Настасья Карпинская - Пустая карта

– Мне к участковому сейчас надо, – бросила взгляд на наручные часы.

– Все лады, не задерживаю, на обратном пути подходи, я в гараже буду. Подготовлю колеса, мы ее переобуем тут и до гаража на тросу дотащим.

– Спасибо Валер, подойду.

В кабинете у участкового пахло сыростью и недавно съеденным дошираком.

– Так Алексеева, пределы города не покидать, каждую пятницу отмечаться у меня.

– А если на дачу или в лес по грибы? – я усмехнулась. Не совсем понимая смысла подобных ограничений, я же не по два два восемь сидела и не за грабеж, обычно, таких как на привязи держат.

– Обо всех своих перемещениях мне сообщаешь. Ясно?

– Ясно.

– До пятницы свободна.

***

– Привет мой милый! – произнесла мама, подходя к моему столику и я поднялся, приветствуя ее поцелуем в щеку.

– Привет! Как добралась? – отодвигая стул и помогая ей сесть.

– Хорошо, пока пробок нет, можно спокойно ездить. Какой симпатичный ресторан. Я еще тут не была, – она обвела взглядом помещение и на ее губах появилась улыбка. Мне нравилось, когда я мог ее чем-то приятно удивить или порадовать.

– Ты хотела о чем-то поговорить?

– Да. Только давай закажем кофе для начала.

Когда принесли кофе, она постукивая ноготками по чашке, подняла на меня взгляд.

– Оксана объявилась, – настроение тут же поменялось и мое и мамы.

– Снова? Что хотела?

– Что и всегда. Помощи. Денег.

– Я уже надеялся, что она в какой-нибудь подворотне померла.

– Слав, она твоя мать.

– Моя мать это ты, а она это так, биологическая составляющая. Я надеюсь, ты ей ничего не обещала?

–Нет, я сказала, сначала поговорю с тобой.

– Ни копейки ей не давай. Где гуляла все эти тридцать девять лет путь там и гуляет. Можешь так и передать.

– Ты строг к ней.

– Я справедлив. И я своей позиции не поменяю.

После встречи с мамой ощущал внутри раздражение едкое и не стихающее. Всё это оттого что она назвала Оксану моей родной матерью, нет родная мать никогда бы не оставила двухмесячного сына своей бездетной сестре и не свалила бы в поисках «женского счастья» с очередным *барем. Для меня родная мать – это Люба, которая вырастила, выкормила, сделала всё, чтобы я вырос нормальным человеком, именно она дала мне старт в жизнь, она всегда была рядом, будь то ветрянка или разбитое в школе окно, всегда поддерживала и направляла. Только она. А этой вообще в моей жизни не было, я порой видел письма, которые она писала Любе, ещё когда в школе учился и в них не было ни строчки, ни вопроса обо мне, там было только одно: "дай денег", "пришли денег", "помоги деньгами". Я увидел её впервые пять лет назад, она приехала к Любе и просила помочь, снова. Когда я вошёл в квартиру, она даже не поняла кто перед ней. А я увидел в ней лишь потрёпанную жизнью, торгашку с рынка, с засаленными волосами,прокуренными зубами и опухшим после хорошей пьянки лицом. Нет, она мне никто, была никем и никем останется, чтобы мама ни говорила. Вывернул руль, выезжая с парковки ресторана, вливаясь в поток машин. Надо сегодня срочно в зал, а лучше в спарринг с Волчарой или Стасом. Стиснул руль сильней, до белёсых костяшек гася и подавляя желание, дать волю эмоциям, втопить педаль газа вывернуть на встречку, поджимая и подрезая мешающие мне авто. Стянув с торпеды пачку сигарет, закурил, приоткрывая окно. Сбрасывая скорость. Намерено. Контроль. Иначе всё пойдёт по известному половому органу.

***

После участкового зашла к Валерке, он уже грузил колёса для моей машины в свою старенькую Тойотку. А через час моя четырка уже ползла на тросу к его гаражу.

– Ну, все полдела сделано, – произнёс Ефимов, отцепляя трос от машин, – я сегодня акум нормальный воткну в неё, попробую завести, а там посмотрю, что да как. Если заведётся, то все патрубки, фильтра, жидкости поменяю, всё проверю. Если нет, буду смотреть, что не так. Ну и колёса тебе сейчас на лето подберу. У меня там на докатку есть комплект тринадцатых.

– Спасибо Валер. Ты мне до того как делать начнёшь, сумму скажи, а то вдруг не потяну.

– Частями отдашь со временем, – и подкурив сигарету, – свои Оль, а своим помогать надо.

– Ну и как мне тебя благодарить, – усмехнулась по-доброму от того, как в груди сдавило сердце.

– «Долг платежом красен» знаешь, такую поговорку? Забыла уже, как моего Димку спасла, – после рождения у его сына обнаружили какие-то врождённые проблемы с сердцем операция, сделанная по ОМС, не дала необходимого результата, и они собирали деньги на повторную операцию только уже в Германии и последующую реабилитацию. Я тогда узнала об этом от мамы и не смогла остаться в стороне. Это было давно, года четыре назад.

– Это были просто деньги Валер, у меня была возможность помочь, я помогла. Как сын, кстати?

– Хорошо, как будто и не было тех страшных лет.

– Дай Бог, чтобы и дальше всё было так же.

– Да, – он выбросил под ноги окурок и затушил его ботинком, – подходи завтра, всё скажу по машине.

– Договорились, – пожав Валерке руку, пошла домой. Во дворе подкурив сигарету, села на скамейку недалеко от подъезда. В Советское время на этом пятаке, напротив дома был фонтан, сейчас эту чашу старого фонтана использовали, как клумбу рядом поставили скамейки, а выросшие вокруг деревья создавали тень в солнечный день, местные пенсионеры любили тут проводить время. Я затянулась сигаретой все ещё блуждая в собственных мыслях, по поводу Валеркиного сына, своей матери, участкового, и того ощущения, что за два года моего отсутствия, так много изменилось. Наверное, просто слишком много впечатлений за один день. Я уже докуривала, когда у нашего подъезда притормозила машина. Явно неместная, ценовой разбег не тот, и номера «блатные», знакомые…этот чёрный тонированный танк, будто неприятный вестник из прошлой жизни. Взгляд намертво прилип к чужаку, словно эта тачка представляла угрозу одним своим существованием, напряжение возросло, и пальцы левой руки впились в край скамьи, и вдруг из машины выпорхнула моя сестра, горячий пепел упал на пальцы, обжигая и я, зашипев сквозь зубы, бросила истлевший до фильтра окурок в урну. В памяти выстрелом цифры, когда-то увиденные, отпечатанные в памяти, это Сухановские номера, депутатские. Но за рулём не он, тому лет сорок уже, а это, скорее всего, отпрыск его, через лобовое особенно под таким углом обзора лицо сильно не рассмотреть, но то, что это был молодой человек, было видно. Твою ж мать Алин. Сестра обошла машину, встав со стороны водительской двери, поцеловала парня, через опущенное стекло и побежала к подъезду.

Сжала на секунду веки, до боли. Поднявшаяся волна злости, тревоги и страха сдавила горло, будто сжимая свои трупные пальцы вокруг моей шее. Что же ты дура такая Алин? Неужели моя история тебя ничему не научила? Домой я поднималась, стараясь унять тот ад, что творился внутри. Надо нормально с ней поговорить спокойно, для начала расспросить всё, вдруг это только первые встречи и спрыгнуть с этого вагона ещё можно без потерь. Но надежды на то и надежды, чтобы не оправдываться, мне ли об этом не знать…