Ди Темида - Crescendo

– Отлично. Может, вечером покатаемся в Централ Парк на коньках? – бойко предлагает Кейт, обматывая шею шарфом.

– Ты же знаешь, как я это не люблю…

Прислонившись к стене плечом, протягиваю ей её сумку и складываю руки на груди.

– Скоро Рождество, Джейн, надо взбодриться. Разомнём кости, моя старушка, – Кейт задорно подмигивает мне, поворачивая одной ладонью замок.

– Сегодня ты не убедительна, мисс строгий уголовный адвокат.

– Тогда закажем твою китайскую отраву и посмотрим «Отпуск по обмену»?

Она корчит мне рожицу, уже выйдя за порог, и я довольно улыбаюсь, потянувшись, чтобы закрыть дверь.

– А вот это уже заманчиво.

***

Встреча прошла не так муторно, как я предполагала. Капризный клиент, которому меня рекомендовал кто-то из старых контактов, оказался покладистым и почти не спорил, выслушивая советы по предъявленному иску. Капучино был вкуснее обычного, а мельтешащие рождественские цвета и мерно играющая музыка традиционного «Джингл беллс» в кафе – не такие раздражающие.

Неплохо, с учётом того, что сулит вечер дальше, когда я добреду до высотки Кейт. Машину, скрепя сердце, пришлось продать ещё год назад, так что пешие прогулки и метро – теперь единственные два варианта моего передвижения по осточертевшему городу.

Городу запахов. Образов. Мерцающих серебристым воспоминаний. Когда же они выцветут навсегда?..

Пока нет ответа на этот вопрос, район Централ Парка с сияющим и украшенным входом в «Плазу» я обхожу стороной за милю. Как и квартал с офисом «Сомбры». Всё та же нерушимая и непоколебимая корпорация, высокомерно взирающая на Нью-Йорк огнями окон небоскрёба. Будто насмехаясь над празднеством, намеренно неподготовленная в декоре к Рождеству. Знаю, потому что всё-таки недавно была там, с мазохистским желанием надеясь увидеть его …

Хотя бы край пальто. Часть кузова неизменного чёрного мерседеса. Коротко брошенный холодный взгляд, по которому было бы понятно, что он не хочет меня узнавать.

Я знаю, что обошлась с Альваро несправедливо и, возможно, жестоко. Знаю. Как и то, что вся моя сущность, каждая клетка тела противилась тогда столь тяжело принятому решению. И противится до сих пор… Сколько раз я запускала пальцы между ног в душе, представляя вместо них его? Сколько раз изнывала от одного лишь представления в голове нашего диалога? Это настолько въелось в сосуды, что не желает исчезать, и мне остаётся лишь мириться с этим состоянием длиною в долгие двадцать девять месяцев…

Останавливаюсь на мгновение, чтобы поплотнее укутаться в не такое уж и тёплое пальто, и обращаю внимание на тянущуюся всё это время, пока шла, линию чёрного кованного забора рядом. Невысокого, давно забытого, но знакомого забора.

«Вот уж действительно иронично…» – думаю, подняв взгляд на высокий шпиль Тринити-Черч 1 1 Церковь в центре Нью-Йорка. , протыкающий сизую вату затянутых небес, с которых хлопьями летит прямо в лицо снег. Закусив губу, горько хмыкаю, и почти не контролирую дальнейшее – ноги сами ведут к широким дверям церкви, могучим камнем застывшей в центре города грехов.

Что я собираюсь искать здесь в этот раз?. .

Осторожно взявшись за длинную вертикальную металлическую ручку, приоткрываю дверь и делаю неспешный шаг. Почти сразу застывая на пороге. Несколько лавок невпопад заняты такими же забредшими сюда одиночками, внемлющими хору, который стройным рядом стоит вдали у алтаря. Мой слух тоже моментально обволакивает чистейшее звучание детских голосов, распевающих рождественские псалмы. И я… завороженно следуя за эхом, отражающимся от величественных стен, еле передвигая отнимающиеся ноги, дохожу до ближайшей к себе скамьи. До самой последней. Сажусь, не привлекая ничьё внимание, и чувствую, как не могу наполниться этим удивительным протянутым звуком и преисполняюсь одновременно.

Мама, которую много лет назад забрал чёртов рак. Мне так тебя не хватает.

Пение, с плохо различимым для такого дилетанта в религии, как я, текстом будто выталкивает из меня грязь. Токсичные отходы. Мусор и осколки. Каждого режущего душу куска прошлого.

Алан. Мой маленький мальчик…

В этот момент особенно высокая нота, звенящая хрусталем, стягивает нутро в петлю. Прикрываю веки, всхлипнув.

Папа. Как много ты сделал для меня, и как мало я успела тебе сказать.

Комья опрокинувших меня трагедий. Смертей.

Альваро Рамирес… Одно лишь перекатывание букв твоего имени на кончике языка до сих пор вызывает трепет.

Зла и тьмы.

Я не понимаю, в какой момент по щекам беззвучно начинают струиться слёзы, лишь дышу через приоткрытый рот. Дышу, остекленевшим взглядом сквозь рассматривая выстроившихся под яркими витражами со сценами из Библии детей. И когда перелив их светлых голосов стихает, чётко понимаю лишь одно, заставляя разум выплыть из тумана полного опустошения, – я наконец-то простила.

Простила саму себя.

***

Когда возмущённый возглас Кейт, на чьи сообщения и звонки я не отвечала ещё два часа после выхода из Тринити-Черч, достигает меня, едва прикрывшую дверь квартиры, мой вид уже вполне подходит для того, чтобы не вызывать лишних вопросов.

– Вот ты опять за своё? – сверкнув глазами, спрашивает подруга, взмахнув палочками для суши. – Я тут, значит, уже всё заказала, вовсю смакую вино, а ты вновь не удосуживаешься…

– Прости, прости, – миролюбиво и тихо начинаю я, снимая взмокшие от снегопада перчатки. – Случайно задержалась.

– Случайно, значит?

Она выглядит так мило с растрёпанным пучком светлых волос, в топе, оголяющем плоский живот, и с заалевшим от волнения за меня лицом. Кейт тоже не забыла, как обрывала телефоны в поисках меня тогда, почти штурмом взяв офис «Сомбры»… И сейчас я чувствую себя виноватой, вновь заставив её тревожиться, но мне действительно было нужно время.

– Всё хорошо, прости меня ещё раз, – избавившись и от верхней одежды, я подхожу и крепко обнимаю её. – Фильм ещё в силе?

– В силе, как и твоя остывшая лапша, – бурчит ещё сердитая Кейт, приобняв в ответ, и в этот момент раздаётся трель её мобильного.

Я тактично ухожу в гостиную, где на журнальном столике ожидает еда и загруженное на плазме кино, – в это время ей может звонить только Энтони, поэтому не хочется мешать. И так провинилась с опозданием, так что и сама подожду.

Поудобнее устроившись на диване, я берусь за нераспакованную коробочку с фунчозой и разделяю палочки. Бессмысленным взглядом уставившись в экран пока молчаливо ожидающего нажатия на кнопку «плэй» телевизора, жую, не замечая, как проходит довольно долгое время, прежде чем Кейт возвращается.

– Отличные новости! – в один лёгкий прыжок выскочив передо мной, отчего я вздрагиваю и роняю креветку из зажатых палочек на пушистый ковёр, радостно верещит Кейт. – Мы едем в Италию!