Анна Владимирова - Единственная для зверя

Я посмотрела на полоску догорающего заката. Мы стояли с управляющим на крыше здания, в котором располагался элитный мужской клуб «Дикая орхидея». В который раз подумала, что надо было все же проглотить страх и гордость и вернуться к семье побитой собакой. По крайней мере, ребенок бы не спал без меня ночами, а я не мучилась от чувства вины. Моя жизнь напоминала пляску кошки на раскаленной крыше. Сын не ел смеси, не было возможности бросить кормить его грудью… и не было возможности выжить по-другому, кроме как нестись домой после ночной смены, отмываться от клубной вони и прижимать к себе ребенка. Мне каждый раз казалось, что я живу только для этого момента, когда все стихает, и мы забываемся в объятьях друг друга. Соседка, которой платила за ночевки с ребенком, говорила, что он не спит почти, ждет меня. Лежит тихонько и водит взглядом по подвеске с лампочками-светлячками…

Я назвала его Роном. Любила малыша до дрожи. Иногда становилось страшно, как я вообще допустила то малейшее сомнение в кабинете врача, когда узнала о беременности. И только мысль о ребенке сейчас держала меня на ногах…

Я шла коридорами клуба, как во сне. Что мне делать, если не могу по-другому нас прокормить? Если я на дне и не знаю, как еще выкарабкаться? Может… только один раз? Хотя кого я обманываю? Я же видела девочек, для которых это такая же работа, как для меня разносить заказы по столикам.

Как же я устала…

– Крис, – позвали меня от стойки, – где ты ходишь?

Сегодня я была как никогда рада погрузиться в механическую работу с зацикленной программой. Улыбалась, запоминала заказы и ускользала прежде, чем очередная лапа вытянется к моей заднице. Первую неделю ходила с синяками, потом научилась их избегать…

На какой-то момент показалось, что разговор с Крейгом мне почудился, или он передумал. Час сменялся очередным, время близилось к полуночи, а я носилась, как ужаленная, между столиками в клубах сизого дыма, оглушенная музыкой. Только взгляды мужчин казались все более заинтересованными, а один даже перехватил за юбку и подтянул к себе, но, к счастью, сразу выпустил.

– Ты сегодня на аукционе? – вдруг вопросила удивленно Карина, бармен. – Ты серьезно?

– Не знаю, – буркнула, уткнувшись в мобильный. Соседка отчитывалась, что Рон сегодня капризничает. – Крейг предложил…

Уже весь клуб, что ли, знает? А нельзя было без такой огласки?

– Понятно, – неодобрительно скривилась она, а я подхватила очередной поднос и понеслась в зал.

Но меня вдруг перехватил босс:

– Так, давай это сюда, – забрал еду, – а сама к восьмому вип-столу.

Выглядел при этом разозленным и расстроенным.

– Я не работаю на вип, – моргнула растерянно.

– Сегодня все по-другому. Твой клиент ждет.

– Какой клиент?

– Кристина, не тупи. Прими заказ, а потом в душ. Он пожелал посмотреть на тебя поближе. – Я застыла, задержав дыхание. Что, вот так быстро? – Пошла! – рявкнул Крэйг.

– Я передумала, – мотнула головой.

Руки запутались в миниатюрном фартуке, ноги едва не подкосились. Я развернулась на пятках и рванулась к стойке, пытаясь сбежать, но меня сцапали сзади.

– Подержи поднос, – крикнул кому-то босс. – Данн! Бери и за мной.

Я пошла по рукам. Огни заведения мелькнули перед глазами, дыхание сперло…

– Пустите! – дернулась я. – Не надо!

Меня пронесли по мрачному коридору. Стукнула дверь, по глазам ударил яркий свет.

– Откатить не получится, Крис, – зло заговорил босс, как только меня поставили на ноги посреди гримерки. – Ты думаешь, я сейчас пойду, извинюсь перед заказчиком, и все пучком? Не выйдет.

Я ошалело хлопала глазами, задыхаясь от паники.

– Босс… – Кто-то вошел в гримерку, а я пятилась задом, пока не уперлась в туалетный столик. – Сказал, не трогать руками.

– Как я ее упакую, если не трогать руками?! – взревел Крейг.

– Пусть успокоится, не то успокоим, – пожал плечами тот. – Надо идти к нему.

Крейг прошелся туда-сюда.

– Вышли все! – рявкнул и поднял на меня взгляд. А когда все вышли, глубоко вздохнул и заговорил со мной, стараясь сдерживать эмоции: – Кристина, этот тип – влиятельный бизнесмен. Я не могу откатить. Тебе понятно? Он пялится на тебя уже три дня… И я ему предложил. Мы же все обговорили.

Я спрятала лицо в ладонях, но жалеть себя было поздно. Когда уже до меня дойдет, что пообещать душу Дьяволу просто так не выйдет? Придется расплачиваться…

– Я пойду, – выдавила.

– Только лицо поменяй, – бросил Крейг неприязненно. – Девочки дрались за него. Бабок реально много. Кину на счет предоплату, чтобы помогла тебе расслабиться. У тебя пятнадцать минут.

Я заползла в душ и заплакала. К черту. Все выдержу. Сегодня. А завтра сдамся и уеду домой. Рону будет лучше…

– Дура… – всхлипнула сама себе на вдохе.

Когда вышла, на столике ждало шмотье – прозрачный пеньюар, шорты из черного атласа… и халат. Я распушила короткие волосы – обрезала их после родов по плечи, и теперь они вились в беспорядке. Но мне нравилось. А еще впитывали клубное зловоние так рьяно, что не вымыть.

Пока одевалась, думала о маме. Она писала мне смс раз в несколько месяцев, просила прислать денег, рассказывала, как всем тяжело там живется. Каждый раз истории были разными. И никогда не спрашивала, как у меня дела. А я коротко сообщала, что учеба слишком дорого обходится, что не поступила на бюджет… И что денег ей снова не видать.

– Готова? – громыхнуло позади.

Крейг сам взялся провожать меня. Никогда не видела, чтобы лично носился.

– Посмотрела на бабки?

– Нет, не успела… – Я дышала все чаще. Казалось бы, чем еще меня можно напугать после того, что я пережила год назад? Но с тех пор даже зверь стал сниться реже, хотя не забылся. Я смотрела в глаза Рона, такие же серые, и видела его. Что делать с ребенком, когда он обернется – понятия не имела. Знала, что мне предстоит поставить его на учет, что-то придумать про отца… но я тянула. Пока ребенка никто не видел, кроме соседки, я считала нас в безопасности.

Крейг шел впереди, я понуро плелась следом. Никогда не была в этой части клуба. Темный коридор с мягким темно-красный ковром и настенными светильниками. И только одна комната в его конце, запертая на черную дверь.

– А если он со мной что-то сделает? – глухо выдавила я.

– Договор и секьюрити, – раздраженно напомнил Крейг. – Слово «красный» активирует систему реагирования.

– Вы мне вообще собирались об этом говорить?! – возмутилась я.

– Рот закрой! – рявкнул, оборачиваясь ко мне. – И отыграй на сто процентов. Потому что оплачено на тысячу. Понятно тебе? Пошла.

Он открыл дверь и посторонился, пропуская меня в небольшую комнату с мягким диваном в углу, скрытым в тени. Больше я ничего не рассмотрела, потому что взгляд прикипел к мужчине, сидящему на нем. Слишком яркий софит бил в центр комнаты, не давая рассмотреть лицо, пока не переступишь зону света. А я не находила в себе силы даже дойти до нее. Щелчок двери позади показался выстрелом. Я так и застыла, едва не вжимаясь в двери.