Алекс Динго - По дороге брёл волк

Повеял лёгкий ветерок. На видном месте красовался большой, каменный, двухэтажный особняк. Крыша треугольной формы, высокая. Там имеется ещё один этаж и чердак. Большой балкон украшает крышу, где можно уютно проводить время и беседы. И смотреть далеко на чудные пейзажи. Окна большие высокие, но узкие. У дома имеется три входа и выхода. Одна дверь расположена в цокольном этаже-подвале. И та забавно скрипела, когда открывалась и закрывалась. И руки у хозяев не доходили, чтобы смазать ржавые петли. Дом принадлежит зажиточному купцу-торговцу Сергачу «Дылде» Крыжовнику. Он рослый. Два метра его рост. Тело крепкое, широкое. Голова овальная, лысая. Уши плоские большие. Лик грубый, бородатый. Шерсть бурая. Глаза навыкате, цвета молодых листьев. Подбородок квадратный, двойной. Сергач торгует разными товарами. И бывает далеко от своих земель. Но сейчас находился дома, как и вся семья. Он женат на Ольгуне Сухарчик. Та пышка. Грудь седьмого размера. Лик весьма приятный, щекастый. Глаза простые, цвета вяленого сена. Волосы густые, буро-русые и до пояса. Она любит те заплетать в косу. И обожает красиво и богато одеваться. Он похотлива до любовных утех. И три раза изменяла мужу, пока тот был в отъездах. Но ему всё же признаётся открыто в любви. И охотно отдаётся в постели по первому зову. Сергач наструга детей. У него пятеро. Три сына и две дочки. Самый младший Ивашун сейчас спал мило в колыбельке. Ему всего годик. Он красив сам собою. Голова округлая. Щеки пылкие румяные. Он сопел тонко. В большой спальне наверху скрипела дубовая кровать. Хозяин дома Сергач ублажал жену. Та лежала оголённое на мягкой перине. И широко раздвинув, держала ноги. Она подмахивала умело суженому. Дышала горячо. Лицо багровело. В глазах рябило от наслаждения, похоти и оргазма. Она стонала красиво и порой громко. Сергач «Дылда» крепко руками держал жену за ноги. И двигался быстро. И входил глубоко во влажную плоть пышной милашки. Его «шланг» вытянулся на двадцать сантиметров. И по виду доставлял много удовольствия желанной женщине. Сергая постанывал тонко. И бегло поглядывал на прелести милашки. Он порой ласкал её большие пылкие «дыни». И немного оправлял свой большой и толстый «кол». И уже напустил пару раз семени. Он двигался то быстро, то неторопливо. Торс выказал мощь. Он напрягся. И не жалел сил, ублажая любимую милашку. Она постанывала вновь и вновь. И сама слегка двигала мощными бёдрами. И ласкала себя руками за пышную жаркую грудь. Соски ярко-розовые, острые. Ольгуня пыхтела. Её обуял неистовый жар. Она смотрела прямо на оголённого мужа. И порой показывала ему язык, высовывая изо рта. И дразнила, как будто. Он заводился вновь и вновь. И двигался лихо, ненасытно трахая свою жену. Он порой устроил дикую разборку, когда прознал, что она отдалась местному двужильному пахарю Тошкену «Рыжему». И завязался кулачный бой. И верх взял сначала «Рыжий». Он крепко отбил пятак Сергачу. Но тот всё же поднялся на ноги. И его качало крепко. Но он вновь полез в драку. И сумел повалить «Рыжего». И крепко тому набил морду. Прямо всё лицо кровью затекло. И глаз левый сильно опух. Он бил ногами плотно и наотмашь «Рыжего». И сказал, что, мол, ещё раз будешь мою жену трахать, то совсем прибью как пса бешеного… Я тебя прикончу так и знай… Застрелю и глазом не моргну… Сергач не мог угомониться. Он бил и бил по морду оппонента. Тот уже совсем не сопротивлялся. Лишь слегка махал руками. Сергач всё же угомонился. Его отвели в сторону. Но сейчас всё позабылось. И любовные страсти в спальне семейной пару не утихали. Кровать тонко скрипела. Их детишки дремали в своих комнатах. И видели сны. Старшему сыну Виториану уже исполнилось семнадцать лет. Он рослый, но не гармоничный. Лицо малоприятное. У него большой нос. И узкие, тёмные глаза. Волосы чёрные, кучерявые. Он редкий грубиян. И воспитан дурно. Он познал любовь, побывав в борделе в городе Путан. Там он совокуплялся ночью пять раз с красивой тридцатилетней пышкой Дорой Вителли. Та знает толк в любви. Она куртизанка с большим опытом. И многие поговаривают, что она заразна сифилисом. Но сын Виториан не заразился ничем. Хотя не предохранялся никак. Он был в ту ночь дико пьян.

Небо темнело. Усадьба Крыжовника пребывала в тиши и гармонии. Воздух сотрясали гулкие хлопки, стоны, свист и разные скрипы. В форточку задувал небольшой ветерок. И тот колыхал большую прозрачную, белую, кружевную занавеску. Та прямо лихо поднималась. Супруги Крыжовники, кончив, грузно завалились на кровать. И, поцеловавшись в губы, тонко засопели.

На тёмном небе сияла неполная луна. Веял тонкий ветерок. И тот задавал тон. Во дворе дома Крыжовника мелькали замысловатые тени. Фонарь на столбе чуть колыхался. И немного даже скрипел. На деревьях колыхалась редкая листва. Ту колыхал ветерок. И задавал тон. Дом Крыжовника охраняли сторожа, ямщик и несколько служащих. Он велел чутко смотреть за домом… И, что, мол, сейчас время неспокойное… Смотрите в оба… Я слышал, что, недавно кого-то утащили звери в лес… И, мол, этого хреного оборотня ещё не поймали… По мне так это всё слухи дураков… Волк он может быть настоящий… И если явиться сюда… Мы его быстро укокошим… У нас и ружья и лупары имеются… Сюда он не сунется проклятый… Но я не верю во всю эту хрень… Эти слухи распускают всякие идиоты и Емели… Если он и есть, то из плоти и крови. И мы его прикончим, если к нам полезет… Ямщик Валек Малафузя изрядно выпил. Он сам рослый, стройный. Лицо малоприятное. Его как-то одна баба кипятком обожгла. И он теперь уродец. Глаза тёмные и разные по размеру. Есть небольшая борода, цвета тёмного. Но дело он своё знает отменно. И прекрасно водит лошадей. Сейчас его украшала тужурка короткая меховая. Он при себе держал ружьё одноствольное за спиной. Он, пробудившись, быстро выпил из кувшина воды. Голова немного кружилась. Он, надев шапку-колпак, встал на ноги с кровати. И тут же зашагал вперёд. Мысли путались. «Что они меня не разбудили-то… Моя же очередь пост держать… Вот же проклятые… Наверное, напились. Хозяин нас выпрет из-за их баловства. Вт же молодые ухари… Я им сам сейчас морду набью… Но сначала отолью… Мать их за ногу… Сукины дураки… Хочу ссать… Выпил я много и сморило меня… Но что с того… Как-то тихо больно…» , – подумал он. Ямщик Валек Малафузя вышел из деревянной сторожки во двор. Глаза прищурил. И чутко осмотрелся.

– Холопы Белун. Бадан… Вы где рожи наглые? Напились, небось… Вот же сукины дети… Где они? Не вижу ни черта. Темно бляха муха… Надо отлить сначала…

Повеял тонкий ветерок. Валек махнул рукой. Он быстро зашагал по пустырю меж кустов. И лихо миновал более тридцати метров. И встал неподалёку от забора. И тут же припустил штаны. Он взялся обеими руками за свои мохнатые причиндалы. У него небольшой семисантиметровый «жезл». Но моча пахучая крепко. И та лихо потекла мощной струёй на куст. Ямщик Валек Малафузя облегчённо вздохнул. И справляя свой туалет, бегло осмотрелся. Мысли путались. «Где эти сволочи пьяные? Не отзываются ироды… Явно напились суки… А я за них отвечай. С меня хозяин три шкуры спустит. Ну, я их сейчас найду и прибью… Вот же выродки молодые… Наберут всяких двор сторожить… Я их прибью уродов малодушных… Вот же холопы…» , – подумал он. Валек ещё пускал струю пахучей мочи. Он широко держал ноги. Штаны припущены. Дышал ровно. Он чуть склонил голову, чтобы глянуть на свои причиндалы. И тут же присмотревшись, обомлел. По коже пронёсся холодок. И прямо мурашки пробежали лихо. Он ужаснулся, как никогда. Пульс участился в разы. И струя мочь дрогнула. И прямо окропила порванное молодое лицо сторожа Белуна. Тот лежал навзничь за кустом. Руки широко. Лик растерзан глубоко. Прямо содрана вся кожа с левой стороны. И видны полоски от когтей. Просто жуть. Рот разорван до уха. И кровь ещё пульсирует. Ямщик Валек Малафузя заглотил слюну, глядя на зверство. И недоумевал сильно. Сердце ёкнуло в груди. Он даже чуть попятился. Глаза округлил. И те полезли на лоб. Он смотрел прямо на труп Белуна. Тот не дышал. Он молод. Ему всего за двадцать три года. Тело невысокое, ладное. Руки сильные. Лицо весьма приятное. Но сейчас ему не позавидуешь.