Лана Морриган - Мой волк

– Проснись, – услышала я голос деда. – Агата, проснись. Это сон. Кошмар. – Влажные прикосновения с шеи переместились на лоб. – Да что ж такое. Опять… опять… – ворчал дедуля. – Что ж за напасть такая?.. – сокрушался он. – Агата…

– Я слышу. Я слышу, дедуль, – промямлила я распухшим языком. – Дай. – Я не глядя протянула руку, прося холодное полотенце. – Я проснулась, – заверила я и обтирала щеки.

– Садись, внуч. Садись. – Деда помог мне оторваться от влажной постели. – Еще собака эта, – недовольно он проворчал, а я услышала лай. – Как только во двор попала.

– Это наша, – ответила я хрипло. – Охраняет.

Я прижимаюсь к стене, оттягиваю ворот ночной рубашки, что душит меня.

– Что приснилось? – спросил деда. – Что-то плохое, да? С кем-то случится беда? – расспрашивал он.

Деда верил в мои кошмары, называл их вещими снами. Все началось шестнадцать лет назад, когда я, будучи совсем крохой, закричала ночью и сквозь слезы рассказала, как папа упал в страшную яму. Папа погиб спустя три дня. На стройке, где он работал, сорвалась балка.

Ребенком я верила в то, что по-настоящему особенная. Предсказательница. Волшебница. А потом поняла, что дед всегда находил объяснения моим снам, умело связывая приснившееся с реальностью, перемешивая факты и выбирая из имеющихся, только те, что подходили.

– Глупость приснилась, – ответила я.

– Расскажи, расскажи, – попросил деда. – Тебе сразу легче станет, а я послушаю. Ты не веришь в свой дар, а я в него верю.

Мне действительно хотелось пересказать приснившееся, иначе, я до утра не сомкну глаз. Буду думать и вновь переживать те жуткие эмоции.

– Я видела мужчину, – произнесла я, съежившись от страха.

– Он тебя напугал?

– Нет, он… он меня точно не хотел пугать. Он относился ко мне с нежностью. Мне кажется, он меня любил, – произнесла я и задрожала от волнения еще сильней. – Во сне. Во сне любил, – я быстро добавила.

– Это хорошо. – Деда заметно расслабился. – А чего же ты звала на помощь?

– Там… еще был ребенок. Мне кажется, это был ребенок того мужчины, – произнесла я, вспоминая детское личико с красивыми голубыми глазами.

– И это хорошо. – Деда растер ладони.

– Но что-то случилось, и ребенок пропал. Растаял в моих руках. – Я раскрыла дрожащие ладони. – Поэтому я звала на помощь.

– О-о-ох, – дедушка тяжело выдохнул.

– Не вздыхай так, – я его одернула. – Это лишь сон. Плохой сон. Сколько мне их уже снилось? Сотни. И ни один не сбылся в точности.

Деда кивал седой головой, но на его лице застыла тревога.

– Там и Ника была, – продолжила я. – И Подружка, – махнула рукой в окно. – Собака. Так что все это глупости. Я перенервничала и простыла. Вот и результат, – подытожила я.

– Да, – деда согласился со мной без уверенности в голосе. – Да, – произнес более твердо. – Скорее всего. Я сейчас тебе чай травяной принесу. Ты не вставай. – Он поднялся и, шаркая тапками, вышел из комнатки.

– Свет не выключай, – попросила я.

Чай я пила мелкими глотками, растягивая его и признаваясь себе, что мне просто страшно вновь закрыть глаза. Я не хотела вернуться в тот сон. Пугающий и слишком реальный. Но и просидеть до утра в кровати я не имела возможности. В девять открывается павильон, а ключи у меня.

Я пересилила себя и спустилась со своего убежища, выглянула в окно. Ничего страшного я не заметила. Напротив, на грядке под самой грушей, спала Подружка. И как только она смогла открыть калитку и выйти на улицу?..

Я вернулась в кровать и заставила себя лечь, а чуть позже – закрыть глаза.

Вторую половину ночи я провела без снов. Закрыла глаза и, казалось, через секунду открыла.

Будильник настойчиво пиликал у самого уха и требовал подниматься.

Со светом дня страх ночного кошмара рассеялся, как будто ничего и не было, а вот простуда проявилась сильней.

Аппетит пропал, на завтрак я выпила еще одну кружку травяного чая. Запаслась носовыми платками и, раскачиваясь, словно на волнах, в салоне автобуса, едва не уснув, добралась до работы.

Работала я на чистом упорстве и приятных мыслях о том, что сегодня мне не нужно закрывать магазин, и я уйду пораньше и сразу же по возвращению домой лягу спать.

– Девочки, я пошла, – произнесла я полушепотом.

Голос к вечеру предательски сел.

– Ты там смотри не разболейся. Пей побольше жидкости, – посоветовала мне Катя. – Не свались.

– Я постараюсь, – ответила я.

– Приходи завтра к обеду, мы прикроем.

– О, большое спасибо, – я искренне поблагодарила и вышла из холода в опаляющую жару.

В голове гудело, и я не сразу поняла, что мужской голос обращается ко мне.

– Мышка, – услышала над самым ухом. – Ты все же заболела.

Титан шагал рядом и с сочувствующим взглядом следил за тем, как я растираю и без того красный нос платком.

Первым порывом было ответить, но я промолчала. Возможно, если я не буду обращаться на мужчину внимания, он оставит меня в покое.

– Остановись, – попросил титан и взял меня за локоть. – Я пришел извиниться. – Он увлек меня под крону дерева, где было прохладней. – Я не знаю, как объяснить свои действия. Сам их не понимаю. – Мужские пальцы продолжали удерживать меня. Не принося боли, но ощутимо. – Извини, – произнес он и протянул плоскую коробку.

– Не нужно, – я сразу отказалась от подарка.

– Не бойся, там ничего ценного. Конфеты. Бери. Поверь, вкусные. – Титан улыбался именно той улыбкой, что я сегодня видела во сне. Мягкой и искренней.

Я отвела взгляд от мужчины и сосредоточилась на золотистой обертке с белым бантом.

– Спасибо, – ответила я, немного подумав и приняв подарок.

– Без обид? – уточнил титан.

– Без обид, – подтвердила я.

Мужчина отпустил мой локоть, отступил на два шага и, не прощаясь, почти побежал в обратном от меня направлении. Эти действия выглядели довольно нелепо и сковано. Словно, я смущала его.

– Дмитрий, – позвала я тихо, но он все же услышал.

Внутренний голос нашептывал, что не стоит ничего говорить. Лучше промолчать. Иначе предупреждение титан сможет оценить как приглашение продолжить знакомство.

– Если у вас есть ребенок или любимая, берегите их.

– Если у вас есть ребенок или любимая, берегите их, – неожиданно произнесла мышка, глядя на меня огромными болезненными глазами.

– Что ты сказала? – переспросил я, приближаясь на одеревенелых ногах.

– Ничего, забудьте.

– Ты что-то знаешь? – спросил я.

– Ничего. – Девочка активно закрутила головой.

– Ты только что сказала, чтобы я берег ребенка и любимую.

Чутье не подвело. Девчонка не так проста, как кажется. Звериная часть меня хочет ее защитить, уберечь, а человеческая прислушивается к разуму. Нельзя отрицать – Агата может представлять опасность… преднамеренно или же нет. Мне не верилось, что это создание может кому-то желать зла.