Андриана Светланова - Мышка

– Ну привет, малая. Влада. – Голос глубокий, бархатистый и обманчиво приятный. Губы растянулись в подобии улыбки, но глаза остались всё такими же мёртвыми.

Моё имя в его исполнении имеет какое-то странное звучание. Он произнёс его отдельно, выделив, смакуя каждую букву. Оно словно чужое. И это его прозвище «малая» меня тоже не устраивает. Потому машинально поправляю: «Меня зовут Слава».

– Вот как? Влада мне нравится больше. Меня зовут Рустам. – Отталкивается от стола, подходит ближе и я вся сжимаюсь.

– Выдыхай, не трону. Пока. – Посмеивается над моей реакцией.

Когда он так близко, захлёбываюсь в его энергетике, невероятной, бешеной. Кожей чувствую исходящую от него опасность.

– Что вам нужно? – Чтобы посмотреть на него, приходится задрать голову, потому что он значительно выше. Вблизи так просто великан, по сравнению со мной. Как и те двое, что стоят по бокам. Чувствую себя жалким кроликом, окружённым волками. Тем не менее, держусь, почти не дрожу. Знаю, что страх жертвы лишь сильнее подогревает азарт хищника.

– Мне? Твоя жизнь. – Ответил будничным тоном, продолжая спокойно смотреть в глаза, словно мы беседовали о погоде. У меня волосы зашевелились на затылке от этих слов, кровь отхлынула от лица. Какой-то бред! Я словно снимаюсь в дешёвом криминальном фильме, ведь наяву такое невозможно! Может, я сплю? Бывают же реалистичные сны, кошмары…

Рустам поймал её реакцию. Увидел, как расширились бирюзовые глаза и испытал дикий кайф. Да, это то, что он хотел. Пусть девочка знает, какую цену придётся внести в кассу. Стоит, держит спинку ровно, а сама того и гляди грохнется в обморок. Но он не станет кормить её сладкими иллюзиями, как это делал её папочка.

Вот она, правда, жри.

Не жаль её. Изображает невинность, а сама существует на кровавые деньги папаши, даже не удосужившись узнать, откуда они взялись. Но в целом, ему плевать на неё. Она просто пешка, инструмент для достижения цели.

– Будем считать, познакомились. Уберите её. – Брезгливо поморщившись, коротко бросил своим людям. Он не спеша направился обратно к столу.

– Подождите! – Кричу ему, не веря, что такое возможно в цивилизованном мире! В Москве. Мы же не в 90-х! Смотрю на него, пытаясь воззвать к голосу его совести, но похоже, эта опция отсутствует как таковая: – Вы же не серьёзно?! Вы хотите убить меня, но я вас даже не знаю! Что я вам сделала?

– Зато я слишком хорошо знаю твоего отца. И я не говорил «убить». – Бросил Рустам через плечо. Один из его головорезов скрутил меня и потащил прочь.

Оказавшись запертой в небольшой комнате, только теперь перевожу дух и начинаю нормально дышать. Не тронул. Пока. Какой страшный, пустой взгляд. Настоящий преступник! Не удивлюсь, если за его спиной десятки невинных жертв! Нужно попытаться выбраться отсюда…

Оглядываюсь по сторонам. Двуспальная кровать, тумба с ночником, шкаф, столик с банкеткой, зеркало напротив постели. Комната в светло-бежевых тонах, стены покрашены, натяжной потолок со встроенными светодиодными светильниками. Чисто, уютно, но как-то обезличено. Нет фотографий, различных мелочей, указывающих на то, что здесь кто-то жил. Кажется, квартира съёмная. От осознания этого стало ещё хуже. Концов не найти, договор аренды мог быть составлен на кого угодно.

Понимаю, что у него счёты с моим отцом и он намерен использовать меня в своих целях. Видела по взгляду, что не отступит. Не пожалеет. Только побег меня спасёт.

Думай, Слава!

Подошла к окну, сдвинув в сторону коричневые шторы, глянула вниз и ахнула. Этаж 10, не меньше. Вид на многоэтажки с одинаковой отделкой и на закрытый внутренний двор. Район совершенно мне незнакомый. Новострой на окраине Москвы. Тёмно-синее, тяжёлое небо вновь предвещает дождь, как нельзя лучше соответствуя моему душевному состоянию.

На ручке окна замок – дёрнула, не открывается. Даже записку не бросить с просьбой о помощи. Ладно… Что здесь можно использовать в качестве оружия? Огляделась вокруг.

Ножницы, ручка, стекло?… Ничего нет.

Беспомощно опускаюсь на кровать. Смотрю на свои джинсы и испачканную, некогда белоснежную худи. Неожиданно начинаю реветь. Видимо, запоздалая реакция на стресс. Не могу остановиться, слёзы градом струятся по щекам, оставляя чёрные дорожки от потёкшей туши. Всхлипывая, размазываю всё это по лицу, вытирая сопли.

Почему это случилось со мной?? Я в жизни мухи не обидела, ничего не украла, никого не убила, не подставила! Если мой отец в чём-то виноват, почему я должна отвечать??

Встаю и подхожу к зеркалу. До чего же жалкий вид, так нельзя – только спровоцирую его.

Вдруг осеняет! Зеркало!

Хватаю ночник с тумбы, выдернув шнур из розетки. Размахиваюсь и ножкой светильника бью в нижний край зеркала. Грохот стоит жуткий, в ушах звенит, перекрывая бешеный ритм пульса. Среди осколков на полу выбираю наиболее длинный и острый. Пытаюсь взять его так, чтобы не порезаться.

В этот момент распахивается дверь и вбегает один из бугаев Рустама. Хватает меня за шкирятник, я ору от испуга и со всей силы вонзаю ему в руку осколок. Тот матерится, но разжимает руку. Я хватаю другой осколок и отползаю к окну. На трясущихся ногах встаю в стойку, лицом к двери, держа перед собой своё единственное оружие. Ладони щиплет, на светлый ламинат стекает кровь от порезов. Не обращаю внимания, сосредоточенно глядя на дверной проём, в котором вырастает фигура ещё одного мужчины. Тот рыпнулся было ко мне, но был остановлен негромким: «Оставь».

Рустам вошёл последним и увиденное его позабавило.

Два здоровенных дага против одной маленькой мышки. Стоит, трясётся вся, осколок режет её ладони, но она вцепилась в него намертво. Зарёванная, перепачканная тушью, глаза дикие, смотрят на него не отрываясь.

– Выйдите. – Приказал он. – Тагир, как обработаешь свою рану – занеси нам аптечку.

Бугаи удалились, недовольно скривив рожи. Тагир был за рулём, когда меня похитили. Это его я ранила. Более мрачный и хладнокровный, нежели энергичный и эмоциональный Аслан. Видно было, что он крайне не согласен с деликатным обращением со мной, но по какой-то причине безоговорочно подчиняется Рустаму.

– Не подходи. – Шиплю на единственного оставшегося в комнате мужчину, но от бравады практически ничего не осталось.

Рустам сел на край постели, недалеко от меня, облокотился на колени, сцепив руки в замок, небрежно оглядел пол перед собой: «Давай представим, что подошёл. Представим даже, что тебе удалось воткнуть остриё мне в сонную артерию. Дальше что?»

– Буду радоваться, что ты сдох! – выпалила первое, что подумала. И это истинная правда.

Его смех отразился от стен комнаты и отозвался у меня внутри, провоцируя странное ощущение. Пока не могу дать этому чувству название.