Алайна Салах - Бойся меня

– У меня даже концепт баннера под это дело есть, – Колесов начинает постукивать по столу ручкой, копируя манеру генерального. – Тот, который по стилистике в «Гранат» не прошёл. На масс-маркет впишется идеально.

Я бесшумно выдыхаю: Виктора удалось застать в стабильном состоянии. И тут же напрягаюсь, когда слышу резкий голос, пропитанный снисходительностью:

– Я так понимаю, парой нехитрых фраз мои коллеги выразили своё согласие с идеей, предложенной нашей многоуважаемой Миррой Георгиевной. К сожалению, не могу разделить их энтузиазма, – холодный взгляд мажет меня по щеке, и мне стоит усилий не потереть это место.

Матвей Гордиенко – заместитель Андреева и по совместительству злопамятный мудак, на регулярной основе вставляющий мне палки в колёса. Причина его нелюбви ко мне банальна до смешного: эго властного босса не выдержало отказа молодой сотрудницы, пришедшей в компанию на должность простого менеджера.

В первые месяцы моей работы в «Ландор» Гордиенко самолично взял надо мной шефство, якобы для скорейшей адаптации на рабочем месте. Подобное внимание руководства имело простое объяснение: интерес Матвея Андреевича был вовсе не профессиональный. Неоднократные предложения довезти меня до дома после затянувшегося трудового дня, нарочитые касания и СМС с приглашениями провести выходные вместе шли в разрез в моими представлениями о рабочей этике и отношениях, в которых я на тот момент состояла, – что в один прекрасный день я ему и озвучила. Тогда, не имея достаточного опыта, я жутко волновалась и тщательно подбирала слова с целью не обидеть вышестоящее руководство, но, как выяснилось, зря. Гордиенко было наплевать на форму моего отказа, и впоследствии я много раз жалела, что попросту не ткнула ему в лицо средний палец. Мудак покинул мой кабинет со словами «Ты пожалеешь, дорогуша» и с того дня делал всё, чтобы так оно и было. К его несчастью, любимчик номер четыре у Андреева – это я, и помешать моему карьерному росту Гордиенко не смог, как ни старался.

– Поясни, Матвей Андреевич, – великодушно распоряжается генеральный.

Презрительный взгляд заместителя покидает моё лицо, и сам он всем телом разворачивается к Андрееву. Плохой знак.

– Наш бренд – признанный знак качества по всему миру, штамп элиты. Ежедневно миллионы женщин видят нашу рекламу по телевидению, в интернете и на страницах глянцевых изданий. Рекламируют ли нашу продукцию простые обыватели? Нет. Потому что косметика «Ландор» – не для всех. Отдел продаж в лице Мирры Георгиевны пытается выполнить свою единственную функцию – продавать, но мы с вами… – эти слова Гордиенко произносит с нажимом, – как руководители обязаны смотреть дальше. На нас лежит миссия поддержания имиджа, и этот имидж мы, с позволения сказать, вымажем в грязи, если встанем на один прилавок с кремами «Алёнка» и «Бурёнка».

Я стискиваю зубы. Мстительный идиот. Где бы ты был со своей миссией, если бы не многомиллионные продажи, которые обеспечивает мой отдел? Будучи в курсе консервативности Андреева, он нарочно представляет «Аэлиту» низкосортной торговой сетью, хотя это далеко не так. Сегмент «Алёнок» – это одна полка, а в остальном магазины Лисицыной представляют брендовый масс-маркет, перемежающийся «средним» премиумом.

Карандаш выпадает из рук генерального, и он задумчиво поджимает губы. Знак – хуже не придумаешь. Это означает, что он возьмёт время на раздумья, а позже вызовет Гордиенко к себе, чтобы ещё раз всё обсудить. Моя задача – попасть к нему раньше. Аргументов, чтобы оспорить потенциальный ущерб имиджу компании у меня масса, но сейчас их лучше не озвучивать, чтобы не перегружать генеральному мозг.

– Хорошая была идея с «Аэлитой», Мирра, – намеренно задержавшись в дверях, Гордиенко одаривает меня издевательски-сочувственной улыбкой. – Страшно подумать, какие денежные бонусы она тебе сулила. Я давно говорю Андрееву, что нашей компании твой провинциальный стиль работы не подходит.

Я осматриваю его модный пиджак на предмет несовершенств вроде налипшей нитки, но ничего не нахожу. Это не мешает мне придвинуться к нему вплотную и несколько раз провести по плечу, чтобы смахнуть невидимую пыль.

В этот момент мимо нас проходит Серёжа Ледовский, и мне приходится значительно понизить голос, чтобы не травмировать его интеллигентскую психику.

– А не пошёл бы ты на хуй, Матвей Андреевич? Надеюсь, ты меня ясно услышал?

Я не позволяю себе насладиться тем, как его тонкие, словно рыболовная леска, губы примут форму обруча, и, развернувшись, ухожу. Этой фразой я только что превратила нашу многолетнюю холодную войну в кровавую бойню.

ПМС у меня, что ли? Конечно, нужно было сдержаться – пять лет это удавалось. К счастью, подобная выходка не грозит мне увольнением: я слишком ценный сотрудник, Андреев не сентиментален, и к тому же объяви Гордиенко об оскорблении – в офисе его засмеют. Но проблем у меня однозначно станет больше. С другой стороны, должны же в моей жизни быть какие-то радости. Никита, будто почувствовав, что дело идёт к разрыву, стал ещё более занятым, пробежки в парке пришлось отменить из-за недели дождей, а выходные я провела дома с книгой, потому что Вика, с которой мы договорились сходить на концерт, в последний момент уехала лечить заболевшего любовника. И Савва мне, конечно, больше не пишет – ведь я удалила приложение.

С работы я выхожу в положенные семь вечера, не задержавшись в офисе ни минутой дольше. Такое случается, когда Андреев решает провести время с семьёй и уезжает домой после обеда. Это играет мне на руку, потому что Гордиенко, отчаянно желающий меня размазать, не имеет возможности попасть к нему в кабинет. Сражаться за контракт я начну завтра – сегодня морально истощена.

Сейчас я нахожусь в том редком состоянии, когда возникает слабовольное желание пожаловаться кому-нибудь. Рассказать, с каким трудом я добилась встречи с Лисицыной, как тщательно готовила предложение по ценам и каким непростым на деле вышел разговор.

Лисицына – циничная сорокадевятилетняя тётка, из тех, кто прогрыз путь к большому успеху сам. С такими редко бывает легко, но мне, пусть и не сразу, удалось найти с ней общий язык. И всё это может пойти прахом, в случае если мстительному мудаку Гордиенко удастся настоять на своём. Жаловаться генеральному на предвзятость его заместителя смысла не имеет: на гендерную принадлежность в нашей компании закрывают глаза. Хочешь руководить – не создавай проблем.

У моей внезапной потребности поныть в жилетку есть одно весомое препятствие: мне некому. Ирину я стараюсь не посвящать в дела компании, потому что она обязательно разболтает обо всём бухгалтерии, и собственная словоохотливость выйдет мне боком, Вике и Диане мои профессиональные чаяния не интересны – они обе домохозяйки. Может быть, по этой причине я выбрала Никиту? Предполагалось, что мы с ним находимся на одной волне карьерных достижений. Вот только его лодка предпочитает плыть слишком далеко от моей.