Александра Рудник - Искра. Последняя роль

…Больше не сдамся, я выхожу из темноты,

Я не сдамся, мой разрывается мир.

Эти танцы я буду снова видеть,

А счастье так близко, колени так низко…

Алексей Горшенев

Унылый питерский дворик предстал перед парой, появившейся на крыльце парадной. Он: высокий импозантный мужчина не старше пятидесяти, с атлетическим телосложением, облаченный в потрясающий темно-синий костюм. Она: немного ниже спутника, хрупкая стройная блондинка в невесомом, почти прозрачном, облегающем платье цвета виски и на высоких каблуках. Кавалер элегантно сошел по первым ступеням крыльца и протянул руку, чтобы помочь девушке спуститься, но, повернувшись, вместо нежной женской ладони он увидел вороненое дуло пистолета. Приняв происходящее за розыгрыш, мужчина улыбнулся.

– Дорогая, что за шутки? Где ты взяла эту игрушку? В магазине детских товаров?

Юная особа взвела курок.

– Беги…

Осознав, что оружие настоящее, он метнулся к припаркованному в дальнем углу двора автомобилю, но на ходу хлопая по карманам пиджака, мужчина с ужасом понял, что ключей нет. За спиной послышался голос.

– Не это ищешь? – тонкие изящные пальцы держали заветный брелок.

Словно угодивший в засаду зверь, он метался с криками о помощи, но желающих поймать шальную пулю не нашлось, лишь в окнах мелькали встревоженные лица жильцов, снимавших происходящее на видео. Не встретив поддержки питерцев, теперь преследуемый чередовал обвинения в бессердечии и мольбы о пощаде, адресованные вооруженной спутнице. Сбросившая неудобные туфли девушка стремительно приближалась.

– Чего ты хочешь? Я столько тебе дал! Чего еще не хватает?!?

– Ты отнял у меня самое главное… За тебя, мама…

Громкий выстрел в упор взбудоражил стаю ворон, сидевших на клене в центре двора. Глядя на улетающих птиц, убийца вытерла со лба брызги крови, облокотилась на машину своей жертвы и сползла на асфальт.

– Ну, вот и все… Теперь можно за решетку…

Автомобили соревновались в громкости двигателей на светофоре. Дождавшись зеленого сигнала, водитель внедорожника в крайнем правом ряду плавно надавил на педаль газа. Каждое утро мужчина проезжал этот перекресток с мыслью, что впереди ждет насыщенный рабочий день. Настроение от этого ухудшалось, особенно если брать во внимание еще и скандал с женой. Ольга Генриховна обвинила его в измене. Опять… Узнав, что молоденькая секретарша в положении, женщина в тот же момент заподозрила супруга в отцовстве будущего ребенка. Да, он действительно временами закрывался с подчиненной в кабинете для «снятия стресса», но беременность была исключена. К тому же девушка недавно вышла замуж, что логично предполагало появление потомства.

Подобные обвинения в последнее время участились. Мужчине шел сорок седьмой год, а его благоверная в прошлом месяце отметила шестидесятилетие. Для своего возраста госпожа Кауфман великолепно выглядела, но природу не обмануть, и встречи с психологом проходили уже трижды в неделю. Особого результата сеансы не давали, но было приятно, что женщина старалась работать над внутренним миром.

«Не кусай руку, с которой ешь!» – каждый раз говорила Ольга Генриховна, когда преследовала цель унизить мужа. За пятнадцать лет «счастливого» брака эта фраза звучала чаще, чем признания в любви. Это сейчас за рулем дорогой иномарки сидел Станислав Аркадьевич Кауфман, успешный бизнесмен и владелец производства ресторанного оборудования, а полтора десятка лет назад это был тридцатидвухлетний безработный и бездомный Стасян Лодкин – человек без прошлого и будущего. Волею случая он познакомился с Ольгой на улице, когда она, пробив колесо, стояла на обочине и отчитывала по телефону одного из своих помощников. Несмотря на статусность, женщина принципиально отказывалась от личного водителя.

«Я всегда всего добиваюсь сама!» – часто напоминала окружению бизнес-леди, но процент правды в этих словах был минимальным. Да, в ней прослеживалась предпринимательская жилка уже с юных лет, но всем, чем она владела, Ольга была обязана отцу. Его авторитет в глазах дочери был настолько безграничен, что, выходя замуж шесть раз, она так и не взяла фамилию ни одного из «счастливчиков». Прагматичная немецкая кровь, унаследованная от папы, помогла девушке не поддаться эмоциям от потери самого близкого человека и удержать бизнес в своих руках. Ольга Генриховна понимала, что стала завидной невестой и выходила замуж лишь для того, чтобы потешить самолюбие. Ей нравилось наблюдать за жалкими потугами женихов, желающих угодить капризной избраннице. С годами коллекционирование браков превратилось в хобби, однако, последний ухажер, седьмой по счету, запал ей в душу уже с первой встречи, когда на дороге он заменил пробитое колесо ее автомобиля. Было в этом мужчине что-то настоящее, живое, отчасти даже дикое, в отличие от штампованных воздыхателей, охотившихся лишь за ее благосостоянием. Станислав проявлял искренность и к Владику, десятилетнему сыну богатой наследницы – единственное, что приносило радость после стольких неудачных замужеств. Его теплые отношения с ребенком окончательно подкупили бизнес-леди, и она с головой окунулась в их бурный роман, который развивался настолько стремительно, что уже через полгода Стас повел Ольгу под венец.

Первые два года семейной жизни казались женщине раем. Неужели он тот самый единственный, с кем она встретит безмятежную достойную старость? Ведь ради нее он даже взял фамилию жены. На такой шаг решится далеко не каждый представитель сильного пола. Но сказка длилась недолго. На третьем году брака, когда Станислав за старания и смирение был щедро одарен супругой личной компанией, приносящей колоссальные доходы, Ольга Генриховна начала замечать изменения в поведении мужа. Появилась ложь. Даже в мелочах, особенно, что касалось поздних возвращений домой. Ей хватило бы одного звонка «безопасникам», чтобы проверить любое передвижение любимого мужчины, но желание ему верить всегда брало верх. Так было до его серьезного прокола с молоденькой сотрудницей банка, которую Стас высаживал из машины во время собственной (якобы) командировки в Москву. Став свидетельницей их ужимок и поцелуев, теперь жена тщательно следила за каждым его шагом, несмотря на слезные обещания больше не изменять. Но Кауфман понимала, что ей уже сорок семь, ему – нет и тридцати пяти, а значит физиология берет свое. На что она рассчитывала, выходя за молодого? Глупые надежды рушились одна за другой.

Так прошло еще тринадцать лет.

«Ты забыл, где я тебя подобрала?» – негодовала Ольга Генриховна, когда с регулярностью один раз в квартал ловила супруга. Конечно, измены были намного чаще, просто, он умел искусно маскироваться. Но, порой, он допускал промахи, теряя голову от очередной пассии. В такие моменты самодостаточный ловелас превращался в побитую собачонку, жалобно скулящую у ног властной хозяйки. На работе он был божеством, дома – униженным рабом. Такова цена за собственное безбедное существование.