Наталья Шагаева - Роден

– От того что ты уничтожила мою коллекцию и одежду, тебе стало легче?

– Да, – отвечаю я, продолжая листать страницы, но на самом деле ничего не вижу и начинаю вновь злиться. Хочется выместить всю свою боль на него. Например, расцарапать Павлику лицо или отхлестать по щекам.

– Давай зайдем в дом. Холодно, простынешь.

– Смотрите, какой у меня заботливый муж! – не знаю, откуда во мне взялась эта язвительность, не могу с ним теперь нормально разговаривать. – А когда ты трахаешь своих шлюх … ой, прости, нижних, саб, извини не знаю, как там у вас это называется – ты тоже думаешь обо мне?

– Представь себе – да! Ты, дорогая моя, зажатая в сексе, а мне нужно именно то, что ты видела. Да и такой вид секса не для тебя, – с укором говорит он, словно я виновата в его изменах.

– С чего ты взял, что не для меня?! – повышаю голос, а Павел усмехается, намекая на то, что все и так очевидно и я вновь чувствую себя ущербной.

– Да и ты моя жена, мать моих будущих детей. Я не смогу с тобой так, и тебе явно не понравится унижение, которое подразумевается при таких связях, – он так спокойно все объясняет, словно мы обсуждаем насущные бытовые вопросы, а меня начинает тошнить, когда я представляю, о каких унижениях он говорит.

– Ну детей у нас уже не будет, и жена я тебе ненадолго. Я подаю на развод, – заявляю я. – До развода я поживу в городской квартире, если ты, конечно, не отдал ее какой-нибудь малолетней шлюхе!

– Прекрати выражаться! – строго произносит Павел.

– Да пошел ты! – встаю с места, чтобы покинуть террасу, но всегда спокойный и уравновешенный Павел резко поднимается и хватает меня за запястья, дергая на себя.

– Отпусти! – шиплю как кошка, размахиваюсь, со всей силы даю ему очередную пощечину, и реально получаю от этого удовольствие. Хочется ударить его еще и еще, но Павел перехватывает и вторую руку. Дергаюсь, но он явно сильнее меня.

– Отпусти меня, мне противны твои касания!

– В том то и дело, что тебе всегда все противно, – со злостью предъявляет он мне. А я смотрю в его глаза и не вижу там ни капельки вины. Он считает себя правым и сваливает все на меня. – Маргарита, давай успокоимся. Я понимаю твое состояние, негодование. Не нужно никуда уходить, завтра я улетаю по делам компании на две недели, может, немного больше. Мы успокоимся, а потом все обсудим, – он тянется к моему виску пытаясь поцеловать как раньше, но я вырываюсь из его захвата.

– Скатертью дорога, возьми с собой свою рабыню, чтобы тапочки в зубах приносила, ну или вылизывала ботинки, извини, не в курсе твоих предпочтений!

– Поговорим, когда ты придешь в себя! – кидает он мне в след. Я ухожу в комнату для гостей, запираюсь там и падаю на кровать. Через минуту мне на телефон приходит сообщение от Павла.

«Люблю тебя» – а мне смеяться и одновременно плакать хочется от его сообщения. На фоне произошедших событий его слова любви звучать как издевательство, настолько фальшиво, что я морщусь.

«А мне кажется, что я вообще тебя никогда не любила» – посылаю ответ – лгу, конечно, любила....

***

Буду очень благодарна за лайки(звездочки), репосты и комментарии. Это очень радует Автора и вдохновляет!!!

Роман

– Я хочу вот такого мотылька на груди! – выдает мне девушка, тыча в немаленькую силиконовую грудь. Усмехаюсь, смотря на рисунок ночного мотылька, красивый рисунок, я смогу повторить, даже усовершенствовать, сделать эффект натуральности, но…

– Сколько вам лет? – спрашиваю, и гламурная девица надувает губы, осматривая мои забитые руки.

– С какой целью интересуешься? – кажется, на «ты» мы не переходили, но, видимо, она воспринимает мой вопрос как подкат.

– Переспим? – выгибаю бровь, смотря, как она округляет глаза, не ожидая вопроса в лоб, но это своего рода тест на совместимость с тату, которую она просит. Мне хочется понять – это осознанный выбор или она, тупая овца, не удосужилась узнать значение своей татуировки.

– Что?! – делает вид, что не понимает и даже возмущена.

– Ничего, мотылек на груди означает, что девушка шлюха!

– Да?! – хлопая ресницами, спрашивает блондинка, начиная ерзать в кресле. Киваю ей в ответ, понимая, что это надолго, поднимаюсь с места и иду к окну, сажусь на подоконник, прикуривая сигарету.

– Тогда я хотела бы лилию или сакуру на плече! – заявляет она, и я давлюсь дымом, пытаясь сдержать истерический хохот. Мда, шлюха – явно ее призвание.

– Что опять не так?! – возмущается девица.

– В семнадцатом веке во Франции всех проституток клеймили лилиями на плече, – поясняю я, выпуская дым в потолок. Выпрямляю спину, поскольку до сих пор чувствую боль в поломанном ребре.

– А сакурой, видимо, японских гейш?! – пытается язвить девушка.

– Нет, в Японии татуировки носили только якудза. То есть только преступники, там до сих пор относятся негативно к рисункам на теле.

– Очень интересно, но я сюда пришла не лекции слушать. Мне посоветовали тебя как хорошего мастера. Так что там не так с сакурой?

– Сакура обозначает, что девушка раскрепощена в сексе и готова на любые эксперименты.

– Ну, мне подходит! Хочу сакуру на плече! – докуриваю сигарету, туша окурок в пепельнице. Ну, сакура, так сакура. И сейчас я раскручу блондинку на крупную сумму.

– Сакура на плече не смотрится, – беру каталог, нахожу несколько фото моих работ и показываю девушке. Ее глаза загораются. Сакура с розовыми лепестками на спине или от бедра до груди, оплетающая талию, выглядит эротично.

– Но это большая татуировка, как ты понимаешь, работы много, – девушка медлит, но не может оторвать глаз от сексуально выгибающейся девушки с сакурой на боку. Ее ветки прячутся в трусиках, а вершины уходят на грудь.

– Я хочу такую, это больно? – все-таки решается она. Да, это больно – талия, грудь, бока и низ живота – это чувствительные места.

– Обезболим, можно специальным спреем, можешь бухать в процессе. Красота требует жертв, – смеюсь я.

– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя страшный взгляд?

– Говорили, – подмигиваю ей я. Дальше мы обговариваем сумму, и я назначаю ей время на хххзавтра.

– Ты серьезно хочешь наколоть этой… сакуру на все тело? – Лиля указывает взглядом на выход.

– Да. Почему нет? Любой каприз за ее деньги.

– Так она хотела бабочку на сиськи.

– А я ее развел на крупную сумму. Учись работать, детка, – шлепаю Ли по заднице, когда она наклоняется передо мной, поднимая упавший карандаш.

– Да пипец, беруши надо купить, она же завтра будет визжать на весь салон.

– Потерпим, – отмахиваюсь я. Накидываю толстовку, ищу взглядом телефон и ключи от тачки.

– Ты домой? – Ли суетится, собирает чашки из-под кофе, пытаясь быстро прибираться.