Юлия Флёри - Лекарство от скуки

– Чёрт, перестань! Я никуда тебя не отправлял! – Громов раздражённо хлопнул ладонью по столу. – Ни тогда, ни сейчас! – Прикрикнул, а я часто-часто заморгала, поддаваясь панике.

Паника, страх, желание сбежать, спрятаться – вот и весь мой полученный опыт, весь багаж знаний.

– Миш, не прогоняй меня… – Проронила я тихо и опустила взгляд. – Прости, сама не понимаю, что делаю… – Неловко со стола поднялась, Громова обошла стороной, склонилась, приобнимая, щекой к его спине прижалась, рисуя в воображении иллюзию защищённости. – Злюсь на тебя. Просто злюсь! – Я бессильно сжала кулаки, ими тоже могучую спину подпирая. – За то, что всё у тебя хорошо, всё у тебя есть. А у меня только грёбаная карьера! Я так хотела доказать тебе, что лучшая, что мне можно доверять… Так торопилась успеть если и не всё, то очень и очень много… Мне до последнего казалось, что все твои слова лишь нежелание навредить. Будто не пара мне и оттого держишься на расстоянии. Допускаю, что так и было, а теперь ты встретил её и… И я просто потерялась… – Я торопливо изъяснялась, боясь упустить мысль. – Знаешь, тот самый момент, когда долго и упорно шёл к какой-то цели, а, остановившись на передышку в шаге от неё, с недоумением смотришь, что вершины уже кто-то достиг. Что была и другая дорога.

– Наташа…

– Знай, что я здесь только потому, что не хватает сил уйти с гордо поднятой головой. Ни цели пока нет, ни смысла. Только сожаление. Я не буду тебе мешать, к твоей жене не приближусь, обещаю, только не прогоняй сейчас, иначе я сойду с ума! – Спешила я высказаться, боясь, что ему надоест слушать.

– Я не прогоняю. – Выкручиваясь, проговорил Громов, а я грустно улыбнулась: нет в этих словах, в его тоне ничего, кроме жалости.

От спины его оттолкнулась, выпрямляясь, сверху вниз посмотрела на напряжённую шею, плечи, разгладила смятую ткань пиджака.

– Спасибо. – Проронила. – Я уйду из твоей жизни, я исчезну, обещаю. Только не сейчас, Миш…

Он нервно передёрнул плечами и повысил голос.

– Я же сказал, что ты можешь остаться.

– Я тебя раздражаю?

– Нет, просто я действительно чувствую, что должен тебе как минимум половину жизни. Страшно виноват, но… в тот момент, понимаешь… Я хотел как лучше. Какое-то время даже думал, что вернусь за тобой, заберу, спрячу, а потом опомнился, осознал, что поздно, что глупо. Ребята сказали… ты уехала из города, что даже погостить не появляешься… А когда ты пришла, что хочешь думай, но растерялся! – Он пытался объяснить, не сделав и попытки посмотреть в глаза. – Испугался того, что всё начнётся снова, что поверишь мне, а я не смогу тебя защитить. Стабильности тогда не было, уверенности в завтрашнем дне, и что я мог сказать? Давай, Измайлова, забирайся в эту лодку с проржавевшим дном?! Так ты считаешь? Знай, что я всегда желал тебе лучшего.

– Я поняла, довольно… Последний вопрос, если позволишь… – Прошептала я в просительном тоне, а Громов дал слабину и, несмотря на явное желание отказать, обернулся. – Почему тогда, в детстве, у нас ничего не было? Ты ведь мог, ты ведь…

– Я не хотел портить тебе жизнь. Не думал, что так всё повернётся. – Ответил он так скоро, будто давно ждал этого вопроса.

– А вот я хотела, чтобы ты был у меня первым. Особенно потом часто об этом думала.

– Зачем? – Нервно дёрнул он плечом, а я обвела губы языком, получая извращённое удовольствие от паники, отобразившейся в его глазах.

– Не знаю, наверно, чтобы на одно разочарование в моей жизни стало больше. – Однобоко улыбнулась я самой себе, своей искалеченной душе, подорванной психике.

– Наташа… – Начал он, явно пытаясь что-то доказать, но под давлением моего презрительного взгляда тут же смолк.

– Ну, вот и я о том же… – Усмехнулась я, не одобряя свой выпад, выбранную позицию, ведь я хотела, чтобы всё было иначе… – Пойду. – К двери отступила, неуверенно попятившись. – Много работы. – Виновато развела руками, вроде как ещё много чего сказать хотела, но, увы!

Я направилась к двери, а, схватившись за её ручку, всё равно обернулась, окончательно признавая, что стремительно теряю позиции в собственных глазах. Общаться с Громовым оказалось сложнее, чем думалось изначально. Или, может, скоропостижно приближается очередной моральный упадок. «Как не вовремя-то…» – со страдальческим тоном пронеслось в голове.

– Ты ведь понял, что о работе я солгала. – Я мысленно поддакнула своим же словам и поджала губы, понимая, что моему скорому возвращению Громов не обрадовался вовсе. Сейчас он смотрел на меня исподлобья и, практически уверена, осыпал всевозможными проклятьями, желая провалиться как минимум сквозь землю.

Я припала спиной к двери и стёрла с лица проступивший от напряжения пот. Странно… ведь казалось, что мне так легко…

– Я всё ещё на тебя злюсь и оттого бегу. – Призналась под аккомпанементы его гробового молчания. – Наверно, у меня трудный день. – Проговорила, успокаиваясь, уравновешивая дыхание. – Ты неправ был. Не хочу я ничего разрушать. – Произнесла, глядя прямо в глаза. – Хотела быть рядом, а сейчас понимаю, что всё это мне не под силу.

– Тогда, может, есть смысл остановиться? – Скривил он губы, но понял, что дружеской улыбки не вышло, и перехватил воздуха, желая стереть эту попытку из моей памяти.

Вот только Громов не Татарин, у него такой фокус не выходит. А ещё я вынуждена была отметить, что на душе потеплело от мыслей о другом. Понимая, что мне больше нечего сказать, а Громов ничего токового не скажет точно, я всё же покинула кабинет. Минула просторный коридор, отпирая двери пожарного выхода, спустилась на лестничный пролёт вниз, по дороге стрельнув сигарету у весёлого парня с красными волосами. Прикурила, переждала ставший привычным рвотный позыв, смахнула с лица слезу, которых, как казалось когда-то, не осталось вовсе. Так жалко себя стало… И тут же так отвратно от этого чувства жалости к себе, что не сдержалась, набрала номер своего старосты.

– Привет, Татарин, есть минутка? – Презрительно хмыкнула я. Презирала себя за то, что цепляюсь к нему. За то, что меня к нему тянет с невероятной силой.

– Э-эм… привет? – Глухо прозвучал его голос, и я рассмеялась сквозь слёзы, которые потекли, послав и зачатки моего самообладания к чертям.

– Татарин, ты там спишь, что ли?

– Не сплю. Я на лекции. – Отозвался он более уверенно, но, по шороху и возмущённому ворчанию препода в стороне, я поняла, что аудиторию мой студент стремительно покидает.

– А ты не в курсе, Татарин, что на лекциях телефон нужно отключать?

– На вашей так и сделаю. А-а…

– Татарин, а скажи мне что-нибудь такое, чтобы крышу сорвало напрочь, а?! – Я глухо рассмеялась, придерживая сигарету зубами. – Чтобы жить захотелось с невероятной силой, чтобы…