Тилли Коул - Милый дом

Ромео разорвал поцелуй, раздраженно выдохнув. Его загорелая кожа была обжигающе горячей на ощупь.

– Черт, Мол, почему я не могу выкинуть тебя из головы? Ты – все, о чем я, мать твою, думаю, и я не знаю, что с этим делать.

– Думаешь? – пискнула я.

Он перевел на меня свой дикий взгляд.

– Каждую минуту. Каждого. Дня.

Роум отступил назад, давая мне столь необходимое пространство. Мне нужно было бежать – рядом с ним я не могла ясно мыслить. Я наклонилась, чтобы поднять книги, а когда выпрямилась, Роум стоял, заложив руки за голову, и в его темных глазах горел неутоленный голод.

Он очень медленно облизнул нижнюю губу, и мне больше всего на свете захотелось почувствовать это.

– Я не знаю, что с тобой делать. Это приводит меня в замешательство, и мне это не нравится. Еще никогда я не чувствовал себя так из-за какой-то девчонки. – Он наклонил голову, оценивая меня. – Но я не думаю, что ты просто какая-то девчонка. Я размышлял об этом с той минуты, как увидел тебя, такую взволнованную в коридоре перед первой лекцией. Господи, после того проклятого посвящения я не хочу пробовать никого, кроме тебя. – Темное пламя, которое придавало его глазам цвет полуночи, почти заставило меня застонать от сильнейшего вожделения.

Поэтому я сделала то, что делаю лучше всего, когда не могу справиться с ситуацией.

Я убегаю.

– М-мне н-нужно в библиотеку, – нервно заикаясь, выпалила я и бросилась к выходу. Меня трясло, я была обескуражена, сердита, но еще и невероятно возбуждена. Меня беспокоило то, что меня привлекала его напористость. Я бы даже сказала, что помимо того, что между нами произошло, это беспокоило меня больше всего.

Открывая входную дверь, я рискнула оглянуться.

И совершила огромную ошибку.

Ромео стоял в центре коридора, наблюдая за мной со скрещенными на груди руками.

Я опустила дверную ручку, когда его жесткий голос заставил меня замереть.

– Это еще далеко не конец, Шекспир… еще далеко не конец!

Томление внутри вновь нарастало. Я испугалась и ускорила шаг, решив забить на библиотеку и сразу отправиться домой. Будучи на грани обморока, мне необходимо было спрятаться в убежище моей комнаты.

Он не спал с Шелли. Я была всем, о чем он думал, и я не могла не чувствовать волну счастья, наполняющую мое сердце впервые за много лет.

Я пролежала без сна четыре часа, наблюдая, как тени от сосновых ветвей пляшут по потолку. Уже пятую ночь я страдала бессонницей. Я была выбита из колеи и запуталась настолько, что не могла нормально думать, не могла спать и, честно говоря, в принципе функционировать. Основная причина – Ромео Пуля Принс.

Он вместе с футбольной командой «Тайд» уехал в Арканзас сразу после нашего маленького выяснения отношений в коридоре, оставив меня переживать из-за того, что между нами происходило. Не упрощали мне жизнь и выставленные на всеобщее обозрение фотографии в Facebook, на которых другие члены команды целовались с девушками в убогих ночных клубах или на вечеринках после матча. Стоило мне представить, что Роум занимался тем же, меня начинало тошнить.

Отказавшись от попыток заснуть, я откинула одеяло и побрела в ванную комнату, где шагнула под душ и позволила теплой воде взбодрить меня.

Но ничего не вышло.

Я со вздохом прислонила голову в прохладной плитке. Как себя вести при нашей следующей встрече? Элли сказала, что команда должна вернуться сегодня, поэтому я решила спрятаться в месте, где суперспортсмен определенно не появится, – в библиотеке.

Спустя полчаса я оделась, собрала книги и вышла на большую лужайку, греясь в утренних лучах солнца. Семь часов – идеальное время для прогулки по главной тропинке, окруженной деревьями. Ее уединенность давала возможность поразмышлять, расслабиться, зарядиться энергией.

На середине пути звук оживленного спора привлек мое внимание. Сначала я заметила припаркованный серебристый «Бентли» и высокого взрослого мужчину рядом.

А потом Ромео, на которого яростно кричал этот самый мужчина.

Я спряталась за стволом большого дерева и наблюдала за течением спора из своего укрытия. Ромео был взбешен: ладони сжаты в кулаки, а поза излучает ярость. Мужчина в темном костюме в гневе размахивал руками прямо перед лицом Ромео, выкрикивая ужасные оскорбления. Затем шагнул вперед и занес кулак. Так я стала свидетелем того, как взрослый мужчина ударил Роума по щеке с такой силой, что голова парня откинулась назад. Ромео не стал давать сдачи, он мужественно устоял на ногах, принимая мощный удар.

– Ох, боже мой, – прошептала я про себя.

Я отчаянно озиралась вокруг, ища помощи, но здесь были только я… и они. Прежде чем я успела побежать за подмогой, мужчина в костюме запрыгнул в свой «Бентли» и с визгом покрышек отъехал, и я увидела, как разъяренный Ромео подошел к огромному дереву и принялся наносить удары по стволу снова и снова, издавая громкие стоны, прежде чем рухнуть на землю, уронив голову на руки. Я прислонилась к грубой коре дерева, пытаясь осмыслить увиденное.

Внутри меня шла борьба, как же поступить. Ромео только что ударили, на него напали. Выглянув из-за большого дуба, я несколько минут смотрела на несчастного парня, впитывая все его южное великолепие, истекающее кровью и страданиями. Сердце болело за него, и, прежде чем мой мозг смог осознать происходящее, мои ноги понеслись в сторону Роума.

Парень не слышал, как я подошла, и я присела перед ним на корточки, отчего мой черный летний комбинезон запачкался в засохшей грязи. Я тихонько достала из своей коричневой сумки бутылку воды и старый розовый носовой платок. Роум поднял голову на звук: из его рта капала кровь, а идеальные белые зубы купались в алой ванне.

– Ромео, господи… – прошептала я, борясь со слезами. Он ничего не сказал, лишь тупо на меня уставился.

Отвинтив крышку с бутылки «Эвиан», я подняла его грязную руку; его пальцы были вялыми и израненными. Я полила водой ссадины и глубокие порезы, полные древесной коры и грязи, затем приложила носовой платок к содранной коже. Роум даже не вздрогнул.

– Больно? – тихо спросила я. Он покачал головой.

Вымыв его руку, я подалась вперед, оказавшись на коленях между согнутыми ногами Роума. Я осторожно поднесла носовой платок к его рту и вытерла кровь, обнаружив большую открытую рану в уголке его красивой верхней губы. Я надавила на нее и промокнула кровь. Затем мой взгляд переместился к его карим глазам. Я почувствовала всю его боль, увидела, как в них вспыхнули непокорность и отчаяние.

Когда его губа перестала кровоточить, я передала ему бутылку воды.