Анастасия Зинченко - Не хочу быть невестой!

Но теперь, после новости о том, что эта девочка должна стать женщиной Перси…

– Как ты нашел ее?

Персиваль пожал плечами.

– Я просто поинтересовался у ее родных, где могу встретиться со своей суженой. Знаешь ли, подобные знакомства следует совершать как можно раньше, чтобы невеста успела свыкнуться с мыслью, что теперь рядом с ней будет лорд.

Крис поморщился.

– Так ты приехал познакомиться или, как сказал ей, увезти с собой?

Персиваль пожал плечами.

– Илотилас Линвен – моя невеста. Она будет делать то, что я пожелаю. Скажу покинуть стены Академии, и ей придется подчиниться.

– Тили сейчас является адепткой, Персиваль. И находится под защитой ректора. Никто не может ей указывать, что делать, кроме Рика. Даже ее родители. Даже ты.

Перси фыркнул.

– Посмотрим, брат мой, посмотрим.

Илотилас не обратила внимания на стражников, которые, увидев нее, вытянули в изумлении лица, однако безропотно открыли кованые черные ворота, ведущие на территорию их фамильного особняка.

Это было трехэтажное светлое здание, если не считать чердачных помещений, скрывающихся за покатой крышей с багряной черепицей. Бежевый камень, белоснежные рамы на окнах и бордовая парадная дверь с золотым набалдашником в виде головы льва для оповещения хозяев о приходе гостей.

Толкнув створку красного дерева, Тили, жестом приказав дворецкому уйти, направилась прямиком в кабинет матери. В этот час она может либо быть в Совете, либо дома. Если дома, значит, она работает. Сон для Глеарры был второстепенным. Главное – закончить дела насущные.

Значит, придется побеспокоить ее.

Проходя по длинному коридору, упирающемуся в винтовую лестницу, вырезанную из дуба, под которой располагалась библиотека и уютный маленький столик, Тили уверенно схватилась за перила и ступила на первую ступеньку.

Шаг за шагом. Выше и выше. И не стоит думать о лихорадочно бьющимся сердце. Не стоит позволять страху и сомнениям заполнять свои мысли.

Мама должна выслушать ее. Понять. Помочь.

Ведь она тоже женщина.

Второй этаж. И снова коридор, по обеим сторонам которого располагаются безликие двери. Кабинеты. Спальни. Гостиные.

Дойдя до третьей по счету двери, Тили, собравшись с духом, подняла руку, чтобы постучаться, как дверь сама распахнулась.

За столом сидела Глеарра, испытующе глядя на дочь.

– Доброй ночи, Тили.

Переступив порог, Илотилас, шмыгнув носом, прикрыла за собой дверь.

– Доброй ночи, мама.

Увидев, в каком состоянии оказалась ее девочка, Глеарра вскочила с места, подлетев к Тили.

– Солнышко мое, что случилось? Почему ты плачешь? Кто тебя обидел? – демоница начала оглаживать ее лицо, стирая следы размазанной туши.

– Мой… жених. Он приехал в Академию.

Глеарра замерла.

– Лорд Персиваль?..

– Мама! Вы с папой не можете отдать меня ему! Только не ему!

Глеарра отстранилась, отходя к стеллажу, откуда достала полотенце и графин. Налив прямо на ткань немного жидкости, она снова подошла к дочери, аккуратно начав оттирать остатки макияжа.

– Тили, рано или поздно ваше знакомство должно было состояться. Лорд Айнелиас – лучший кандидат для тебя. У него есть титул, благородные манеры, связи при дворе, состояние и древняя фамилия.

Вывернувшись из ласковых рук, Илотилас замотала головой.

– Мама, ты не понимаешь! Это именно о нем же рассказывал отец! Именно Персиваль Айнелиас является самым…

– Приличным. Скрупулезным. Джентльменом с отточенным поведением. Тем, от которого нельзя ожидать выкрутасов подобных тому, что вытворяешь ты.

– Мама!

– Илотилас, мы поднимали эту тему. И говорили, что сами укажем на того, за которого тебе следует выйти.

– Но…

– Тили, ты устала. И перенервничала. Иди прими ванну и передохни, поговорим чуть позже, когда твой характер чуть поумерит пыл.

Тили стиснула зубы.

Каждый раз одно и то же!

Да, пусть в словах Глеарры был толк, Илотилас была подобно вулкану, быстро воспалялась, но, стоило лишь пройти времени, начинала утихать, и тогда до нее можно было достучаться. В первые же минуты говорить что-либо, значило то же, что идти против стихии. Бесполезное занятие.

– Я зайду к тебе, – Глеарра приподняла уголки губ в ободряющем жесте. – И мы поговорим спокойно. Договорились?

Стиснув кулаки, Тили резко развернулась на пятках и покинула кабинет родительницы.

Сейчас ей нужно было, чтобы ее выслушали. Поняли. Посочувствовали. А вовсе не выставляли за дверь.

Новые слезы выступили на глазах, и девушка со злостью вытерла глаза, до боли закусывая губу.

Что делать? Куда идти?

***

Глеарра проводила Илоталас взглядом. Ее сердце обливалось кровью от того, что приходилось быть столь черствой. Отталкивать самую родную и любимую, когда дочери так необходима была помощь.

Но так нужно.

Прикрыв глаза, женщина отошла к высокому окну, отодвинув тяжелые портьеры насыщенного гранатового цвета, в тон к обивке ее мебельного гарнитура.

Она стояла здесь также примерно год назад. И именно здесь они с мужем решили, что будет с Тили. И как они поступят, если она снова совершит глупость.

***

Глеарра в задумчивости уставилась в окно.

– Думаешь, это поможет?

– Если не поможет это, не знаю, найдем ли мы хоть что-то, что направит Тили в нужное русло.

Она повернулась к мужу.

– Но принуждать ее…

– Глеарра, Илотилас уже большая девочка. И ей пора это понять. И принять. Ей стоит делать взвешенные шаги и обдумывать свои действия.

– Выйдя замуж?

– За того, которого она сама выберет.

– Но…

– Мы лишь подскажем ей путь. И покажем, что не все решения приводят к правильному ответу.

– Персиваль Айнелиас, значит?.. Она будет в ярости.

Леросейл улыбнулся.

– Я ожидаю от нее именно этого. И дальнейшего шага.

– Она сбежит из дома.

– Знаю.

Глеарра прищурилась.

– Когда ты продумал этот план?

– После инцидента в Аминсе. Когда профессор Тиарнадель подсказал, что наша славная девочка чуть не спалила их защитный периметр.

Глеарра попыталась скрыть улыбку, однако вышло не слишком хорошо.

– Значит, ты три года молчал?

– Думал, что она образумится. Однако, как показала практика… Нашей дочери нужна встряска. Сильная.

– Это ее раздавит.

Вампир вздохнул.

– Любимая, мне самому тяжко от осознания, что придется делать ей больно. Но, если мы действительно хотим добиться того, о чем говорили весь прошедший час…

– Я понимаю, – перебила его Глеарра. – Однако Персиваль…

– И нам стоит гнуть свою линию до последнего. Не поддаваться на ее слезы и истерики. Ты это осознаешь?

Глеарра молчаливо кивнула, снова обратив взор на ночной город.

Илотилас придется несладко. Совсем несладко.