стоял, отклонившись назад под углом к полу, чтобы она сама собой насаживалась на мой орган силой собственной тяжести. Она сначала не поняла, что произошло и судорожно сжала ноги, а руками стала ловить край стола. А стола-то уже под ней не было!… К тому времени я не просто оторвал ее от поверхности стола, но и повернулся с ней на середину кабинета. Уничтожающий испуганный взгляд, новые рывки рук в поисках опоры, еще более сильные «пожатия» ног на моей шее. Я несколько раз как-то смог ее слегка приподнять и опустить руками, как бы поправляя и еще больше насаживая на свой отвердевший до каменного состояния орган, к тому же не только сам разбухший до боли, но еще и обхваченный ею весьма плотно. Подкинул ее собственным тазом еще несколько раз, любуясь, как она продолжает руками искать себе точку опоры.

Потом пожалел и отнес в сторону кушетки, опустил на нее, вынул свой орган. Ноги на моей шее она разжала сразу же, как коснулась спиной кушетки. В глазах у нее стояло что-то такое, напоминающее смесь страха, удивления и восхищения. Я рывком отодвинул кушетку под углом от стены, чтобы стена не мешала моим ногам и движениям. Совершенно послушно под действиями моих рук она повернулась лицом вниз, прижалась щекой к простыне и покорно пустила меня опять внутрь себя, когда теперь я сел на нее верхом. Вот так сидя на ее бедрах и немного ягодицах или нависая над ней я продолжил свои возвратно-поступательные движения с медленным нарастанием амплитуды, и с постепенным увеличением частоты движений. Мои движения стали вызывать ее встречные движения тазом, она стала выпячивать свою попочку навстречу, и то словно соскальзывала с органа, то старалась, идя ему навстречу, насадиться сильнее и глубже. Обхватывая его своими стенками всё плотнее и плотнее.

Честно говоря, я совершенно потерял чувство места и времени, – всё внимание сосредоточилось только на моем органе и в малом тазу. Внизу – и уже не только в органе, но и по всему низу живота, – нарастал пожар, который стал разогревать всего меня. Мне становилось всё жарче и жарче, пот лился рекой, с носа и подбородка капал ей на спину. От каждой упавшей на нее капли моего пота она вздрагивала, извивалась всё больше, насаживалась всё сильнее. На ее плечах и руках тоже выступили капельки пота, сильнее разлился вокруг нас запах парфюма, который я унюхал при ее появлении в кабинете.

Мои руки придавливали ее к кушетке. Временами я одной рукой добирался до ее груди, массировал сосок, но это было не очень удобно. Потому я взял ее руки и притянул их ей за спину, и стал просто тянуть на себя во время собственного поступательного движения тазом.

Когда она залилась сильными подавленными стонами, – словно стала делать длинные глубокие вдохи-выдохи, – стала извиваться, вырываться, метаться подо мной, я просто отпустил собственный контроль над собой. Ее метания на кушетке подстегнули мои движения, и я стал двигаться со скоростью швейной машинки, от чего она стала биться подо мной еще сильнее, дышать еще чаще и еще глубже, двигать руками вообще не координировано, и даже бессмысленно сгибать-разгибать ноги у меня за спиной.

Когда у меня внизу живота взорвалась огненная бомба, партнерша тоже забилась подо мной еще сильнее. Мне казалось, что из меня в нее бил фонтан огненной жидкости, просто сжигая и меня, и ее. Мне хотелось кричать во весь голос, но в этих условиях это было просто невозможно. Я выпускал раскаленный воздух из горла громко, толстыми сиплыми струями, словно дракон, зажаривающий ей спину огненным дыханием. Фонтан, хлещущий из меня, долго не утихал, но потом постепенно иссяк. Сначала замедлились, а потом совсем прекратились наши движения. Она снова оттопырила свои ягодицы вверх, да так и застыла, словно небольшой бугорок, направленный мне навстречу и принявший в себя столько нашей активности и энергии.