Алексей Равносторонний - Чему улыбается рыба

Я делаю шаг назад. И снова тишина.

Ты спокойна? А сердце? Дрожишь?

И г лавный вопрос – тебе нравится?

Хочешь? Ещё?

Ты улыбаешься и делаешь глубокий вдох, чтобы сказать.

Но я опережаю тебя, крепко прижимаю к себе: красивую, хрупкую, сильную, настоящую,

и уже по-настоящему

Мою.

– Вот, где-то я это уже выкладывал, но если я автор, то, как минимум, имею право на публикацию в нескольких местах, если иное не было оговорено в каком-нибудь соглашении.

– У-а-у!!! А это можно разместить?

– Да, конечно, я же написал выше. Но мне кажется, что для социальных сетей, такой объем чересчур большой, люди же привыкли две-три строчки и на следующий пост прыгать, а здесь надо читать и читать. Так что я думаю, моё творчество не будет у вас пользоваться популярностью.

– Ну, что Вы! Конечно, будет! У нас группа как раз для тех, кто ценит. И о вопросе, как я выгляжу, вот, фото полугодовой давности.

На Алексея смотрела красивая голубоглазая блондинка (угадал всё-таки), в белой футболке. Девушка сидела за столом, перед ноутбуком, в хорошо освещённой солнечным светом, небольшой комнате. Голова поднята, глаза смотрят так, будто кто-то отвлёк её от чего-то важного, и она нехотя выполняет чью-то прихоть – сфотографироваться. Правильные черты лица, светлая кожа, черные брови и небольшие синяки под глазами (наверное, от недосыпа, если она в декрете, то нет ничего в этом удивительного). После более пристального рассмотрения Алексей заметил и черные бретели бюстгальтера, выглядывающие из-под выреза футболки, и зелёные шорты, и ярко-голубые ногти.

– Ого! Теперь моя очередь восхищаться! А это точно Вы?

Сначала от неё пришёл смайл – лисица с недовольной рожицей показывающая язык, а потом сообщение: Вы меня хотите обидеть? Я редко кому шлю себя, и Вам ещё не поняла, почему отправила!

– Да нисколько! Слишком красивая девушка на фото, такие только на глянцевых журналах, да и то после фотошопа. Перед вами мужики, наверное, падают и на последнем издыхании комплименты шепчут.

– Вы меня смутили… Ах, если бы, ничего такого нет. И, вообще, внешность у меня обычная, но все равно спасибо Вам. Мне приятно!

– Странно, конечно, – искренне удивился Алексей, – А у вас который час сейчас?

– Вечереет, почти шесть.

– А у нас скоро полночь.

– Ой-ё-ёй! Как далеко-то!

– Тогда резюмирую: я отсылаю тексты – вы читаете, и если они нравятся, то публикуете и прикладываете какое-нибудь изображение в тему. Но сразу предупрежу, с русским у меня проблемы, твёрдая тройка с минусом. Безграмотен до безобразия.

– Я с этим что-нибудь придумаю, главное, Вы согласились!

Девушка начинала ему нравится и он решил немного пофлиртовать:

– А у вас есть хвост?

– В смысле? А-а-а-а! Поняла! Нет! Только такой.

И следом прилетел смайл – лисица, грациозно вращающаяся вокруг своей оси в каком-то танце.

– Я вас уже раздел на фото, но вот трусики ещё не снял. Лежу и думаю, хвостик там будет рыжий или белый?

– А-ха-ха-ха!!! Рыжий!

– Наверное, правильнее будет, если я сейчас заранее извинюсь. Я пьян, ну как, пьян – скорее опьянён, немного алкоголем, но больше вами. И оттого могу начать нести чушь, переходящую в пошлости или наоборот, пошлости, переходящие в ещё большие пошлости.

– А может, я хочу, чтобы Вы ко мне поприставали?

Алексей улыбнулся, и хотел было написать что-то про её грудь, но потом сделал серьёзное лицо и медленно набрал:

– Я против, не хочу портить такое хорошее начало. Лучше я сейчас отключусь и что-нибудь напишу для вас.

– Хорошо, тогда до завтра. Спокойной Вам ночи!

И следом прилетел смайл с воздушным поцелуем.

Стабильности нет. А без неё зимой, по утрам, только и остаётся надеяться на чудо или везение. Вот поэтому Алексей стоит на остановке без двадцати семь. И если бы маршрутки ходили по расписанию, и наполняемость их была одинаковой, то было бы хорошо, но хорошо только в сказках, да и то в самом конце и не во всех.

Так что каждая стоячая маршрутка – это шанс напрямую добраться до работы или хотя бы до узловой остановки, где можно совершить пересадку. Но в этом-то и сложность – маршрутка, даже большая и стоячая, может быстро промчаться мимо уже полная, или проехать раньше, чем Алексей окажется на остановке, или совсем не проехать. А пока стоишь, подходят такие же, как и он, потенциальные пассажиры. И чем больше их, тем напряжённее становится ожидание, а в связи с приближающимся временем часа пик, всё меньше вероятность сесть и доехать.

Но чудо происходит, и какой-то автобус останавливается. Внутри тепло и полно. Утром люди чаще сонные, чем злые, так что с пониманием сжимаются, освобождая пространство для новых попутчиков. И потом, когда маршрутка трогается – все впадают в короткий анабиоз до следующей остановки.

Но Алексей не спал. В эти двадцать или тридцать минут, пока он ехал, он думал о Лисе. Вчера, почти перед сном, Алексей написал несколько строк о ней, насколько смог её почувствовать, и отправил.

Девушка с рыжим настроением.

Маленькая комната – место её целого мира,

и пушистый хвост и острые уши,

и почти детская непосредственность, граничащая с яростью дикого зверя.

Она играет с солнечными зайчиками на потолке и даже побеждает их…

Запах кофе,

и утро, тающее на языке,

ощущение не отпускающего сна.

Какую мышь сегодня поймает она?

Она не кошка,

ей скучно гулять самой по себе.

У неё есть территория и тот, для кого всегда чистая кружка на кухне.

У неё есть рядом крохотное сердце,

и ярко-розовая помада на подоконнике,

и ещё целых пятнадцать минут собственной тишины.

Размышлять о Лисе получалось просто, нежно и легко.

И сейчас, в пути, он фантазировал о том, что было бы, зайди он к ней в гости? А она бы его ждала? Во что одета? Или совсем раздета? И почему ей интересно с ним? Или начать без предупреждения, будто сразу внутри.

…

– И как это могло произойти? Фигурка стояла на верхней полке, в глубине. Что же это за мышь такая, которая пробежала, хвостиком махнула и свалила её на пол? Летающая что ли? Мышь – ниндзя?

Ты стоишь на коленях, спина прямая и смотришь на меня своим кристально-честным взглядом и машешь головой вверх-вниз, давая понять, что да, все так и было.

– Хорошо,– продолжаю я, – Допустим. Но что у нас в квартире делает мышь? Куда смотрит моя лиса? М?

Твои глазки становятся печальными и опускаются, и если бы у тебя действительно торчали ушки, как у лисы, они бы обязательно сейчас поникли вместе с головой.

– Лисы это дикие! Прямо очень дикие животные! Так? – я продолжаю развивать мысль.