Рати Ошун - Адам и Ева: искушение любовью

Адам невольно облизнул свои, внезапно показавшиеся сухими, и стремительно отошел в другой конец комнаты, чтобы сменить мотоциклетные перчатки на резиновые. Нужно было обработать рану, а если верить словам Милы, прикоснуться просто так к девушке невозможно.

Тихий стон за спиной. Её зовут Ева. Второе забавное совпадение за день.

– Не вставай. Я обработаю рану, – скомандовал по-медицински холодно.

– Я лучше домой. Сама справлюсь, спасибо, – дрожащий девичий голос вызвал улыбку.

Адам вовремя обернулся, чтобы пригвоздить девушку к месту взглядом. Та покорно села, хотя пару мгновений назад определенно собиралась сделать ноги. Мужчина оказался рядом быстрее.

Даже не рядом, близко. Очень близко. Он чувствовал, как Ева напряглась каждой клеточкой тела и вжалась в спинку дивана.

– Сиди смирно, девочка, которая пахнет, как искушение…

Мне срочно нужен обморок, но когда надо не дозовешься.

Этот мужчина на самом деле насильник? Смотрит так плотоядно или мне кажется? И это его «девочка, которая пахнет, как искушение». Мурашки по позвоночнику и капелька пота по шее.

Оглядываюсь в поисках Милы, не могла же она меня с ним бросить? Но её рядом нет. Я один на один с насильником, он совсем близко и пытается прикоснуться… к моему лбу вонючей ваткой.

Закрываю глаза. Меня здесь нет. Это не со мной. Нет.

– Успокойся. Я привык бороться с искушениями. И поверь, трогать тебя мне не доставляет никакого удовольствия, даже через перчатки.

– Ну конечно, – саркастично срывается с моих губ, но я спешу прикусить язычок.

Резко открываю глаза и вижу усмешку на красивых, чуть полноватых губах. Тут же вздрагиваю от жжения, он воспользовался моим замешательством и все-таки приложил ватку к ране. Больно. Ему на это плевать, он хладнокровно обрабатывает рану, прижигая раз за разом.

– Вот и все, просто царапина.

Выдыхаю, когда мой мучитель, наконец-то, прекращает экзекуцию. Все еще близко, но в голове не укладываются это «никакого удовольствия трогать» и про искушение. Он же насильник. Тот, кто любит против воли трахать женщин и сваливать в туман. А они обычно, я точно знаю, очень любят трогать. Всё, везде и повсюду.

Сразу вспоминаю руки, от которых не избавиться. Крики. Кто-то размазывает по моему телу кровь из сочащихся ран. Я вся в ней, как в фильмах ужасов, нет ни одного миллиметра моего тела, где не было бы крови и следов отвратительных рук.

«Так хорошо, хорошо малышка....О да…» – этот безумный шепот и дрожащие липкие пальцы.

Тошнота комом подкатывает к горлу.

– Ты в порядке? – Адамиди чуть отстраняется и смотрит пристально. – Сколько пальцев видишь?

Демонстрирует четыре, загибая внутрь большой палец. Даже сквозь перчатки замечаю. какие красивые у него руки, будто точеные и очень аристократичные. Длинные пальцы и, сквозь резину перчатки, прямоугольники ногтей.

– Четыре, – преодолевая головокружение.

– Ева, как ты? – в комнату ветром врывается Мила и застревает на пороге, переводя взгляд с меня на Адама и обратно.

– Вы…в порядке? – чуть приподнимает брови.

Только сейчас понимаю, что мы сидим слишком близко. Я хоть и пытаюсь увеличить расстояние, мне удается вырвать всего несколько сантиметров. Но вместо того, чтобы встать и освободить меня, Адамиди пододвигается ближе, вытягивает губы трубочкой и дует на рану. Щекотно, тепло и дыхание такое приятное, как будто он съел по дороге сюда какую-то выпечку.

– Мы в порядке, – улыбается и встает с дивана, оставляя меня хлопать глазками, как идиотку.

– Угу, – все, что могу сказать в свое оправдание.

Он был очень близко. За много лет ни одного мужчину я не подпустила к себе так близко, до переплетающихся дыханий, до обмена теплом. Хуже всего, что я даже не осознала этого. Как будто так надо, так правильно Даже в обморок от страха не грохнулась, как это бывает обычно.

Мила тут же садится рядом, а я наблюдаю за тем, как Адам медленно стягивает с рук резиновые перчатки и надевает свои. Запоздало соображаю, что они мотоциклетные, и вообще весь он одет для поездки на байке.

На подтянутом теле идеально сидят черные кожаные штаны, футболка в тон такая узкая, что ткань ярко обрисовывает кубики пресса. Белая кожаная куртка с серебряными витиеватыми буквами «АД» на спине педантично висит на стуле.

Вопрос номер два: зачем ему кого-то насиловать? Я хоть и не профессионалка, но в состоянии отличить невероятно сексуального красавца от идиота-понтореза, которому можно отказать. Да простит меня Савойский и эта Лера, я скорее поверю, что она пыталась его изнасиловать, а не наоборот.

С каждой минутой мне все больше не нравится то,что касается Адама Адамиди.

– Оценила? – хмыкает этот беспринципный тип. – Меня зовут Адам, если Мила тебе еще не рассказала. Ты ищешь работу, не так ли? Завтра жду тебя на собеседование в десять утра. Пока, по всем параметрам, – бесстыдный взгляд вниз по моему телу огнем, – ты мне подходишь.

Ловко выуживает из кармана куртки плотную прямоугольную визитку.

Хочу отказаться, но только открываю рот, как:

– Мне сюда вставить? – Адам, усмехаясь, подносит к нему визитку.

Тут же прикрываю рот ладонью. Смешок Милы, я инстинктивно пододвигаюсь к ней ближе, ища защиты. Визитка падает ко мне на колени.

– И без опозданий, Ева.

– Корни могли подождать, – улыбнулась ему Мила, выключив фен. Последняя седая прядь легла на лоб идеально. – Ты не только за этим пришел?

Теплые женские руки легли на плечи, длинные пальцы чуть сжали. Все в пределах допустимого и оговоренного много раз. Мила, хоть и была глубоко замужем, никогда не отталкивала Адама, если чувствовала, что нужна. Они за столько лет переросли в нечто большее. Больше, чем шлюха и клиент. Больше, чем тайные любовники. Больше, чем друзья. Они вдвоем представляли собой нечто новое и название для них еще не придумали.

– Не только, – Адам откинулся на спинку кресла. – Но, кажется, передумал.

– Даже так? – без сожаления улыбнулась женщина и, запустив пальцы в седые волосы, игриво взлохматила их. – Из-за Евы?

– Из-за Евы. Благодаря тебе я нашел то, что мне нужно.

– Опять будешь опыты ставить? – снимая с него пеньюар.

– Непременно буду. Иначе зачем я, по-твоему, ее искал?

– Доиграешься ты когда-нибудь, Адам. Говорю тебе как взрослая, опытная женщина.

Он скрестил руки на груди и привычно усмехнулся.

– А потом, когда я приду к тебе каяться ты скажешь, как взрослая и опытная. Ну я же говорила!

– В точку. Звони, если будут проблемы с Евой. Она очень чувствительная девочка. Будь с ней помягче. Хорошо?

– Я буду вести себя с ней так, как она того заслуживает. Не больше и не меньше.

– Адам, хоть ты и гений, но временами такой дурак.