Алайна Салах - Новый босс

– Малфой! – Грозный матрёшкин рык заставляет оторвать глаза от побледневшего лица. – Оставь парня в покое!

– Прихвати сельдерей, любимая, – предпринимаю я попытку её отвлечь. – Без него это твоё зелёное дерьмо не такое вкусное.

– За дуру меня держишь, Гас? Сколько можно уже?

Грозно оскалив клыки и решительно стуча пятками, матрёшка идет к нам. Я со вздохом убираю ладонь с макушки повелителя цукини и делаю шаг ей навстречу:

– Кажется, ты хотела ещё специй приобрести?

– Не заговаривай мне зубы, – шипит моя сексуальная кошка. – Мы же с тобой договорились, что ты перестанешь ревновать меня к каждому столбу.

Договорились. И я правда пытаюсь, вот только у меня ни хрена не получается. Иногда я даже скучаю по тем временам, когда не знал, что такое ревность. Как было просто с Камиллой: ей как минимум нужно было устроить афроамериканский гэнг-бэнг на моих глазах, чтобы заставить ревновать.

А от русской ведьмы у меня мозг рвёт без повода. Жестокая, оказывается, штука – любовь. Но по-другому бы я жить всё равно не хотел. Матрёшка – моя половинка, лучшая часть меня. Именно поэтому, блядь, меня так взбесило, когда повитуха в клинике заявила, что существует вероятность нашей несовместимости. Это, разумеется, чушь, поэтому я не понимаю, почему у младшего на темечке мозоль, а матрёшка при этом всё ещё не катается по полу, как колобок из русской сказки.

А ещё этот её отъезд на родину к грёбаному папе Карло, который меня на дух не переносит. Что, кстати, взаимно. Если бы он своей русской кочерыжкой такую дочь не заделал, я бы этому говнюку давно печень кулаками отмассажировал. Он мне на первом же свидании корявым английским текстом дал понять, что моя британско-американская задница его в качестве зятя не устраивает. И пусть младший на его недовольство сразу свою башку положил, на душе дерьмово как-то. Сла-ва месяц проведёт вдали от меня, с родственниками, один из которых слово «Америка» вместо матерного использует, а вторая так зла на моего отца за то, что не преподнёс свои сердце и яйца в бархатной коробке с ленточкой, что от неё тоже в любой момент можно ждать подвоха. Жопа, короче, какая-то. Скорее бы с этой бюрократической русско-американской волокитой всё утряслось, и мы могли пожениться.

– А нам точно нужно к Фионе ехать? – спрашиваю матрёшку, когда мы садимся ко мне в машину. – Может, она с каким-нибудь Шреком в болоте нежится?

Русская кабаниха и правда времени даром не теряет: по словам матрёшки, каждый день ходит на свидания и динамит приглашения Джо. Тот с расстройства даже свои ежедневные блядские вылазки забыл – ноет в сообщениях, умоляя организовать встречу с ней. Ещё один под чары русских ведьм попал. Хотя Фиона, скорее, русский богатырь.

– У Верушки последние два дня в Нью-Йорке остались. Хочу, чтобы вы поближе друг с другом познакомились.

Фиона – забавная девка, вот только у меня на эти два дня план расписан был: Сла-ве такие незабываемые проводы устроить, чтобы она весь месяц, проведённый в России, о них помнила, ходя враскорячку. И может быть, в Нью-Йорк она вернётся раскладной матрёшкой с мини-Гасом внутри.

Когда мы входим в бар, который выбрала Сла-ва, королева огров уже ждёт нас на плюшевых диванах в компании слащавого принца Чаминга, который вдвое меньше её по размеру.

– Пришла со своей закуской, Фиона? – уточняю я вместо приветствия.

– Я просила быть милым с Верушкой, Гас, – незамедлительно шипит матрёшка. – Иначе твоему астронавту отныне на каждую высадку придётся надевать скафандр.

Вот ещё.

– Расслабься, Славка, – миролюбиво заявляет Фиона, – Твой пожиратель смерти и так на нервах, что зазнобу свою в Россию на месяц отпускает мыкаться. Это, кстати, Филя.

Какой, на хрен, Филя?

– Я Фил, – вежливо поясняет её щуплый поклонник, торчащий из подмышки.

Воображение быстро дорисовывает ошейник с шипами и кляп у него во рту, и мне приходится несколько раз мотнуть головой, чтобы избавится от непрошеной картины.

Мы усаживаемся напротив них, и пока я изучаю меню, которое услужливо плюхнул перед моим носом доходяга-официант, Фиона с матрёшкой начинают оживлённо разговаривать по-русски. Они, словно специально, не говорят ни слова матом, поэтому я ни хрена не понимаю.

– Нравится Фиона? – спрашиваю у притихшего сабмиссива, после того как называю официанту заказ.

При упоминании имени Фионы у того в глазах начинают искрить восхищение и обожание:

– Вера просто потрясающая.

Блядь, там у чекистов женские курсы по соблазнению американцев, что ли, есть? Как русские ведьмы это делают?

Женские разговоры постепенно стихают, и внимание переключается на нас.

– Эй, Драко Малфой. – Фиона смотрит на меня с материнской заботой. – Ты за Славку не волнуйся, я за ней пригляжу. И родственничкам новым в обиду не дам.

Краем глаза я замечаю, как матрёшка начинает беспокойно ёрзать своей роскошной луной по обивке кресла. Та-ак, блядь.

– Я чего-то не знаю, матрёшка моя дубовая? – уточняю ласково, хотя кулаки сами сжимаются при мысли о том, что Сла-ва что-то от меня скрывает.

– Я тебе не говорила, потому что мавр Отелло на твоём фоне – умиротворённый буддист, – мгновенно собравшись, парирует моя ведьма. – Папа Игорь в скором будущем женится на женщине, у которой двое детей. Её старший сын тоже будет работать у него в фирме. – Матрёшка тяжело вздыхает и устремляет на меня свой кошачий взгляд. – Мы вместе будем вести его последний проект.

Вот так и знал, блядь, что Папа Карло подложит нам с младшим какое-нибудь неструганое буратино. Мы вне себя.

– Кто бы подумать мог, что на свете белом такая терпила в женском обличье сыщется, чтобы дурной нрав твоего батюшки терпеть. Ну и какого лешего ты своего слизеринца в радость семейную не посвятила? – вопрошает Верушка, и по её скептически поднятым густым бровям я понимаю, что подруга мной недовольна.

– Да собиралась я, – досадливо морщусь. – Просто хотелось оттянуть этот момент, чтобы последние дни в спокойствии провести.

Хотя какое уж тут спокойствие? Чем ближе мой отъезд в родную первопрестольную, тем более взвинченным становится Гас. Он меня уже к душевой лейке ревнует, если я вдруг задерживаюсь в ванной.

– Поплатишься честью, факт, – ухмыляется Вера. – Я прямо вижу, как суженый твой тычет в тебя своей волшебной палочкой, вызывая Патронуса. А братишка-то твой будущий как? Может, Вере Георгиевне он тоже приглянется? – Поигрывая бровями, подруга делает смачный глоток кофе. – Глядишь, породнимся, Славка.

Вообще, судя по фотографиям, подсмотренным мной в Фейсбуке, будущий сводный родственник вполне в Верином вкусе: смазливый блондин с голубыми глазами. Гадость, в общем.