Мария Зайцева - Пристроить шпиона

– Нет! Леша! Нет! Ты… Как ты смеешь? Как ты… – задыхается она от моих ласк и, в противовес своим же словам, сама обнимает, притягивает, скользит мягкими губами по шее, прикусывает кожу, короче говоря, ведет себя не лучше меня.

Очень мы с ней в этом похожи. Словно звери, которых тянет друг к другу на животном диком уровне, не можем остановиться, стоит лишь одному прикоснуться к другому.

– Сюда иди, – хриплю на выдохе, пересаживая ее на себя и резко врываясь двумя пальцами в уже влажную плоть. Второй рукой прихватываю за волосы на затылке, привычно сворачивая их в жгут, смотрю в безумные глаза:

– Совсем охренела? Что за трусы такие? Чтоб легче трахать было всяким?.. Да? Да? Да?

С каждым «да» ритмично давлю одновременно внутрь и на клитор, и глазки, и без того не особо сознательные, закатываются от кайфа, губки раскрываются в беззвучном ахе, а я не останавливаюсь, смотрю на это все, умирая от удовольствия.

– Мокрая уже… – шепчу, размазывая влагу по всей промежности, – на кого? На девку эту? Понравилось, как целует, а? Понравилось? Мелкая ты извращенка…

– Сам ты… – неожиданно приходит она в себя и даже пытается упереться ладонями мне в грудь. Протест свой высказать. Смешно, аж слезы на глазах. – Сам ты… Ай… Ай-ай-ай…

Алина стонет, бедра мелко подрагивают, верный признак, что кончит сейчас. А вот хрен тебе, мелкая ты стерва!

Резко вынимаю пальцы, прекращая ласкать, и, под протестующий стон немного приподнимаю ее, чтоб расстегнуть ширинку на джинсах. Нечего кончать от всяких воспоминаний о бабских поцелуях. От моего члена кончай!

Так же молча, не проговаривая предварительной программы мероприятия, дергаю ее на себя и врываюсь в податливую плоть одним жестким движением.

И это отдельный вид кайфа! Вот это вот первое самое ощущение, когда проникаешь в горячее, тугое, влажное… И все твое, все! А сам в глаза смотришь, с нереально расширенными, безумными просто зрачками, и понимаешь, что она тоже сейчас все чувствует. И что она осознает, насколько сейчас моя. Насколько!

Ее губы прямо напротив моих, дышим синхронно, глубоко и взволнованно.

А затем Алина тянется за поцелуем, но я уворачиваюсь. И шлепаю по заднице. Получается звонко так, интересно.

– Давай, – командую, сжимая уже обеими ладонями круглую задницу.

Алина закусывает губу, дергается, судя по всему, пытаясь наказать меня за то, что не поцеловал. Но руки-то у меня не просто так на ее жопке!

Придерживаю, усмехаюсь нагло и жестоко. Давай, Принцеска. Ты же этого хотела? Вот и получишь сейчас. По полной программе. Зачем ходить по рукам, когда есть я? Я всегда выручу.

Мысли мерзкие, грубые и несправедливые по отношению к ней. Я это знаю совершенно четко, но ничего не могу с собой поделать. Надо же хоть как-то снизить градус того, что у нас с ней происходит. Надо его… вернуть в рамки нормы.

Алинка прекращает дергаться бессистемно и замирает. Смотрит на меня пару мгновений своими темными оленьими глазищами, словно решение принимает какое-то…

А затем начинает двигаться.

Приподнимается медленно и опускается быстрее, плавно и сладко. От первого же скольжения горячей плоти по члену у меня начинает подкатывать, но, сцепив зубы, перебарываю себя. Не так быстро, Принцеска, мы еще поиграем.

Алине самой, судя по красным щеками и закушенным губкам, нравится дико то, что происходит, она держится за лавочку за моей спиной и скользит на мне вверх и вниз, вверх и вниз… То ускоряясь, то замедляясь… И это невероятно круто, невероятно возбуждающе. И самое главное в этом возбуждении – ее лицо, ее глаза полуприкрытые, губки мокрые и волнами обдающий меня сладкий аромат ее нежной кожи, перемешивающийся с запахом цветов того кустарника, в котором мы прячемся.

Мне кажется, что вечность проходит, не могу понять, кайф такой, что его не хочется тормозить, хочется ее обнять сильнее, поцеловать, наконец, сладко и долго в губы, но держусь. Я наказываю ее или где?

Алинка не выдерживает первой. Ускоряется, стонет все громче, звуки нашего секса, мне кажется, по всей аллейке разносится, и тогда я резко дергаю ее на себя, перехватываю одной рукой за затылок, чтоб не дергалась, а второй – поперек талии, фиксирую и начинаю двигаться сам. Гораздо грубее и жестче, чем она, врываясь в размякшее тело быстро и безжалостно. И в глаза ей смотрю, подернутые кайфом от секса. Принцеска бессильно утыкается лбом мне в плечо и глухо вскрикивает на каждый мой рывок. Эти звуки заводят еще сильнее, я ускоряюсь, позволяю ей немного потереть клитор пальчиком, ловлю сладкую дрожь заходящегося в оргазме тела и кончаю сам, едва успев выйти.

Сперма на ее темном платье смотрится ярко. Размазываю ее по голому бедру, а затем отстраняю от себя прерывисто дышащую Принцеску и засовываю мокрые пальцы в послушно раскрытый рот.

Алина не сопротивляется. Облизывает, скользит язычком по подушечкам… Я смотрю на это дело и понимаю, что маловато будет. Прям маловато.

А потому…

Глажу рассеянно по спине Принцеску, все еще пытающуюся прийти в себя после оргазма, свободной рукой выуживаю из широкого бокового кармана телефон, разворачиваю приложение такси.

– Вызови мне, пожалуйста, – тихо просит Алина, заметив мои действия.

– Ага, – соглашаюсь, вбивая адрес.

– Мне домой, – уточняет она.

– Ага, – опять соглашаюсь и тут же прибиваю ладонью ее обратно к себе. А то дергается еще.

– Я серьезно, – настаивает она, ерзая беспомощно и возмущенно.

Пришла в себя, значит. Теперь можно и права качать. Вот ведь… Принцеска!

– Я тоже. – Соглашаюсь с ней, – утром поедешь домой, к папочке. А сейчас – ко мне.

– Нет! – она возмущенно дергается, силясь спрыгнуть с меня.

Я легко преодолеваю ее сопротивление, дожидаюсь ответа водителя и движения машины в нашу сторону, убираю телефон и переключаюсь на Принцеску.

Беру ее за подбородок и мягко целую в губы.

На ее губах сочетается мой и ее вкус, и это дурит опять голову почище любого купленного кайфа.

Нам не нужен покупной. У нас свой, природный, только от нашего с ней взаимодействия вырабатывается.

Принцеска тут же прекращает вырываться и сладко стонет мне в рот, прижимаясь всем телом.

– Я еще не закончил с твоим воспитанием, – коротко говорю, когда удается, наконец, разорвать этот безумный оральный секс, и это предсказуемо бесит вольнолюбивую Принцеску.

– Отвали, – шипит она, – воспитатель, тоже мне…

– Ага, – соглашаюсь я, – кто-то же должен.

Подъезжает машина, и я транспортирую вяло, но настырно сопротивляющуюся Алину в нее все тем же способом, что и до этого – на руках.

Впереди у нас – вся ночь.

Повоспитываю.

А утром – нах хаус, к папочке.

– Ты за мной следишь? Как ты вообще там оказался? – я с удовольствием рассматриваю высокую поджарую, словно у породистой гончей, фигуру Лехи. Он стоит у открытого балконного окна, задумчиво смотрит на спящий утренний город, и с улицы несется бесподобный аромат ранней летней свежести. В центре такого добра уже не найдешь, разве что у тебя окна на Патрики выходят. А здесь, на севере, в, практически, замкадье, еще остались островки такой прелести. Даже до пятого этажа добирается.