Ольга Дашкова - Конфетка для ковбоев

И вот когда живот свело болезненным спазмом, она начала выгибать спину, пульсировать, цепляться за плечи Шона. Девушка кончала, кричала, тело трясло, это был первый в ее жизни оргазм, яркий, ошеломляющий. А Шон, потрясенный этим зрелищем, тем, как Кэндис бьется в конвульсиях экстаза на его пальцах, не в состоянии больше ждать, одним резким движением насаживает девушку на свой член.

Он с трудом проходит, упирается в некую преграду, но толкается дальше до самого упора. Кэндис кричит, больно впиваясь в плечи Шона, царапая его ноготками. Пытается отстраниться, но Шон этого не замечает, продолжает насаживать девушку на себя.

– Малышка, боже, какая ты узкая. Чертовски узкая и горячая.

Он крепко держит извивающуюся на нем девушку, сильно стиснув руками талию. Кэндис больно, нестерпимо больно, она прикусывает губу, пытается сдержать слезы, но они все равно стекают по щекам. Волна экстаза моментально схлынула, на ее место пришла острая боль. Она здесь и сейчас, в своем стареньком пикапе, теряет девственность с мужчиной, в которого она влюблена с детства, первый раз всегда больно, она потерпит.

Мужчина приподнимает Кэндис за ягодицы, насаживая на свой член, двигаясь бедрами навстречу, насколько это позволяет его положение. Ему хватает несколько сильных толчков, он изливается потоком семени глубоко в девушку, член пульсирует, спермы много, Кэндис дрожит в его руках. Шон упирает лоб ей между грудей, рычит, стонет, продолжая кончать, его оргазм долгий и обильный. Словно все, что было накоплено за несколько недель воздержания, излилось в горячее лоно Кэндис.

– Господи, малышка, ты невероятна. Я так никогда не кончал. Ты чувствуешь, как под тобой мокро?

Он поднимает голову и встречается с заплаканным лицом Кэндис, она всхлипывает, пытается встать, губы дрожат, голубые глаза полны слез.

– Что случилось, Кэндис? Я сделал тебе больно? Малышка, что с тобой?

Шон озадачен, он не может спокойно смотреть в глаза этой девочки, которые полны боли и слез. Нежно берет ее лицо в ладони, стирая пальцами слезы. Член моментально опадает, он аккуратно снимает девушку с него, смотрит вниз, замечает на нем что-то темное. Наклоняется, насколько это возможно, всматривается между ног Кэндис, проводит пальцами по нежной плоти, она дергается, подносит их к глазам и видит кровь.

– Кэндис, ты что, была девственницей?

Девушке неловко, она отводит глаза, отворачивается, утирая слезы, но все равно всхлипывает. Но плачет уже не от боли, а оттого, что ничего не сказала, обманула.

– Шон, прости, я не хотела, то есть я хотела сказать, но…но я совсем не думала, что все зайдет так далеко. И ты не думай, пожалуйста, я ни о чем не жалею. Правда, правда.

Она снова повернулась, доверчиво и открыто смотря на мужчину, а Шон хмурил брови и так странно смотрел на нее, что на глаза снова наворачивались слезы.

В темноте Шон всматривается в лицо сидевшей на его коленях девушки. Слышит ее тихие всхлипы, протягивает руку, касается лица, вытирает слезы.

– Кэндис, успокойся.

Мужчина крепко прижимает девушку к себе, усаживая ее боком. Она совершенно обнажена, грудь подрагивает от ее всхлипов, в свете луны видны темные сосочки. Во рту скапливается слюна, Шон тянется, целует, приподнимая грудь, с силой засасывая сосок губами. Кэндис вскрикивает, но не отодвигается, принимая слегка грубые ласки Шона, замирает.

– Вот видишь, ты уже успокоилась, Конфетка. Такая нежная, вкусная девочка. Почему ты не остановила меня? Почему не сказала мне ничего? Почему не дала понять, что ты еще совершенно нетронута?

– Я…я… не знала как сказать…аааааах…Шон.

Мужчина продолжает мять нежную кожу груди, шершавые ладони скользят по коже, путаясь в длинных волосах. Кэндис вновь начинает гореть огнем в руках этого мужчины, киска наливается возбуждением, хотя низ живота все еще тянет ноющей болью.

– Мы не можем находиться здесь вечно, черт, от тебя невозможно оторваться. Прости, девочка, что сделал тебе больно. Обещаю, больше так больно не будет. Ты мне веришь?

Кэндис смотрела на него чуть дыша, она не верит тому, что только что произошло. Шон Паркер, тот которого она любила с самого детства, был ее первым мужчиной. Но он стал совсем другим, не таким, каким она его помнила, резкий, грубоватый, но от этого не менее желанный. Она и не думала, что старший сын, богатейшего семейства Паркеров обратит на нее, простую девушку, внимание.

Шон берет ее за подбородок, с силой сжав пальцами, смотрит в глаза.

– Да, конечно, Шон, я верю тебе.

– Пойдем ко мне в машину, поедем домой, утром посмотрим твой пикап.

– Как, к тебе? На виллу?– Кэндис испуганно прижимает пальцы к губам.

– Чего ты так испугалась?

– Но там же твои родители, мама.

– Да, моя мать внушает всем священный трепет, но родителей нет дома.

– Нет, нет, я точно не поеду на виллу, даже не проси.

Шон не совсем понял, чего так перепугалась девушка, но на долгие уговоры не было времени, он снова хотел ее. Пусть он не попадет в ее такое чертовски узкое лоно, девочке надо отдохнуть, ведь это был ее первый раз. Но он хотел попробовать эти сладкие губки и сахарный ротик. Он так и представлял, как толстая головка члена скользит по ним, а затем Кэндис берет его как можно глубже, облизывая, щекоча язычком.

Откуда в нем эта нежность и забота, он не понимал. Все его половые связи сводились к тому, что он просто ставил девушку раком или на колени, жестко трахал, или имел в рот, обязательно предохраняясь. Но сегодня, точно наваждение.

– Хорошо, на виллу не поедем, есть домик для гостей, он совсем недалеко отсюда. Черт, девочка, одевайся быстрее. Возьми все свои вещи, скажу ребятам с фермы, чтобы посмотрели твою машину утром.

Кэндис морщится, понимая, что никакой поломки не найдут, но ничего не успевает сказать, как Шон натягивает на нее футболку. Сам на ходу заправляет уже вновь возбужденный член в белье и джинсы, больно сдавливая его плотной тканью. Он тянет Кэндис за руку из пикапа, захлопывает дверь, усаживает в свой внедорожник, резко дает по газам, не глядя на ничего не понимающую девушку, несется через поле к их фамильной вилле.

Девушка садится голой попкой на сидение, ее трусики порваны и болтаются на поясе. Между ног очень влажно, хочется скорее принять душ. Они сворачивают налево, не доезжая до центральных ворот дороги, ведущей к центральному дому ранчо. Едут еще совсем немного, но Кэндис совершенно ничего не видит, только яркий свет фар освещает узкую дорогу.

– Здесь недалеко гостевой домик, только мы доедем до него по другой дороге, так быстрее и никто не узнает, что ты здесь, хотя не понимаю, чего ты боишься.

– Шон, у нас небольшой городок, слухи разносятся быстро. Если кто-то из прислуги или работников увидит тебя с девушкой, то, я уверена, это точно дойдет до твоей мамы. А если в той девушке узнают официантку кафе “Завтрак у Рози”…