Crazyoptimistka - Тату на нашей коже

В такие моменты, когда на меня накатывают воспоминания, я звоню своей младшей сестре. Вообще нас в семье трое. Отец иногда шутит, что собрал свою собственную ростовку. На что мама лишь вздыхает, а мы стараемся дружно не начать скандал прямо за обеденным столом, чтобы не испортить редкие моменты воссоединения нашей семьи. Камень преткновения у нас всегда один – наши имена. Представьте себе шок советского общества, когда среди Наташ, Елен и Марина на детской площадке, в садике, в школе появлялись Элеонора ( Элька, то есть я), Эмма (Эмка – наша младшая) и Эстефания (Эска – самая старшая сестра). Не спрашивайте, почему все начинается на одну и ту же букву. Не спрашивайте, откуда в голове русского художника-абстракциониста взялась эта идея на всю жизнь «обрадовать» своих дочек. Я знаю, что многие из окружения родителей с восторгом восприняли модные западные тенденции, ведь сами были творческими людьми. А, как известно, все творческие личности немного странные и нестандартные. У нас в семье эти критерии зашкаливали. Отец – художник и мама – вокалистка ранее известного на весь союз квартета. Богемная парочка, сошедшаяся на каком-то фестивале и, не расходящаяся в своих легких взглядах на жизнь по сей день. Из нас троих, больше всего на родителей была похожа только Эмма. Гиперактивный человек, работающая креативным директором в достаточно огромной сети торговых центров. Вечно в движении, в полете и ведущая кочевой образ жизни. И это легко делать, когда у тебя нет ни семьи, ни детей. В карманах полно денег, дорожный чемодан почти не разбирается, а в загранпаспорте уже нет места для штампов. Нет, я не завидую ей и очень за нее рада. Именно Эмка всегда поддерживает меня в самые трудные времена и заряжает оптимизмом. Чего не скажешь о Эстефании. Стефа по своей натуре очень тяжелый человек, который вечно чем-то недоволен. Мне кажется, что это пошло прямо с детства. За ее имя промолчу, тут и так все понятно. По достижению совершеннолетия она просто взяла и сменила имя вместе с паспортом, но мы по привычке продолжаем называть ее Стефой, Стешей или Эской. Затем в семье появилась я и погнала банальная детская ревность и обида за то, что на нее буквально повесили мое воспитание. А уж о рождении Эммы можно и не заикаться. Самая младшая, самая любимая и, конечно же, не обделенная ни вниманием, ни игрушками. Если вы надеетесь на радостную историю о трех сестрах, то вам точно не по адресу. Потому что у нас были и ссоры, и драки с вырыванием волос в подростковом возрасте и стукачество друг на друга. Старшая не любила младшую, младшая не любила старшую. Ну и я зависла где-то посредине их баталий. Поверьте, сложно быть средней сестрой. Когда ты вечно разрываешься между двух огней, то рано или поздно тебе просто это надоедает. Посылаешь все к черту и наблюдаешь за происходящим со стороны. Так сложилось, что Стефа предпочла общаться с нами только по праздникам и более не интересовалась нашими жизнями. Даже за редким застольем она могла резко упрекнуть и ткнуть тебя носом в твои изъяны. Эмма по ее мнению была вертихвосткой, которая ничего не добилась в жизни. Я же очернила себя в ее глазах, когда бросила все и ушла жить к Славе в общагу. Сама Стефа защищала сотое по счету звание в какие-то там доктора наук и кроме работы ничего не имела. И я не виню мужчин за то, что они обходили ее стороной. Грешно сказать, но я бы тоже обходила да не могу, потому что мы с ней сестры. И из всех сестер именно мне родители втолковали, что ближних своих нужно любить вне зависимости от их характеров. Ведь ближе, чем мы друг у дружки никого не будет после смерти старшего поколения. Вот я и любила. Но предпочитала делать это на расстоянии.

Да, определенно все дело было в моем мягком характере и в стремлении угодить всем и каждому. Мне бы храбрости, как у Эмки или жестокости, как у Эски. Но нет, во мне преобладало добродушие. Я даже если и злилась, то недолго и всегда всю бурю переживала внутри, не выплескивая на окружающих. Вот только взрослея, поняла, что это качество играет мне совсем не на руку. Может быть, имея другой нрав, то и в семье у меня все было бы иначе.

Моя сестра будто уловила от меня сигналы на расстоянии, и телефон заиграл птичьим пиликаньем, вызывая у меня улыбку:

– Привет, младшенькая, ты как раз во время.

– И тебе привет, – Эмма кому-то сигналит на дороге, – снова накрыло?

– Угу.

– Что-то ты зачастила с этой хренью. – Вздохнула сестренка. – Завязывай. Ну хочешь, мы тебе другую работу найдем? Или с парашютом прыгнешь? Чтоб хоть как-то взбодрилась и перестала впадать в состояние обезьяны в прострации.

– Когда ты так говоришь, у меня возникает какое-то странное ощущение.

– Какое?

– Такое, будто я говорю сейчас со Стефой. Уж больно ты в последнее время на нее похожа в своих высказываниях.

– Ну, гены не пропьешь, – хохотнула Эмма, – но тебе бы лучше перекреститься. Кстати, как эта сучка поживает? Всех своих студентов переела уже?

– Насколько я наслышана, то нет.

– Странно, разгар сессии и все еще живы.

– На то есть причины. – Я прильнула лбом к оконному стеклу и окинула взглядом двор с детской площадкой. – Если верить маме, то кажется, что у нашей старшей сестры наметился рабочий романчик.

– Да ну нафиг! Этого не может быть! – Завопили мне на том конце трубки и, пришлось даже отодвинуть телефон в сторону, чтобы не оглохнуть. – Роботы же не умеют любить, у них ведь нет сердца.

– Эмма, – с укором произнесла я в ответ, едва сдерживаясь от смеха, – будь хоть раз серьезной и порадуйся за сестру.

– Ага, а еще я посочувствую тому бедолаге, который повелся на ее внешность неприступной королевы, но не знает, в какую жопу он попал. Если она не сожрет его, то я обещаю поставить этому герою памятник.

– Мда, ничего не меняется. Когда ты уже будешь в городе?

– Соскучилась?

– Безумно.

– Где-то через недельку, а то и две. – Ее ответ меня немного расстроил. – Как приеду, можешь смело сбагривать племяшей на мужа. Потому что у нас будет крайне серьезный разговор.

– Ммм, как интригующе.

– Пф, – фыркает Эмка, – а ты думала, я буду обсуждать твое предстоящее день рождение по телефону? Ну уж нет, мне нужно видеть твое лицо. Все, моя хорошая, отключаюсь. До встречи!

Ну вот, только мое настроение начало приобретать положительный заряд, как Эмма мигом все обрубила. Я не любила свое день рождение. Когда ты переступаешь тридцатилетний порог, то радоваться уже явно нечему. Нет, ты не просто становишься на один год взрослее. Ты попросту стареешь и с этим фактом все сложнее смириться.

Глава 3

Что я здесь делаю?

Раз двадцатый проносится в моей голове, пока я стою через дорогу от ярко оформленной студии. Ноги будто приросли к асфальту намертво. Неужели я действительно на это решилась? Надо было не слушать Эмму и ее уговоры, но легче остановить танк, чем мою сестру.