Ирма Гринёва - Кошка, которая гуляла сама по себе. Ох, и странные, эти русские! От сердца к сердцу мост

– Ну, ты даешь! Да шестьдесят километров в час по песку – это всё равно, что сто шестьдесят по шоссе.

– А я стала пытаться рассмотреть педаль – не сломана ли? И, наверное, в это время и проскочила твой флажок, только краем глаза что-то зацепила…

– Знаешь, как я испугался, что ты погибла? Весь дух из меня вышибло. Бежал и ног под собой не чуял.

– А я подумала, что ты на меня не от страха кричал, а от злости… Я, такая гордая собой, выпрыгиваю из машины, и тут на меня монстр накидывается…

– Ну, злость тоже была (решил до конца быть честным Макс). Но больше я разозлился, когда ты демонстративно уехала сама кататься на лыжах на втором свидании…

– Ничего и не демонстративно! Просто сразу было понятно, что ты собрался меня выгонять…

– Ничего подобного! У меня были сомнения и на счет тебя, и на счет Юли. И о том, что ты хорошо катаешься на горных лыжах, опять же не знал…

– А я решила, что раз уж ты пригласил Юлю первой на индивидуальное свидание, и она вернулась с горящими глазами и розой, а на следующей неделе и с группового вернулась опять с розой, то при свидании один плюс один у меня нет никаких шансов остаться…Мы все уже записали Юлю в фаворитки…

– Выдумываете всё. Вы же не знаете, за что Юля получила розу на групповом свидании?!

– А почему ты дал розу и мне, и ей на нашем свидании?

– Мы с ней очень мило поговорили и позанимались лыжами, мне было комфортно с ней. А тебя как было можно отправить домой после такого стресса и, считай, подвига? Ты же мальчишке жизнь спасла!

– Ну, может, в том овраге ничего страшного и не было… (Оксана не любила пафосные речи) А теперь можно всё-таки получить ответ, почему ты так надолго ушел в ресторане?

– Мне, действительно, очень надо было пообщаться на этом собрании с одним человеком, но я не рассчитал, что это продлится так долго… А потом мне понравилось, как ты поёшь, – добавил он опять лукаво.

– Так ты стоял и слушал? Мог бы и подойти, между прочим, я познакомилась с очень милой парой, нашими бывшими соотечественниками… Но это всё равно не объясняет того, как ты вел себя в машине. Я думала, что мы хоть там поговорим. А ты совсем от меня отвернулся…

Максим не был готов к той степени прямоты и открытости, с которой Оксана и задавала, и отвечала на вопросы. Да и как признаться в том, что она душу вынула тем, как читала стихи? Поэтому он решил схитрить и потянуть время, чтобы собраться с мыслями. Вспомнив, с каким трудом он выцарапывал информацию у Ольги, он решил немного помучить этим и Оксану.

– Мне сложно об этом говорить, поэтому ты задавай вопросы, но так, чтобы мне надо было отвечать только «да» или «нет».

Оксане тоже нравилось, как свободно и без напряга идет у них разговор, и она с удовольствием включилась в игру:

– В машине ты был расстроен из-за работы?

– Нет.

– Из-за того человека на собрании?

– Нет.

– Из-за меня??

– И да, и нет.

– И как это понять?

(На это Максим заразительно рассмеялся и ничего не ответил, пожав плечами)

– Так, сформулирую по другому: я имела какое-то отношение к твоему настроению?

– Да.

– Я что-то сделала, из-за чего ты напрягся?

(«Вот ведь как сформулировала, придется отвечать – уже горячо, девочка»)

– Да.

– Ага, – торжествующе вскрикнула Оксана, – Сейчас-сейчас, постой, дай-ка подумать… Я там вообще почти ничего и не делала. Ладно, будем перебирать: это из-за того, что я ушла от столика?

– Нет.

– Из-за того, что пела?

– Нет.

– Вот засада, что же я ещё там делала? А, я ещё стихи для Сергея Алексеевича прочитала. Неужели из-за них?

– Да, – сказал Максим чуть охрипшим голосом.

– Они так тебя зацепили?

Максим кивнул.

– Уф, – рассмеялась Оксана, (а сама подумала – «Какой впечатлительный!») – Ну, ты меня помучил своими «да» – «нет».

(«Ха, знала бы ты, как меня Ольга мучила, особенно, когда выбивал сегодняшнее свидание!»)

– Ты не думай, я не такой уж знаток поэзии, наизусть всего-то два-три стихотворения и знаю, и то не уверена, что все слова правильно помню, а не заменяю на свои по ходу дела.

– А для меня прочтешь? – спросил Макс, делая ударение на «меня».

– Прямо сейчас?

– Да, если можно.

– А давай чуть попозже, ближе к концу свидания? Оно же у нас не сейчас заканчивается? – жалобно спросила Оксана.

– Нет, по программе у нас с тобой ещё ресторан.

(Его отпустило, когда Оксана совершенно не акцентировала внимание на стихах, значит, он зря переживал, что они для неё значат что-то личное, сокровенное, но с другой стороны, момент задать вопрос о бывшем муже был упущен, но, почему-то, Макса это только радовало)

– А ты не очень расстроишься, если мы здесь останемся? Не люблю я рестораны, очень неуютно там себя чувствую, особенно, если некоторые, не будем говорить кто, там меня одну бросают. Да ладно, не напрягайся, шучу я, шучу. Давай немного погуляем по лесу, а потом чего-нибудь перекусим по дороге? Я тебе ничего там с рестораном не ломаю?

– Да всё путём! Сейчас позвоню в ресторан и попрошу, чтобы нам собрали корзинку для полноценного ужина на природе…

Они долго гуляли по лесу, взявшись за руки, и это было так легко и естественно, как будто они знакомы уже сто лет. Потом вышли на крутой берег симпатичной речушки. Макс и не заметил, что рассказывал в основном он, так внимательно его слушала Оксана. И смотрела прямо в глаза, от которых и сам Макс не мог оторвать взгляд.

Рассказывал о своем переезде в Австралию, о том, как учился понимать животных, как тренировался лежать неподвижно, чтобы не спугнуть их и сделать красивый редкий кадр. Как карьера его пошла в гору, когда его снимки начали печатать в журналах по всему миру. О ленивых коалах, питающихся исключительно листьями эвкалипта, и шустрых кенгуру. О милашках-вомбатах и агрессивных страусах эму. О ехиднах, похожих на наших ёжиков, только с длинными иголками, которые, между, прочим, очень трепетно относятся к своему потомству. О маленьких австралийских пингвинах (всего-то 30 см роста!), каждый вечер вперевалочку вышагивающих к своей норке, (а иногда расстояние до неё измеряется сотнями метров, между прочим!), и о людях, которые заботливо строят для пингвинов домики, выращивают для них траву и оберегают от назойливых туристов, которым непременно хочется погладить эту живую игрушку.

О стаях разноцветных попугайчиков, которых так много, и которые для австралийцев такие же обычные птицы, как для нас воробьи или голуби. О птичке, которая смешно называется – кукабара, что означает «хохот», потому, что её крик похож на смех человека.

Словом, разливался курским соловьем, и до вопросов, которые хотел задать Оксане, дело так и не дошло…