Алайна Салах - Американ Босс

– Правильно, – одобрительно кивает дед. – Не хер лентяям давать расслабляться. Хозяйский пендаль лишним не…

Он не успевает договорить, потому что гелик так резко тормозит посреди дороги, что мы едва не бьёмся носами в передние кресла, после чего тонированные стёкла моментально сотрясаются грозным гарканьем.

– Миша, мне нового водителя искать, что ли?! Ты ослеп никак? Не видишь, тут корова в сарафане в Пятёрочку за сосисками по акции торопится? Так спешит, что жопой своей капот мне помять готова. Светофор же не для неё красным по белому горит.

Дедовский шофер Михаил – дядька-кремень. У него на ор либо иммунитет выработался, либо он глухонемой. Я за два года так и не понял.

– Дело у меня к тебе есть, Максим, – уже более спокойно говорит дед, когда мы выруливаем на родную Спиридоновку. – У Любы моей дочь в МГУ гранит науки грызёт третий год. Ей практика на лето нужна. Взял бы сам… – тут он брезгливо кривит рот, словно унюхал что-то несвежее, – да баб у себя в офисе на дух не переношу. Пусть лучше с твоими мышами компьютерными постажируется.

Вообще-то я цыпочек на работе тоже не слишком жалую. С мужиками как-то проще, что ли. Алёну-то нанял в качестве красивой феньки на ресепшен, ну и чтобы не заподозрили в дискриминации по половому признаку. Хотя Раша этим особо не грешит. Это у нас в Америке нужно тщательно следить, чтобы чёрных, геев, инвалидов и женщин было поровну. Чуть не досчитаются – и полетят тебе на голову яйца общественного порицания.

Но деду я, конечно, отказать не могу. Он меня редко о чём-то просит. Вернее, не просит вообще.

– Пусть приходит в понедельник к восьми. Отстажирую, как следует.

– Я тебе, на хрен, отстажирую! – рявкает дед так громко, что у меня на пару секунд закладывает уши. – Пальцем не смей трогать её, плейбой заграничный. Не посмотрю, что ты мой наследник – ноги твои долговязые вместе с кроссовками вырву. Она родственница твоя, понял? Тётя, можно сказать, младшая.

Терпеливо дожидаюсь, пока дед перестанет орать, и, успокаивающе хлопнув его по плечу, поясняю:

– Я персонал не е… Не трогаю. Так что за честь моей так называемой тёти вы с новой бабулей можете точно не волноваться. Имя-то у родственницы есть?

– А сам как думаешь? – ворчливо откликается дед. – Ника её зовут. Ивлеева.

Ни-ка. Милое имечко.

– Доброе утро, Максим, – жеманное контральто Алёны рассекает воздух приёмной одновременно с подпрыгнувшими из-за стойки четвёрками. Которые теперь почему-то выглядят пятёрками. Апгрейд она, что ли, произвела? – Я так рада тебя видеть.

– Привет, Алён, – я целомудренно подмигиваю секретарше и вручаю дьюти-фришный пакет со склянкой парфюма. С нотками фрезии, бергамота и бла-бла-бла. Я, как летняя версия Санты, всегда приезжаю в Россию с мешком подарков. Правда, вместо оленей с санями у меня под задницей чёрный «Камаро». И не бомжацкая трёхлитровая версия для понторезов, а мужицкая шесть и два.

Алёна быстро ныряет носом с пакет и, выдохнув чересчур восхищённое «О-о-о», с размаху врезается в меня упругими телесами.

– Подарок просто супер, Макс, – с придыханием щекочет мне ухо. – Могу ли я тебя отблагодарить?

Её попытка номер сто пять стать услужливой дыркой для босса.

– Можешь, конечно. Сваргань кофейку, малыш. – Я с трудом отлепляю от себя крупнокалиберные присоски и одариваю стремительно вянущее лицо Алёны утешительной улыбкой. – Он у тебя на пять с плюсом выходит.

Макс-Джуниор от её аппетитной мясной близости даже не дёрнулся. Он вчера такую длительную аудиенцию с тремя представительницами гламурной московской тусовки провёл, что ещё дня три в отключке валяться будет. Да и толкательно-пихательные гастроли у него на две недели вперёд расписаны.

В течение получаса я обхожу свои офисные владения, беседуя с сотрудниками и походя одаривая их подарками от шефа. Это у деда халдеи под себя ходят, едва он на пороге появляется, а лично мне приятна атмосфера душевности. Хочу, чтобы мои подчинённые не для галочки вкалывали и не потому, что в случае невыполнения их, как провинившегося кота, в лужу мордой ткнут, а имели понимание, что мы сотрудничаем во имя единого дела. Вот такой я продвинутый шеф.

Возвращаюсь в свой кабинет и, с удовлетворением упав задом на железный трон, открываю крышку ноутбука. Быстро просматриваю отчёты за последнюю неделю, а в голову тем временем назойливой мухой пытается пробиться мысль, что я о чём-то забыл. Впрочем, телефонный звонок по внутренней линии моментально даёт подсказку.

– Максим, – говорит напитанный ревностью голос Алены. – Тут к тебе какая-то Ника пришла.

Точно! Я же, помимо подарков, ещё и благотворительностью занялся. Выступаю спонсором стажировки для сводной тёти Ни-ки.

– Пусть заходит, – по-деловому бросаю я в трубку, чтобы зарубить на корню неуместную секретарскую ревность. Если так и дальше пойдёт, нужно будет депортировать Алёну и её буфера на просторы ХедХантера. Все эти бразильские страсти в офисе мне на хер не нужны.

Безукоризненное мамино воспитание заставляет меня встать с кресла и пойти к двери, чтобы обеспечить родственницу царским приёмом. Если уж я беру на себя ответственность что-то сделать, то выполняю это с душой. Пусть тётя Ни-ка оценит, какой охеренный племяш ей достался.

Я дёргаю ручку, чтобы впустить посетительницу, и через секунду выясняю, что сделал это зря. Потому что она то же самое пытается проделать с той стороны и, как результат, падает передо мной ниц в коленно-локтевую. Мою любимую, кстати.

В поле зрения попадают юбка с шотландским принтом, задравшийся подол которой открывает стройные ноги, белая рубашка и тёмная копна волос. Ничего так тётя.

– Анастейша Стил? – не удерживаюсь я от киношного дежавю и под тихое бормотание помогаю тёте Ни-ке встать.

Родственница выпрямляется и несколько секунд глазеет мне в грудь, после чего задирает нос выше, и мы встречаемся глазами. Ух, бля-я-я. Вот это глазищи. Словно «Блю Кюрасао» заморозили в лёд и раскололи. Ярко-голубые с серебряными прожилками. А ещё аккуратный нос с россыпью веснушек и крохотное колечко в нём.

– Здравствуйте, Максим… э-э-э…

Девчонка беспомощно хлопает глазами, явно пытаясь сложить моё имя и отчество. Голос у неё милый и высокий, как у Пикачу.

Приходится дать себе смачного леща, чтобы перестать на неё таращиться, но с самоконтролем у меня проблем никогда не было, поэтому уже через секунду я вновь бодр и невозмутим.

– Можно просто Максим, – одариваю её покровительственной улыбкой и немного отступаю.

Ну не Максим Гасович же меня называть. Это русско-американское сочетание – словно в воздух насрали, честное слово.

– Я Ника Ивлеева, – смущённо говорит тётя Ни-ка и опускает глаза.