Агата Яд - Сердце льва

– Опять гиены расшалились? – сочувственно спросила мадам Кристель, поставив перед ним глиняный горшочек с мясом и овощами.

– Нет, заяц! – многозначительно промолвил лев.

– А он красивый? – улыбнулась хозяйка, наливая ему в стакан холодную воду.

Леон чуть язык себе не прикусил от неожиданного вопроса, заставшего его врасплох. Он нахмурился, припоминая языкастого зайца, миленькое личико, кудряшки и губки, чёрт возьми, соблазнительные алые губки.

– Да, – шумно выдохнул лев.

– Значит, вы с ним подружитесь, – зевнула мадам Кристель.

Леон не стал ничего отвечать, быстро прикончил горшочек с мясом, а потом отправился спать. Старик-питон сладко дрых, прикрывшись тонким одеялом. Лев, стараясь ступать бесшумно, приблизился к своей кровати у окна и только собрался прилечь, как услышал за спиной насмешливый голос мудрого Кааха.

– Ну что, встретил своего истинного?

– Нет, – печально вздохнул лев и устало рухнул на постель, взбив руками подушку.

– Вообще, никого сегодня не встретил? – удивился старик-питон.

– Ни одного достойного омеги, – сонно отозвался Леон. – Только заяц один мимо пробегал…

Эмильен

Утро началось с раздражающего пения птиц. Эмильен накрылся одеялом с головой, но радостные вопли крылатой твари всё равно лезли в уши. Омега поднялся, обругал птицу последними словами и поплёлся в душ. Он открутил кран, сверху хлынула холодная вода.

– А-а! – завопил Эмильен и отпрыгнул в сторону. – Да что за наказание такое?!

Омега сунул руку под воду, но та теплее не стала.

– Я здесь умру! – Эмильен намочил полотенце и принялся обтираться, проклиная всю саванну.

– Зайчонок! – послышался крик дядюшки.

– Ну, вот зачем он меня так называет?! – разозлился омега.

– Иди завтракать! – крикнул ему дядя Пьер.

Наскоро умывшись и покончив с душем, точнее, с мокрым полотенцем, Эмильен оделся и поторопился к альфе. Омега не понаслышке знал, какие кабаны прожорливые. Ещё немного, и он попросту останется без завтрака. Когда Эмильен ворвался на кухню, дядя Пьер уже успел умять половину сковородки.

– Мне оставь, – пробурчал омега и схватил вилку.

– Надо сходить на рынок за продуктами, – дядя Пьер подтолкнул пальцем исписанный кривым почерком листик.

– Но я же тут ничего не знаю! – возмутился Эмильен, он совсем иначе представлял себе работу в баре.

– У нас одна улица, не заблудишься, – хохотнул кабан. – Ну, если хочешь, то можешь остаться и выдраить бар перед открытием.

Омега схватил листик и фыркнул:

– Конечно, схожу! Тут же всего одна улица, а если заблужусь, то попрошу кого-нибудь меня спасти.

– И постарайся ни с кем не ругаться, – попросил дядя Пьер. – Мне вчера было очень стыдно из-за тебя перед Леоном. Ты не забыл, что надо перед ним извиниться?

– Да помню, – отозвался Эмильен, доедая яичницу с беконом. – Как увижу, так сразу бухнусь на колени и стану вымаливать прощение.

Кабан крякнул, но не стал больше ничего говорить ему. Эмильен выпил чашку чая, взял ключи от грузовичка и отправился покорять местный рынок.

Леон

Лев проснулся и потянулся, издав громкий рык.

– Доброе утро, – старик-питон тут же присел на край его кровати. – Как спалось?

– Отлично, – улыбнулся Леон и собрался подняться, но мудрый Каах властно положил ладонь на его грудь. – Что не так?

– Я вот тут ночью подумал… – загадочно улыбнулся старик-питон. – Надо тебе съесть ещё одно волшебное зёрнышко.

Леон вытаращил глаза на Кааха, мгновение обдумывал его слова, а затем замотал головой, отказываясь от такого щедрого предложения.

– Лёвушка, надо закрепить магический эффект, – нравоучительно произнёс старик.

– Хватит с меня этой сраной магии, – запротестовал Леон.

– Но процесс же пошёл, – ухмыльнулся Каах. – Ты вот вчера зайку встретил красивого.

– Лопоухого и лохматого, – проворчал лев, вспомнив наглеца, который чуть с ума его не свёл.

– А вчера ты о нём хорошо говорил, – улыбнулся старик-питон. – Давай ещё одно зёрнышко, а? Уважь меня, Лёвушка!

Каах раскрыл перед его носом свою ладонь, на которой лежало неаппетитное зёрнышко, которое воняло хуже прежнего.

– Да не поможет мне это уже, – фыркнул лев и тряхнул гривой.

– Ради меня, – мудрый Каах подсунул ему зёрнышко ко рту.

Леон с несчастным видом принял подарок, проглотил его и сморщился, будто литр микстуры за один присест выпил.

– Ну, и гадость! – недовольно рыкнул лев.

– После завтрака пойдём на рынок, – довольно ухмыльнулся старик-питон.

– Мне домой надо, – Лев кивнул на свою посылку. – Надо джип чинить, пока гиены его по саванне не растащили.

– На рынок, – повелительно произнёс мудрый Каах. – Тебе же надо себя показать, омежки сами набросятся, поверь моему слову.

– Ладно, – нехотя согласился Леон.

Мадам Кристель накормила их сытным завтраком и выпроводила из гостиницы, и они с важным видом двинулись на рынок. Путь их пролегал мимо закрытого бара дядюшки Пьера Мишо.

– Надо бы заглянуть к кабану, – задумчиво проговорил Каах.

– Не хочу, – дёрнул плечом Леон. – У него там заяц наглый поселился.

– Это, которого ты вчера встретил? – оживился старик-питон.

– Да, – печально вздохнул лев. – Наглый, языкастый…

– И красивый, – закончил за него мудрый Каах.

– Чего? – изумился Леон, не ожидавший такого подвоха от друга.

– Не переживай, – подмигнул ему старик-питон. – Я никому не скажу, что ты считаешь омежку красивым.

Лев смутился и поспешно отвернулся от друга, испытывая дикую неловкость. На самом деле ему хотелось заглянуть в бар к кабану и поглазеть на наглеца, пропустить бокальчик виски, а уж потом возвращаться в своё логово. «И надо бы заставить зайку извиниться, – добродушно подумал Леон, мысленно представив, как омежка нахмурит свои бровки и надует пухлые губки. – Всё-таки он хорошенький»!

– О чём задумался? – старик-питон толкнул его локтем вбок.

– Да так, – пожал плечами Леон, будто и думал вовсе.

– Ясно, – кивнул Каах, и они продолжили путь, оставив бар дядюшки Мишо далеко позади.

Эмильен

Омега припарковался на стоянке, точнее, у поваленного дерева, по которому важно прохаживались серые пичужки. Прихватил список, объёмную сумку, явно пошитую из парусины, и потопал к рядам торговцев. Народу было много, все толкались и громко кричали. Эмильен, кривя нос, всё же раздобыл половину из списка дядюшки. А вот когда очередь дошла до яиц, то пришлось поискать прилавок.

Высокий, сухой дядька походил на огромного страуса, тяжёлые мешки под глазами, казалось, оттягивали нижнее веко до середины скулы. Эмильен робко приблизился к прилавку и взглянул на яйца, каких только ту не было, и лиловые, и огромные белые, и крохотные чёрные, и даже синенькие с мраморными крапинками. Вот на них последних и позарился омега.