Дана Стар - (Не) твой ребёнок

Смущаюсь, я краснею не хуже перца чили. Босс улавливает реакцию. Даже слёзы за секунду высыхают. Вот, оказывается, что мне было нужно для успокоения – возможность побыть с мужчиной подольше.

– Не переживай. Я тебя не трону. Я не из таких… правда.

Я выдыхаю.

Он меня не тронет… Но что, если я, напротив, хочу?

Больше не могу сопротивляться зову сердце.

К черту разум! Меня трясет как наркомана.

Я пальчики в кулачки на коленях сжимаю, отвечая:

– Хорошо. Поехали. К вам.

После того, как Олег Владимирович спас меня. Я привязалась к нему ещё больше. Всем своим естеством утонула в бесподобных глазах, силе, смелости моего бесстрашного спасителя.

Это как болезнь, как наваждение. Наркотик.

Больше не могу сопротивляться!

Жажда стать с ним ближе убивает, в яде растворяет, когда я говорю себе нет! Вы не пара.

Всё. Я пропала.

Сейчас, на эмоциях, я понимаю, что просто умру.

Если хотя бы… его не поцелую.

Пятнадцать минут, и мы оказываемся у Волкова в квартире. Он живет в огромной новостройке. Мы минуту поднимались на лифте. Было напряжённо и жутко горячо оказаться с боссом в крохотном помещении один на один, обставленном зеркалами. Я пропотела как раб на галёрах от зашкаливающего волнения, и я ещё не видела воочию такого шикарного интерьера! Словно попала в президентские хоромы. В сон какой-то. Просто не верится.

– Проходи, чувствуй себя как дома.

Ну вот мы и на месте!

Босс распахивает передо мной дверь из натурального дорогого дерева, любезно ведет рукой, приглашая внутрь завидных апартаментов.

– Спасибо, – смущаясь, переступаю порог.

– Можешь осмотреть комнаты.

– С удовольствием.

Нет, это не квартира, а дворец самый настоящий. Я уже несколько минут хожу по комнатам с открытым ртом. Такую красоту в интерьере я видела только на картинках в модных журналах.

– Освоилась немного?

Волков ко мне сзади подошел, когда я стояла у большого панорамного окна и смотрела на вечерний город с высоты птичьего полёта. Город играл яркими огоньками, совсем как новогодняя ёлка. Божественный вид, глаз не оторвать. Олег Владимирович живёт в пентхаусе в самом элитном районе городе. Сюда крайне трудно пропасть. Это район для богачей.

И он холост. Несмотря на это в жилище завидного холостяка царит безупречный порядок. У него всё по полочкам разложено. Сразу видно, бизнесмен-руководитель. Собран от и до. Строг, щепетилен к каждой мелочи. У него даже тарелки от меньшей к большей расставлены на кухне. Наверно и костюмы по цветам вешает в гардеробной.

– Да, – мило улыбаюсь. У вас чудесная квартира.

Мужчина заметно смягчается в лице. Уже почти остыл. Полностью. И это радует. Иначе дракон отдыхает на фон взбешённого Волкова.

– Чаю? – спокойным тоном спрашивает.

– Пожалуй, да.

– Идём, я сделаю тебе чай с мелиссой. Любишь?

Понятие не имею о чём он говорит. Но ни за что не откажусь.

– Мой любимый! – само по себе вырывается.

– Отлично, это поможет тебе расслабиться.

Мы входим в просторную кухню, оформленную в черно-белых тонах, я присаживаюсь за столик и с упоением наблюдаю за тем, как мужчина хозяйничает на кухне. М-м, чистый кайф! Олег Владимирович снял с себя пиджак, остался в светло-серых брюках и белой рубашке. Рубашка закатана до локтей, обнажая его мускулистые, крепкие руки. Они очень красивые. Хочется провести по ним кончиками пальцев.

Ну все. Меня накрыло. Не могу больше держаться. После того, что между нами случилось, что он для меня сделал. После того, как в драку влез, как на руках носил и кричал на всех, срывая злость. Потому что явно за меня испугался. Я явно ему небезразлична. Теперь я это поняла на все сто процентов.

– Давайте помогу! – решительно срываюсь с места.

Не могу просто сидеть сложа руки. Надо что-то делать. Не могу на него смотреть. Сорвусь скоро! Надо себя чем-то занять, чтобы отвлечься. Ох эта великолепная фигура так и заставляет хорошую девочку совершить постыдный грех.

– Нет, нет, сиди. У тебя же нога! – отказывается он, наливая в заварник кипяток. Поставив кружки, на поднос он несёт его к столу. – Почти всё готово, сейчас графин с холодной водой только возьму.

Я поворачиваю голову влево и вижу тот самый графин.

– Вот он! Графин, я подам его!

В панике бегу к столешнице, хватаю стеклянный кувшин, не глядя бросаюсь обратно. Веду себя как будто у меня шило в мягком месте, но это из-за волнения, что мы с начальником остались одни.

Все происходит очень быстро.

Ну как он мог оказаться так быстро рядом?

Передвигается с грацией пантеры.

Шлеп!

Всплеск воды.

И я лбом врезаюсь во что-то мощное и огромное.

Господи! Ну что же я за рохля такая неуклюжая!

Я опрокинула на босса графин с водой! Хорошо хоть не кипяток.

– Ой! Боже! Простите м-меня! Простите! Какая я н-неуклюжая!

Дорогая рубашка теперь вся мокрая.

– Хорошо хоть не кипяток, – копирует он мои мысли, только уже вслух с усмешкой и сарказмом. – Будем считать я принял вечерний душ.

Он соблазнительно ухмыляется, я не могу устоять от его улыбки. Меня всю пружиной жёсткой сжимает, а потом на кусочки рвёт. От того, КАК он на меня смотрит, КАК улыбается.

И вообще, как он может сейчас шутить?

Ну правда! Если бы это был кипяток?

– Прошу, простите. Мне так стыдно!

Я начинаю метаться из одной стороны в другу. Не знаю, что делать. А потом, запаниковав, вообще голову теряю. Пальцами в белоснежную рубашку впиваюсь и пытаюсь пуговицы на ней расстегнуть.

– Я помогу вам, помогу… – бормочу лихорадочно, вся трясусь. Пальцы тоже трясутся, но я кое-как расстёгиваю дорогую и стильную вещь.

Рывок назад. Я срываю с босса рубашку. Замираю.

Не могу больше и слова выдавить, потому что вижу перед собой идеально красивое, натренированное тело. В ступор впадаю. Как зачарованная пялюсь на живое произведение искусства.

Пропадаю. Теряюсь. Забываюсь, к дьяволу!

Ладонь вперёд тяну и на твёрдые мышцы груди опускаю. Провожу по гладкой, смуглой коже вниз. Чувствую, как они тугими канатами натягиваются, обжигая ладонь.

Дыхание Волкова учащается. Он тоже замер. Во взгляде начальника что-то меняется. Там просыпается торнадо. Или попросту… дикий хищник.

Дыхание его горячее, бурное. Оно в волосы мои вплетается, вызывая мурашки у корней волос. Я понимаю, нет! Нельзя! Надо остановится, надо…

Но меня терзает, рвёт, колбасит внутри. До боли! До невыносимых ощущений. До смерти!

Поэтому я поднимаю голову и в лицо его мужественно смотрю, которое кажется мне самым неземным на свете. Тону в синеве бездонных глаз, лечу в их бесконечность, становясь звёздной пылью. Мои губы распахиваются, сердце гремит громче колокола, а слова вырываются резко, сами по себе: