Катя Лоренц - Хочу женщину друга

– А сиськи у тебя так и не выросли, – пытается нащупать другие раны.

– Зато мои настоящие. И мой парень доволен, – не знаю, какой черт дёрнул меня соврать про парня?

Повернулась и натолкнулась на горячую мужскую грудь. Подняла голову, встретилась взглядом с самыми яркими голубыми топазами.

– Привет, Мариш. Как ты выросла, – самым сногсшибательным бархатным голосом, проговорил Матвей. Блуждая взглядом по моему почти голому телу.

Матвей самый красивый мужчина, что я видела в своей жизни. Я, как и раньше, теряю дар речи в его присутствии.

Он наклонился, пшеничного цвета волосы падают на чёрную бровь, густые ресницы обрамляют голубые как небо глаза. Взгляд добрый, ласковый. Он смотрит на меня и тепло разливается по телу.

Пальцы жжёт его горячая кожа. Боже! Он же голый, вышел в одних боксерах! И зачем я посмотрела туда!

Отскочила, как ошпаренная. Чувствую, как краснею и бледнею. Я ведь видела парней в боксерах, когда мы с подругой Верой ходили купаться на речку, но не испытывала смущения. Я все ещё его люблю, а думала, эта подростковая увлеченность прошла.

После смерти отца я начала заедать боль, ту дыру, что образовалась в груди, потолстела, и сестры стали издеваться надо мной…

«Достаю кусочек торта, что приготовили на день рождения Василины. Отломала кусочек маленькой ложкой и отправила в рот. Слышу, как с улицы раздается веселый смех подруг и друзей Васьки. Перед глазами всё плывет, слезы вот-вот прольются. Как они могут веселиться?

Всхлипываю и жую, заедаю боль, становиться немного лучше. Прошло всего восемь месяцев со смерти отца. Но они: мачеха, сестры, ни дня не горевали о нем. Они рады, что папы больше нет.

Издеваются, что огромная фирма, счета, дом – все досталось им по завещанию. А за мной лишь право проживать и деньги.

Я не алчная, проживу, просто становится обидно, создаётся ощущение, что я не нужна отцу. Но это не так, далеко не так! Я знаю, он любил меня!

Мачеха, когда пришла в наш дом, была такая добрая, заботливая. Первое время мы жили дружно, и с её дочерьми подружились. Но долго притворяться она не смогла, и скоро наш дом превратился в поле боя. А отец не замечал, был счастлив, что, наконец, обрёл семью, а я не хотела его разочаровывать. Терпела.

В кухню пришли пьяные сестры в компании своих подруг. Они весело смеялись, обсуждая, каким красавчиком стал Матвей. Я хотела быть незаметной, но «милые» сестрёнки», конечно, меня заметили.

– Ты опять жрешь? Хрю-хрю! Свиноматка! Скоро не пройдешь в дверь, и придется ее расширять! – они в голос засмеялись. Девчонки, подержите её. Меня схватили под руки, завернули назад.

– Не надо! – жалобно скулила, знала, что все напрасно.

– Сейчас я тебя разукрашу, – Василина взяла кусок пирога и со всего маху припечатала им о мое лицо. – А давайте ее разденем и выведем к другим? Пусть парни поржут над этой убогой.

– Нет! – там же Матвей! Я не хочу, чтобы он видел меня, мои жирные ляжки, обвисший живот. Я молила их просила, но они только громче смеялись. Тащили меня на улицу, где у бассейна веселились их друзья.

– Смотрите на эту жирдяйку! – дикий хохот потом долго стоял у меня в ушах. Вытерев глаза от слез и от липкого торта, увидела лицо Матвея. Он один не смеялся. Я готова была провалиться сквозь землю. Он видит, какая я… ни о чём, на фоне красиво одетых стройных сестер, в обычном хлопковом белье смотрелась особо убого. Матвей шел ко мне. Я застыла в ступоре.

– Никто не хочет мою жирную сестру? – подначивала Василина гогочущих парней.

– Убери ее! А то присниться такая ночью, и останусь импотентом на всю жизнь, – крикнул кто-то.

Сердце сжалось, я закрыла грудь руками.

– Заткнитесь, придурки! – Матвей сдернул свою футболку. Я видела его стройную фигуру и наметившиеся кубики, родинку слева под правым ребром. Захотелось провести по ней языком. Откуда такие ужасные мысли? Стало невыносимо жарко.

– Надень, – я послушно просунула руки в рукава футболки. Она пахла божественно. Им. Такой лёгкий морской аромат. – Пойдем, – Он обнял меня! Повел в дом! У Василины челюсть упала на землю. Самый завидный парень заступился за меня!

Я впервые после смерти отца улыбалась. Да что там! Я взлетела на седьмое небо.

– Спасибо, Матвей, – как волшебно звучит его имя вслух.

– Ты не слушай их. Марина, ты самая красивая, – и улыбнулся, отчего на щеках заиграли ямочки, глаза блестели особым блеском. Он сказал, что я красивая! Может, я ему тоже нравлюсь? И он знает! Знает мое имя! Это был конец. Я окончательно и бесповоротно влюбилась в него. Он спас меня от насмешек, пошел против именинницы. Мой прекрасный принц».

– …Марина. Ты меня слышишь? – он улыбнулся, как тогда.

– Да, прости. Встреча оказалась неожиданной, – улыбнулась в ответ. Я другая. Я много работала над собой. Я знаю, что я нравлюсь мужчинам. Но особенно мне хотелось нравиться ему. Чтобы он видел то, что и другие. Что я не та толстая девочка, что я красивая. Я взрослая.

– Может, сходим куда-нибудь? – а-а-а! Ущипните меня! Он пригласил меня! Самый богатый знаменитый холостяк Самары позвал меня. Спокойно! Не будем показывать свою заинтересованность.

– Может, ты сначала наденешь штаны? – искренне рассмеялась. И ему вроде и это понравилось.

– Красивый смех. Ты, кажется, видела меня раздетым? Разве нет?

– Ты тогда был голым по пояс. И не думаю, что моему парню понравится твое приглашение.

– У тебя есть парень? – нет. Но я не хочу, чтобы он считал меня чокнутой фанаткой, которая сохнет по нему так долго. Пусть это будет моим секретом.

– Удивлен?

– Нет, конечно. Удивительно, если бы у такой красивой крошки его не было, – крошка? Он флиртует? Мне не нравилось, когда меня так называли другие, а когда он произнес это, я пришла в неописуемый восторг.

– Старый подкат. И ты староват для меня. И, кажется, моя сестра сейчас подпалит мои волосы взглядом, – точно. Там же стоит Васька. И я слышу, как она шипит что-то.

– Доброй ночи, – погладила его по плечу в знак прощания. Не слишком ли? Да, слишком. Но очень хотелось ещё раз коснуться его кожи.

– Увидимся, – летит мне в спину.

У меня назначено пять собеседований на должность бухгалтера. Четыре из них прошли неудачно. Слишком мало опыта, некоторых интересовало, буду ли я лояльна к боссу. При этом тот самый босс так выразительно смотрел в вырез моей блузки.

Нет, я не для этого отучилась в техникуме, чтобы потом предоставлять интим услуги.

У последнего предполагаемого места работы был очень странный адрес. Когда такси привезло меня за город и меня высадили возле обшарпанного здания, я уже хотела уйти, но слова мачехи, что мне светит место или уборщицы, или постельной грелки подстёгивали на необдуманные решения. Не хотелось прийти домой ни с чем.