Владимир Поплар - Мразь

Нет! Нет! Только не Катя! Как же так! Проснись, проснись же!!! Я не понимал, что нужно делать… Ее глаз не было видно, но я почувствовал, что она в ужасе от происходящего. Как и Ольга Петровна, в прочем, как и я, она не могла говорить и лишь стонала.

Вдруг руки Кати резко распахнулись в стороны. Боже, все повторялось, я прекрасно осознавал, что сейчас может произойти. Что делать то, что делать! Раздался сухой треск и Катины предплечья согнулись под углом в 90 градусов! Катя взвыла так, что я вздрогнул. Тварь увечила девочку у меня на глазах, а я просто не мог ничего сделать… Смотреть на это так же не было сил, и я закрыл глаза и стал рыдать уже в полную грудь… Снова раздался треск, я открыл глаза: теперь у Кати голень тоже имела сгибы в тех местах, где их не должно быть! А потом и руки и ноги Кати резко выгнулись в неестественном для человека направлении. Ее голова упала на грудь, видимо она просто не вынесла этой пытки. И вот тут раздался резкий, но глухой, как будто в банку, визг. Я вздрогнул и понял, что могу шевелиться.

Над моей головой метнулся луч света и тут же мои ноги осветились ярким светом. Они были окутаны пледом, которым на кануне мы укрывались с Катей в палатке. Значит я уже не сплю! Но я лежал на спине, а не на боку обняв Катю. Я повернул голову вправо, но там, где лежала Катя была только ее желтая кофточка. Свет, что светил мне на ноги – это луч фонарика, брошенного у самого выхода, видимо того, с которым забавлялись Лис и Надька.

Снова раздался визг, на этот раз такой силы и так близко, словно мне в ухо просигналил автомобиль, что я окончательно проснулся. Орала Надька. Она сидела на жопе в левом углу, возле входа. Глаза ее были закрыты, ноги подтянуты к подбородку, руками она обняла свою голову, словно защищала ее от чего-то или кого-то, и качаясь взад-вперед, словно пыталась убаюкать себя, плакала навзрыд.

Я потянулся к глазам, чтобы вытереть слезу и в этот миг появилась Катя… Ниоткуда… Она просто упала сверху на место, где уснула, только ближе к выходу из палатки. Она висела под потолком палатки!!! Вскрикнув от неожиданности, я вжался в стенку палатки с ужасом глядя на нее. Надя заорала с новой силой, ее трясло к как листок на сильном порывистом ветру. Даже при таком освещении было понятно, что руки и ноги Кати были переломаны, в точности как во сне.

Через секунду соскочил Лис, он завертел башкой во все стороны и таращил сонные, все еще пьяные, глаза вокруг по палатке и нихера не понимал.

– Толян, быстро заводи мой Иж, – первое оцепенение оставило меня, и я стал соображать.

Боковым зрением я видел, что он смотрел на меня с видом «Вы че бля, придурки, охерели, в такую рань капошиться», но потом проследовал своим взглядом за моим и тут же подскочил.

– Че такое? Что с Катькой? Надька заткнись…

Толя славный малый, когда надо было – всегда соображал трезво. А Надька, видимо, чтобы совсем не чокнуться, ползком вывалилась из палатки и пропала из нашего поля зрения.

– Не знаю, но ее надо срочно везти в деревню. Заводи мой Иж, перенесем в «люльку» и повезем.

А вокруг палатки уже копошился народ. Конечно никто, ничего не понимал, поэтому просто слышались приглушенные голоса, типа «че за фигня, кто-то решил жестко поприкалываться над кем-то?». Но когда из нее пулей вылетел Толян в трусах и рванул к стоянке мотоциклов, на ходу натягивая футболку, все разом умолкли.

– Че случилось то? – спросил Виталька, командир класса.

Толян же, запнувшись за кучку дров и чуть не растянувшись там же, ничего не ответил. Благо костер все еще тлел и хоть немного давал освещения. Он как ошпаренный подскочил к моему «Иж-5» и стал дрыгать «заводилку» моего мотоцикла. Через пару попыток тот взревел, а Толян включил свет фары и кинулся обратно в палатку.

– Давай, только осторожно, – сказал мне Толян, шагнув в палатку и начав натягивать штаны, – я под руки, а ты под колени бери и выносим.

Я уже оделся и ждал его возвращения, тупым взглядом смотря на переломанное тело, которое совсем еще недавно открыло для меня таинственный мир наслаждения. Он перешагнул через Катю, присел на корточки и подсунул руки под ее подмышки, посмотрел на меня. Я же сидел у ее ног и все никак не мог решиться потрогать ее.

Вот за что я сильно уважал Толяна, он никогда не терял самообладания, был рассудительным и никогда никого не осуждал, даже когда, по идее, были поводы.

– Леха, очнись блять, ей нужна помощь. Давай, бери под колени осторожно и погнали.

Я послушался его, осторожно просунув руки и приподняв ее ноги. Катин вес был приличным, как оказалось, может даже больше моего. Толян то он парень крепкий, самый «рослый» из нашей компании, похоже его нисколько не «смутил» ее вес. Мы вынесли ее из палатки и народ охнув отшатнулся от нас, как от прокаженных. От пацанов доносилось «Ни хуя се», «Ебааать», «Кто ее», а девчонки, как и положено женскому полу завыли кто в какой тональности.

Виталька сообразил первым, не зря видимо командир класса, подскочил к мотоциклетной коляске, поднял крышку, откинул брезент и мигом кинулся к нам. Он осторожно встал слева от меня, подсунул руки под Катину талию и стал помогать.

Времени было часа четыре, может полпятого, но лагерь загудел во всю, сна ни у кого не было, естественно. Мы усадили Катю в мотоколяску. Я бросил невольный взгляд на ее руки – они начали опухать. Меня передернуло, но я уверенно сел за руль своего мотоцикла, а Лис уселся за мной. Виталька же, осторожно укрыл Катю брезентом, опустил крышку и отошел в сторонку, освобождая нам проезд.

Хорошо, что ночь летом короткая, иначе в нашем состоянии, да еще с алкоголем в крови мы могли бы не доехать до совхоза. Но когда мы отъехали от лагеря километра на два, уже светало. Слава Богу, стало еще лучше видно дорогу, и мы без проблем добрались до Катиного дома, буквально за полчаса. Я заглушил движок мотика и кинулся к калитке. Ее родители, конечно же, уже не спали, как и большинство взрослых: в сенях и в сарайке горел свет, видимо Катина мама доила коров, а отец кормил свиней или кур, что там у них разводилось…

Видимо услышав, как у дома был заглушен двигатель, из сарая вышел Виктор Павлович, Катин отец. Он, словно почувствовал беду, а может как-то разглядел наши с Лисом рожи, на которых был описан весь ужас ситуации: бросил ведро полное зерна в сторону и понесся к нам. Я не успел пройти к дому и двух метров, как вынужден был отскочить в сторону, чтобы он не снес меня пробегая мимо. Все-таки сердце родителя, настоящего родителя, чувствует, когда его ребенок в опасности. Может от такого момента они с ее материю и пытались огородить Катюху, кто знает…

– Гаааляяя, – заорал он на ходу, подбегая к люльке мотоцикла.

Тут же из-за сарая показалась Галина Егоровна, мать Кати. Она все поняла без слов. Заголосив диким воем, она тоже кинулась к мотоциклу.