Ника Черника - Его запретная девочка

Дэн усмехается, но не комментирует, хотя я догадываюсь, о чем он думает. Наша с Дашей дружба позволяет папе контачить с Морозовым, возможно, у них есть общие дела. И поэтому отец закроет глаза на некоторые Дашкины косяки, которые не простились бы другим.

– В любом случае, не давай собой пользоваться, – произносит он, я хмурюсь, но не отвечаю.

Дэн мыслит какими-то своими категориями. Он просто не знает Дашку, сложил мнение из мимолетной встречи. А я уверена в ней на все сто. Она никогда не предаст.

Минут через пять тишина начинает давить. Я ищу в голове нейтральные темы, но ни одна не кажется подходящей. Такое ощущение, что Дэн перевернет любую на мое внезапно аморальное поведение.

Я бросаю на него быстрый взгляд и отворачиваюсь к окну. Все-таки непонятно, почему он так вспылил? Учитывая, как равнодушно он со мной поздоровался вчера дома, поверить в то, что я ему дорога, вряд ли смогу. Значит, из-за отца? Думает, тот рассердится?

Скорее всего, его раздражение связано с тем, что мы встретились – доходит до меня. И если бы я вляпалась в неприятности, а отец узнал, что Дэн просто уехал, он бы его по голове не погладил. Дэн слишком зависит от отца, по всей видимости. Настолько, что бросил Дашу и везет меня домой. Эта мысль не слишком радует, уж кем-кем, а обузой быть я не хочу.

– Почему ты не осталась в Москве? – очередной вопрос от Дэна, и я опять теряюсь. Вроде бы ничего такого, но он уже приложил меня несколько раз на вполне безобидных темах. – Там ведь больше возможностей, жизнь кипит. Самое то для молодой девушки, разве нет?

Он кидает быстрый взгляд, который я ловлю и снова не выдерживаю, отворачиваясь. Мне сложно дать ответ на этот вопрос. По крайней мере так, чтобы человек им удовлетворился. На самом деле эти пят лет обучения дались мне сложно. Очень сложно. Это ведь было решение отца – он хотел, чтобы я получила образование, и сразу сказал, что максимум поможет поступить, учиться я должна сама.

Для меня это был гром среди ясного неба, и вовсе не из-за учебы, она как раз не пугала. Я жутко боялась жить одна. Когда отец забрал меня, он несильно занимался моим воспитанием. В нашем доме были няньки, кухарки, домработницы, репетиторы (он решил, что я буду проходить домашнее обучение) – но не было отца.

Он появлялся поздно вечером, и далеко не всегда в детстве я дожидалась его, засыпая то в гостиной, то в кабинете. Все вокруг возились со мной, улыбались, были ласковы и внимательны – отец ведь платил им за это. Я жила на всем готовом, и единственное, чего мне не хватало – это его любви, которую в какой-то момент я решила заполучить любой ценой.

Тем более что он ведь спас меня, вытащил со дна жизни – именно так твердили все вокруг. Он ведь был не обязан, его роман с мамой был коротким, и они разошлись раньше, чем она поняла, что беременна. А он не бросил, помогал деньгами, а потом и вовсе забрал к себе.

И я старалась быть для отца идеальной – таким образом говоря спасибо за то, что он для меня сделал. Моя идеальность выражалась в полном послушании и хорошей учебе. Но только вот проблема никуда не ушла – я по-прежнему не чувствовала себя любимой.

И когда появилась Яна, и я узнала, что мама умерла, я закрылась, спряталась в своей скорлупе. Обучение в Москве восприняла в штыки: мне казалось, папа хочет отделаться от меня, что с того момента, как появилась Яна, я стала ему не нужна.

Но я повиновалась, уехала, и продолжала стараться и там. Я ведь умею быть благодарной, и я по-прежнему должна быть идеальной – этого никто не отменял.

У меня было мало друзей, я не ходила на тусовки, была типичным ботаном, радовало то, что учиться было действительно интересно.

И теперь мне хотелось вернуться к отцу, показать ему, чего я добилась, и быть может, мы наконец сможем как-то сблизиться, ведь я стала взрослой и вхожу в жизнь наравне с ним.

– Мне и здесь нормально, – пожимаю в итоге плечами, Дэн только хмурится, но ничего не говорит.

Дорога загород в это время суток пустая, так что мы доезжаем меньше чем за полчаса. Дэн тормозит возле ворот, я суетливо отстегиваю ремень и поправляю топ под внимательным взглядом.

– Зайдешь? – спрашиваю зачем-то.

Глупый вопрос: на дворе ночь, Яна наверняка спит, а распивать со мной чаи точно не входит в интересы Дэна. Потому он и качает головой сейчас. Я киваю в ответ, добавляя: – Спасибо, что подвез. Извини, если порушила твои планы.

Его взгляд тяжелеет, я неловко выпрыгиваю из внедорожника, а когда смотрю в салон, прежде чем захлопнуть дверь, Дэн пялится в пространство перед собой.

– Пока, – бросаю в пустоту и аккуратно хлопаю дверцей.

Он не уезжает, пока я не оказываюсь за забором. Стою у калитки, когда за ней не становится тихо, вздохнув, поднимаю глаза к небу. Оно такое чистое сегодня, темным куполом висит над головой, звезды видны. В Москве такое редко бывает. Отчего-то накатывает тоска. Что меня ждет дальше? Какая жизнь? Буду ли я счастлива? Вот уж время философских вопросов, действительно.

Засыпаю в эту ночь я не скоро, долго верчусь, в голове то и дело вспыхивают картинки этого вечера, исключительно те, что связаны с Денисом. По всему выходит одно: я его раздражаю. И лучшим вариантом для нас обоих будет меньше пересекаться друг с другом.

Он будет спокойно жить, и у меня не будет лишнего повода подпитывать свои чувства. Пройдет время, и они угаснут. Главное, не питать ложных иллюзий, как я делала все эти годы. Господи, какая же я была идиотка! Всерьез думала, что когда повзрослею, стану интересна Дэну.

Я вспоминаю про телефон, который так и не вытащила из сумочки, подключаю его к зарядному устройству. Как только система прогружается, валятся сообщения о пропущенных от Дашки, в мессенджере тоже обвал.

Суть уясняю быстро: во-первых, тревожится, где я, во-вторых, злится, что этот козел ее прокатил, бросил у бара и больше не появился. Представляю, какой удар по Дашкиному самолюбию. И толком не объяснишь же, почему он так сделал. Начинаю писать, но телефон оживает в моих руках: Дашка звонит.

– Ну ты хоть жива? – кричит в трубку, на заднем фоне играет музыка, значит, еще тусит.

– Я дома, уехала на такси.

– Слава богу, я уже думала батю на ноги поднимать, искать тебя, – Дашка смеется, хотя не удивлюсь, что в случае чего именно так она бы и поступила. – Ты норм, крошка?

– Да, спать ложусь.

– Поняла, а я тут еще веселюсь. Этот мудак меня бросил, прочитала, да?

– Да, ну ты не расстраивайся, Даш, – пытаюсь ее успокоить, но подруга еще громче смеется.

– Ли, ты неподражаема! Буду я еще из-за всяких козлов переживать. Пусть он переживает, что остался без офигенного секса! Я-то не обломаюсь. Встретила Савву Фролова, ты его помнишь?

Я роюсь в памяти, но редкое имя не вызывает никаких ассоциаций.