Наталиса Ларий - Сказки темного города. Ворон

Едва только экипаж притормозил, я нехотя вышла из него, приняв помощь подбежавшего ко мне мальчишки-лакея. Окинув взглядом озаряемый пламенем высокий особняк, я с опаской посмотрела на мадам Рамону.

– С тобой ничего плохого здесь не случится, – усмехнулась она, направляясь к ступеням, ведущим в здание.

– Смотря что в вашем понятии означает «плохое», – натянуто ответила я и пошла за ней следом.

Красная обивка стен, черный мраморный пол, зашторенные тяжелыми бархатными шторами высокие окна и запах каких-то пряных трав, которые явно курили присутствующие здесь гости – таким мимолетным видением встретил нас огромный холл.

– Мадам Рамона, – склонился едва ли не в три погибели подбежавший к нам дворецкий. – Мы вас давно не видели здесь. Очень рад, что вы решили вновь посетить наше прекрасное заведение. Ваш столик как обычно у окна.

– Спасибо, Листер, – мягко ответила мадам Рамона, скидывая ему на руки свой плащ и направляясь к дверям, за которыми и происходило все самое интересное.

Ступая следом за грациозной фигуркой наставницы, я едва могла унять дрожь в теле, прекрасно зная, что Рамона экзаменует меня в данный момент и от того, насколько хорошо я сдам экзамен, будет зависеть, будет ли у меня работа в рядах лазутчиков или нет. А будет работа, будет и денежное содержание моей матери и младших братьев, поэтому провалить испытание я не могла себе позволить.

Словно опутанная по рукам и ногам цепями понимания того, что от ближайшей пары часов зависит все в моей жизни, я пыталась держать себя так, как и учила меня Рамона – легкая, грациозная походка, небрежный взмах веера, ироничная улыбка на губах…вот только взгляд, даже не видя себя, я прекрасно знала, что в моих глазах горит ужас от непонимания того, что будет дальше. А дальше могло быть что угодно, ведь, судя по слухам, витавшим в нашей школе лазутчиков, Рамона могла приказать сделать на экзамене что угодно, даже заставить убить кого-то. Хотя, нас к такому не готовили, поэтому я молила высшие силы, чтобы приказ Рамоны носил менее кровожадный характер.

Едва только мы переступили порог огромного зала развлечений, как я настороженно окинула взглядом царившую атмосферу, пропитанную ненавязчивой веселой музыкой, издаваемой отполированным роялем, стоявшим у дальнего угла огромного помещения. Около десятка больших круглых столов, за которыми сидели смеющиеся и болтающие мужчины и женщины, разодетые в пух и прах, как сказала бы моя мама, пара карточных столов, со стороны которых периодически доносилась едва слышимая ругань проигравших, небольшая сцена, на которой стояла голосистая певичка в вычурном синем платье, которое едва прикрывало ее женские прелести, снующие туда-сюда слуги с подносами, уставленными яствами, и холеный лоск присутствующих, все это создавало приторно-сладкую картину, которая подняла во мне вону протеста. Война, голод, где-то там бродит смерть, забирая сотнями жизни тех, кто пытался защитить наши земли от порабощения, а здесь…звон бокалов и пьяные мужские взгляды, утопающие в женских декольте.

– Марлин, улыбнись, – прощебетала недовольным шепотом мадам Рамона, усаживаясь за столик. – Умение держать маску – одно из твоих главных орудий.

– Мне незачем держать маску там, где как раз маски всех и сорваны, – хмыкнула я, кивнув на одного из чопорных советников, который часто выступал на главной площади, призывая не падать духом отправляющихся на поле боя солдат. – Я всегда думала, что он отменный муж, – недовольно скользнула взглядом по мужчине, который склонился к шее какой-то рыжеволосой хохочущей дамы и покрыл ее поцелуями.

Мадам Рамона изогнула бровь, проследив за моим взглядом, затем пожала плечами и проговорила:

– Очень редко кто соответствует своему образу в обществе той потаенной сущности, которая в нем дремлет. Не бери в голову. Он может и правда прекрасный семьянин. Здесь он просто отдыхает.

– Ну да, – хмыкнула я, отвернувшись от неприятной картины. – Ну так что мне нужно будет сделать, дабы вы сочли меня достойной стать вашей зверушкой на побегушках? – строго спросила я, наблюдая за своей наставницей, которая взяла в руки бокал и пригубила пару глотков вина.

Мадам Рамона словно не услышала меня, продолжая разглядывать происходящее в зале. Пока она докуривала свою неизменную сигарету и допивала вино, я терпеливо ждала, когда же она сочтет нужным ответить на мой вопрос. Но она словно подогревала то мое переживание внутри, которое с каждой секундой ее молчания становилось подобно разрушающей лавине. Когда моя рука потянулась за сигаретой, лежащей на столике в серебряной коробочке, мадам Рамона треснула меня по руке мундштуком и проговорила строго:

– Слишком нервничаешь и выдаешь это тем, что берешься за сигарету. Сколько раз тебе говорила, что нужно уметь ждать!

– Простите, – отдернув руку нахмурилась я. – Вы знаете, как для меня важно то, пройду я это испытание или нет. А вы даже ничего не говорите!

– А для меня важно то, насколько ты усвоила то, чему я тебя учила, – ястребиный взгляд словно прошил меня насквозь. – Мое дело испытывать своих воспитанниц не только для того, чтобы понять, способны ли они исполнить то, на что их посылают, а еще и для того, чтобы понимать, не загублю ли я очередную душу, которая совсем не была готова к тем условиям, в которые ее зашвырнут.

– Я думала…

– Что? – одернула меня враз Рамона. – Что я бездушная тварь, готовящая идеальных солдат и не более того? Нет, моя дорогая, каждая ваша жизнь для меня дорога. Каждая. Мне никогда в подопечные не давали сильфид, и я не в восторге от того, что столь ранимые создания вынуждены будут участвовать в том, что им не под силу. Но меня в этот раз не спрашивают.

– Почему не под силу? – осторожно спросила я. – Вы ведь одобрили троих остальных.

Рамона зыркнула на меня испытывающим взглядом, затем проговорила тихо:

– Мне выбора не дали, Марлин. Поэтому я толком и не экзаменовала твоих подруг.

– Но если мы столь никчемны, как вы говорите, то зачем тогда вы выбрали именно нас? – спросила я.

– Дело в тебе, – помолчав сказала она. – Точнее в твоем прошлом. Девочки будут так, поддержкой твоей на всякий случай и не более того.

Услышав это, я изумленно уставилась на нее.

– И что такого в моем прошлом? – настороженно спросила я.

– А вот и та, кого мы ждем, – не ответив на мой вопрос, Рамона повернула голову в сторону входной двери в зал.

Проследив за ее взглядом, я увидела пожилую, высокую, грациозную женщину в темно-зеленом бархатном платье, которая направлялась к нашему столику. Я сначала нахмурилась, пытаясь вспомнить, где же я могла видеть эту невероятно красивую женщину преклонных лет, затем даже комок в горле сглотнула и перевела взгляд на Рамону.