Екатерина Орлова - Дарк

Кармен, как всегда, взорвалась быстро и жёстко. Её ноги задрожали и она выдала нечленораздельные звуки, как будто у неё во рту был кляп и она не могла полноценно кричать. Тогда я убрал руку, надавил ей на спину, чтобы она подняла повыше попку, ухватил за бедра, и помчался к собственному удовольствию. Я, черт возьми, пытался своим членом проделать в ней дыру с другой стороны. Или, как минимум, достать им до горла, заходя от киски. Так мощно и сильно я девушку ещё не трахал.

Я смотрел на светлые волосы Кармен, а представлял себе другую. Ту, которая заслуживала быть наказанной и, мать твою, разорванной. Я ускорился и схватил ее за волосы. Она не сдерживала криков боли и удовольствия, которыми я упивался как грёбаное животное. Мои внутренности взрывались тысячей разных чувств, ни одно из которых нельзя было описать словами с положительным смыслом.

С последним толчком мои яйца ударились о кожу Кармен, подтянулись и я кончил с рыком. Перед глазами заплясали звёздочки, а зрение размылось. Мир вокруг меня перестал существовать, вся моя сущность была сосредоточена на удовольствии от освобождения.

Я потихоньку приходил в себя, чувствуя, как девушка подо мной задыхается, и понял, что навалился на неё и придавил своим весом. Отпустив её волосы, я упёрся рукой в стол и медленно поднялся. Кармен шумно вдохнула. Я вышел из нее и потянулся за салфеткой на столе. Вытершись, я посмотрел на мокрые бёдра Кармен. Картинка приносила мне удовольствие. Кармен не была моей, но мне доставляло удовольствие помечать её всякий раз как свою.

– Ты свободна, – сказал я тихо, застёгивая брюки.

– Спасибо, сэр, – дрожащим голосом прошептала она, вставая.

Я знал, что она была на грани слёз. Знал, что после такого интенсивного секса девушке требуется поддержка и утешение, но будь я проклят, если она получит его от меня. Они все шлюхи, которые не стоят и капли моего внимания. К тому же, я был уверен, что её подруга, которая разделяла её участь «отношений» со мной, обязательно даст ей утешение. К тому же, щедрая оплата её услуг тоже послужит этой цели.

Я наблюдал, как Кармен натянула шорты и тихо вышла из кабинета, ни разу не глянув мне в глаза. Девчонка слишком хорошо меня знала. К тому же, каждая из них проходила обучение у Стеллы, что само по себе ставило на них клеймо качества. Я мог быть уверен, что они не облажаются и не вывалят на меня всё своё эмоциональное дерьмо.

Я подошёл к бару и налил себе порцию виски. Проглотив его одним глотком, я позвал Коннора. Мой охранник молча встал у порога через секунду.

– Что у нас там дальше?

– Встреча с мэром, сэр.

– Чёртов мудак. Через сколько мы должны там быть?

– Через двадцать минут, сэр.

– Хорошо, идём.

Я повернулся и схватил со спинки кресла пиджак. Надев и застегнув его, я поправил манжеты рубашки и мы пошли на выход. Перед входом в кабинет сидел мой помощник Роб. Я махнул в сторону кабинета себе за спину.

– Скажи, пусть там уберут на столе, – кинул я ему, проходя мимо.

– Да, сэр, – отозвался Роб, подскочив со своего места.

Мы с Коннором спускались по боковой лестнице. Я не хотел идти через зал. На середине лестницы я замер, услышав нежный голос, который твёрдо произнёс:

– Айви – это я.

Даже не видя девушки, я знал, кто сказал это. Чувствовал каким-то грёбаным шестым чувством. По моей коже прошёл озноб. Мне нужно было добраться до неё. Нужно было вытрахать эту гордыню и уверенность в себе. Нужно было сломать её и подчинить. Зверь во мне пробуждался и готовился к охоте. Я, мать твою, давно не испытывал такого предвкушения, которое заставляло кровь в жилах бурлить и кипеть. Я, сука, сто лет не охотился на сладких девочек. Таких, как… Айви.

– Так, ладно, подведём итоги, – сказала Лили, делая глоток кофе. – У тебя будут тренировки каждый день в школе, каждый вечер в клубе, а потом ты ещё и по ночам будешь выступать. Когда ты собираешься спать?

Я отложила свой бутерброд, прожевала и сделала глоток сока.

– В студии у меня начинаются занятия с часа и длятся до шести вечера. Я буду успевать доехать до клуба к семи. С десяти только начинает работать клуб.

– Да, но он работает до четырёх утра! – возмутилась Лили.

Я дёрнула плечом.

– Ничего, я выдержу.

– Ещё скажи, что ты готова пойти на большее в этом клубе, чтобы заработать денег, – сказала подруга, прищурившись.

Мои глаза расширились и я покачала головой.

– Слушай, я даже для танцев не готова, не говоря о большем. Лили, ты говоришь так, как будто я хотела эту работу.

– А что мне думать?

– Эй, мне нужно оплачивать счета. Я теперь сама по себе, помнишь?

– Не злись, Айви. Но ты могла бы устроиться официанткой. Или в ещё одну школу для детей.

Я опустила голову. Я могла бы. Но так шансы встретиться с членами моей семьи были выше. Клуб «Дарк» не впускает к себе всех подряд, а потому там у меня была возможность скрыться. К тому же, ни от одного из своих братьев я никогда не слышала об этом месте. Зато о других клубах – постоянно. Особенно учитывая тот факт, что Марк занимался поставками алкоголя и знал владельцев почти всех клубов города. Так что у меня был шанс скрыться, и я собиралась им воспользоваться.

– Могла бы, – повержено ответила я. – Только там я могла бы видеть надменные лица моих родственников или их друзей.

– Ну и пусть твоим родителям было бы стыдно, что их дочь вынуждена теперь работать официанткой, чтобы прокормить себя, потому что эти эгоистичные задницы решили увеличить свой капитал за счёт твоего тела. Ты, кстати, могла бы работать в таком миленьком месте, как это.

Лили обвела взглядом большое помещение кафе быстрого питания, в котором мы сидели. Стандартное кафе в типично американском стиле. Стены были увешаны номерными знаками, плакатами из пятидесятых, постерами и фотографиями. Виниловые диванчики, большие деревянные столы и длинная барная стойка, тянущаяся во всю длину помещения. За барной стойкой высокие стулья, на которых сидели, как правило, завсегдатаи. В углу стоял музыкальный автомат. Столики были покрыты скатертями в клетку, и такого же цвета короткие шторки висели в самом верху каждого из окон.

Я могла бы в таком работать. Но тогда мне пришлось бы бросить танцевальную студию, а я не могла так поступить с этими детьми. Наша танцевальная школа получала частичное финансирование из бюджета города, и таким образом обеспечивала возможность заниматься для детей из малоимущих семей. Почти никто из преподавателей не соглашался браться за обучение таких детей, потому что никаких привилегий от этого не получал.

Но мне эти дети нравились. Они были настоящими, не испорченными родительскими деньгами. Они дрались насмерть, любили до зубовного скрежета, занимались до изнеможения, потому что знали: кроме как своим трудом им не удастся чего-либо добиться в жизни. Поэтому, пока могла, я собиралась тренировать их.