Елена Безрукова - Наследник по контракту

После работы, как обычно, нужно было забрать сына из детского сада. Немного не дойдя до здания, вдруг ослепла. На глаза упала темная ткань, которую ловко завязали на затылке. Руки тоже скрутили чем-то вроде жгута или ремня и запихали в машину. Я ничего не могла понять, потерялась в пространстве, только слышала хлопки дверью авто и короткие, рваные диалоги мужчин. Судя по голосам, их было около трех.

– Да, взяли. Везем. Будем через двадцать минут.

Сидела ни живая, ни мертвая, думая лишь о том, кто же теперь заберет сына из сада? Хоть бы позвонить дали Полинке, соседке… Похоже, домой сегодня я не вернусь. Никогда уже не вернусь. Слезы душили и успели промочить повязку, но даже утереть их не могла – руки ведь связаны.

– А сиськи у тебя классные, – резанул ухо один из голосов, оказавшийся слишком близко.

Рука легла на грудь и сжала. Я задергалась на месте от ощущения мерзости происходящего.

– Не трогай, – прорычала сквозь зубы.

Сказала и сама испугалась. А вдруг они мне за это прямо сейчас что-то сделают? Но никаких ударов не последовало. Возможно, что это лишь чьи-то охранники, которым велено доставить меня. Навряд ли они сделают мне что-то серьезное. Тогда всё самое страшное ожидает впереди. На всякий случай лучше не нарываться, но я не могу молчать, если меня лапают!

– Миха, убрал руки, – прозвучал еще один голос спереди. Я вертела головой, поворачиваясь на звук, как слепой котенок. – Мы не знаем, для каких целей шефу нужна эта девчонка. Не трогай.

Миха хмыкнул и немного отодвинулся, мне стало легче дышать. Немного, потому что сердце бешено билось где-то под горлом из-за страха и понимания, к каким людям меня везут. Кто именно ждал моего появления, я не знала, но это и неважно, потому что мне известно, по какой причине меня сейчас похитили – долги мужа.

Спустя время машина остановилась и меня под руки выволокли на прохладную улицу. Ногами перебирала вслепую, но мужчины не дали бы мне упасть, крепко держали за локти. Судя по звукам, улица кончилась и мы попали в помещение. Прошли по лестнице вверх, дошли до какой-то комнаты, вошли и остановились.

– На стул посадите, – прозвучал еще один властный мужской голос.

Меня заставили сесть, руки оставили связанными за спиной. Услышала приближающиеся шаги по ковру и вздрогнула, когда волос коснулась чья-то рука. Повязку сняли, и я зажмурилась от яркого света верхнего электричества. Когда глаза привыкли, огляделась вокруг. Напротив меня стоял невысокий коротко стриженный мужчина в дорогом костюме. Явно главный. Ещё трое расселись по кабинету на диванах и креслах, наблюдая за происходящим.

Мужчина, гостьей которого я стала сегодня, оценивающе рассматривал меня с нескрываемым сексуальным интересом, едва ли только не облизывался, застревая масляными глазами на груди. Очень неприятно от его взглядов, как будто меня сюда для этого привезли. Я понимала, что если у меня нет денег, но есть грудь третьего размера, то оплатить долг другим способом мне тоже могут предложить. Только думать об этом вовсе не хотелось…

– Здравствуй, красавица, – высказался он. – Я – Довлатов Геннадий. Мы с тобой говорили по телефону.

– Да, я помню, – ответила я и похолодела.

Прекрасно помню этот диалог. Очередные угрозы поставить меня на счетчик. Деньги я рисовать не умею, и найти ничего, конечно, не смогла.

– Я дал тебе достаточно времени на возврат долга за своего муженька. Целых две недели. Но что-то я не вижу, что ты торопишься мне восполнить те бабки, что Калиновский просрал в казино. А я больше ждать не намерен.

Руки невольно сжались в кулаки от бессилия, я закусила губу.

– Дайте позвонить. Пожалуйста, – подняла я глаза на него. – У меня есть сын. Мальчик не виноват ни в чем. Он один в саду остался. Пожалуйста, дайте я позвоню соседке, чтобы она позаботилась о нем. Наказывайте меня, но не ребенка.

Довлатов задумчиво пожевал губы и сказал одному из парней:

– Дай телефон.

Амбал послушно принес ему обычный телефон, будто собачка в зубах тапочки. Геннадий забрал его и обернулся на меня.

– Номер?

Я назвала нужные цифры. Ожидала, что он поднесет аппарат к моему уху, но он сам начал диалог:

– Здравствуйте. А я от Лены Калиновской. Заберите сына из сада, позаботьтесь о нем. Его мама немного занята сегодня. Не знаю, когда придет. Может, и не придет, смотря как себя вести будет. Ну пока.

Он повесил трубку и протянул руку с телефоном в сторону, собачка снова послушно забрала аппарат без лишних слов. Представляю, что сейчас испытала Полина, услышав такое сообщение обо мне. Что чувствовала я сама, уже просто не понимала. Сплошной страх и ужас.

– Выкинь сим-карту, – приказал Довлатов, сосредоточив взгляд на мне.

– Спасибо вам, – сказала ему.

Хотя бы сын не останется неприкаянным на сегодня. А потом… Ему придется быть сильным мальчиком. Мама боролась за него как могла.

– Какие есть варианты, Лена? – спросил он, подошел ближе и опустил пальцы на мою шею.

От прикосновения тут же взволновалось всё тело, пронзило насквозь чувство омерзения. Не смогла справиться с собой и дернула плечом, рука холеного мужика соскользнула, и он оскалился:

– Необузданная кобылка. Мне нравятся такие. Дерзкие. Они всегда такие горячие. Какие ты любишь позы, малыш? – сказал Довлатов, проводя по линии позвоночника пальцами, снова вызывая отчаянное желание избавиться от его внимания.

– Вкусная девочка, – продолжал он разглядывать и лапать меня, запустив пронырливые пальцы в вырез блузки.

Я опять нервно задергалась, не желая принимать эти вынужденные ласки. Мужчина лишь смеялся в ответ.

– Ну че дрыгаешься? У тебя всё равно нет выхода. А так – трахну тебя, и долг прощу. Тебе понравится.

Мужская рука грубо сжала лицо, не давая вертеть головой. Геннадий впечатался в мои губы своими. Поцелуй развязный, пошлый и очень противный. Я почувствовала рвотный позыв, больше не могла его терпеть. Разжала зубы и с силой сомкнула челюсти на его губе. Кажется, я ощутила металлический привкус крови…

– Ай, сука! – схватился он за прокушенную мной губу, и тут же по моему лицу смачно съездили, попав по скуле.

Голова безвольно повернулась набок, будто я кукла. Больно. Этот мужик будет меня не только насиловать, но и бить не постесняется… На глаза опять навернулись слезы. А Довлатов снова жестко сжал пальцы на моем подбородке и поднял моё лицо на себя. Безумные от ярости глаза смотрели в мои.

– Ты че творишь, овца? Да я тебя по кругу пущу за это. Не хочешь меня одного – будешь давать всем. Пока не надоест или пока не затрахаем тебя до смерти. Поняла?

Я тяжело дышала и молчала, глядя в бешеное лицо широко распахнутыми глазами. Он надавил на кожу еще сильнее, и я не смогла сдержать стона боли.