Янка Рам - Соблазн

Ой, не понять мне тебя, мужик!

Может, он какой болезный?.. Непохоже. Да и пальцами, как заказано, он её и сам трахнуть может. Все на месте.

Телефон на тумбочке дрожит и начинает ползти по поверхности от вибрации будильника.

Бекхэм со своим обычным аристократичным выражением морды с любопытством подталкивает его лапой к краю.

– Эй! – дёргаюсь я, успевая перехватить и спасти от падения. – Вредители! Бесите меня с утра…

Включаю звук. Три пропущенных от Альбины.

Вот прямо все бесите. Нахрена ты звонишь?

Гадливое ощущение предательства возвращается. А мне казалось, я только его выплюнул.

Но в руке у меня «таблетка», которая эффективно отвлекает.

А глаза-то какие у неё. И взгляд… И глубокий, и одновременно наивный.

«Чистая девочка»…

Верю.

«Таблетка» помогает от Альбины, но обостряет эрекцию. Идеальных лекарств не бывает! Везде побочка…

Коты, обгоняя друг друга, летят вперёд меня, пытаясь заманить в кухню. Но я сворачиваю в душ. По-любому я более голодный!

Упираясь рукой в стену душевой кабины, включаю музыку и тропический дождь. Зубная паста, слетев под водой со щётки, плюхается мне на головку, обжигая слизистую ментолом.

– Оу, фак!..

Смываю пальцами с подрагивающей от возбуждения головки пасту, но она только размазывается сильнее. Глаза закрываются от остроты ощущений. И только собираюсь расслабиться, поизвращавшись в своих фантазиях с новой пациенткой, как телефон снова начинает звонить.

Выглядываю из душевой. Пододвигаю ближе телефон, лежащий на стиральной машинке.

Пропущенный от Синицина и смска: «Стеф, подъедь пораньше, здесь пациент с острой болью».

АААА!!! Ну пиздец тебе сегодня, моя «виктория», сорвусь и загрызу! И член в тебя засуну! Да!

Ррррр…

Быстро покормив свою банду вчерашним тунцом, натягиваю на сырое тело одежду. Пинаю снова их мячик подальше, чтобы не щемили любопытные морды в дверной проём и, пока кубарем летят за ним, выхожу.

И тут новый сюрприз незадавшегося утра! Нос к носу с моей тачкой машина Тихорецкого и он собственной персоной.

Я был у него в интернатуре. Бездарный врач, но хороший менеджер. Чаще всего так и бывает, да.

Иду к своей машине, меня окутывает адреналином. Как самцу, мне хочется втащить ему. Все знали, что мы с Альбиной любовники. И он знал – не идиот же. И не обломался залезть в мою постель.

Но, блять… Имеет право, если женщина не против. Все вопросы к ней, не к нему. И всё-таки кулаки мои сжимаются и зудят.

Узкоплечий, немного оплывший, с большими залысинами. Приторно пахнущий каким-то сладковатым унисексом. Кривит свой капризный рот.

Не сработались мы с ним сразу. Но по работе Альбина всегда стояла между нами, помогая мне избегать прямых контактов.

– Утро доброе… Державин.

Он смотрит на меня с холодным презрением и ревностью. Пытаясь спрятать это за напускным равнодушием и деловитостью.

– Доброе, – так же прохладно отвечаю я. – Чем обязан?

– У меня к тебе предложение.

– Не много ли предложений, Валерий Петрович, на наше отделение? – срывает мне тормоза.

Его ноздри агрессивно вздрагивают.

– Я хочу предложить тебе стажировку в Китае. На год. По гранту.

– Хм…

Как щедро. Из двадцати претендентов выбрать того, кто в неоплачиваемом отпуске и трахал твою будущую жену?

– А что взамен?

– Ты останешься там. Года на три-четыре.

И получу волчий билет на практику в России во все приличные клиники за нарушение контракта по гранту? Круто!

Я зло ухмыляюсь.

– Неинтересно. Предложи следующему…

«…её любовнику» проглатываю я, но он читает по взгляду.

– Слушай сюда, Державин… – слетает с него маска невозмутимости.

Хватает меня своей клешнёй за футболку. Мой кулак машинально сжимается. Отталкиваю его в плечо.

– Я тебя, сучонка, по статье уволю, если ты по-хорошему не понимаешь! Я же всё знаю про вас…

– Что ж ты такой нервный, Тихорецкий? Вроде от меня к тебе она ушла, не наоборот. Да и ты в нашу постель залез, не я в вашу. Или всё-таки не идиот и понимаешь, «что, как и почему»?

Пространство между нами взрывается животными инстинктами. Совершенно неожиданно славливаю подачу в скулу, и рефлекторно и слепо вколачиваю кулак ему в лицо в ответ. Делаю пару шагов назад, чтобы остыть и остановить эту бессмысленную и глупую сцепку.

– Нахуй она мне теперь не нужна. Можешь землю рогами не копать, Тихорецкий.

– Ты же мне нос сломал, кретин!

– До свадьбы заживёт! – хмыкаю я цинично.

– У меня же конференция!

– А нехуй кидаться рогами на грейдер.

– Рога-то у тебя, Державин, – мстительно.

– По всем канонам должны быть. Но что-то пошло не так, да? Иначе бы ты не суетился.

Смотрю на часы. Чёрт! Пациент же.

Оборвав этот разговор, сажусь в тачку. Выезжаю на дорогу, набирая Альбину.

– Стеф… доброе утро. Спасибо, что перезвонил.

– Я не перезвонил. Уйми своего оленя, ясно?

Скидываю.

На ресепшене меня встречает Зоя.

– Я в кабинет к Вам отправила.

– Правильно. Халат…

Подаёт мне выглаженный короткий халат и сложенные форменные брюки.

– Степан Дмитриевич… – шепчет она, – на скуле… ммм… ссадина… Где же Вы так?

– Твою мать. Мирамистин мне занеси, и пластырь. Пожалуйста.

Иду по коридору в кабинет, Зоя семенит рядом, зачитывая мне жалобы пациента.

– Понял, – открываю дверь кабинета, – и никого не записывай после четырёх. У меня вызов.

– На дом?

– По всей видимости – да.

Чем ближе к четырём, тем сильней у меня мандраж. Какого я согласился на это? Я то хватаюсь за телефон, собираясь позвонить ему и отказаться, то наоборот, пускаю как пацан слюни от предвкушения, что… что? Ведь я же не собираюсь? Я просто сделаю массаж, да?

Ловлю своё отражение в зеркале. Как гопник с разбитым лицом!

Ха… Понравиться ей хочешь?

А вот хочу!

Замужняя дама…

Всё равно хочу. Без всяких продолжений. Хочу словить те самые гормоны-феромоны, услышать, какой у неё голос, как она разговаривает, посмотреть, как двигается, ощутить запах… Зарядиться от этой сногсшибательной батарейки. Меня выкачали до нуля… А источники попроще типа Зои не срабатывают.

И в четыре, быстро ополоснувшись в душе и переодевшись в футболку и джинсы, я закрываю кабинет и отдаю ключи на ресепшен.

– Стеф…

Разворачиваюсь.

– Что?

Но на ресепшене звонит телефон, и Зоя берёт трубку, отрицательно качая головой. Будет что-то срочное – позвонит.

Ильницкие живут в элитном коттеджном посёлке американского типа – невысокие заборчики, обширные газоны, одинаковые, как под копирку, дома, отличающиеся только количеством цветов у входных дверей, формой бассейнов и стоящими на парковках тачками. Пару раз был здесь. Родители моих маленьких пациентов просили приехать на дом. На входе охрана. Называю адрес и фамилию. Пропускают.