la luna - Пробуждение волка

Я понимающе кивнула, Симоне и так всегда делился со мной больше, чем он мог бы.

– Я еду с вами?

Беатрис спешила домой, чтобы подготовиться к завтрашнему дню, но, похоже, ей придётся проторчать у нас дома до вечера, пока дядя Марко и тётя Эгидия не заберут её или не пришлют конвой охраны для её безопасности.

– Да, юная сеньорита, вы тоже едете с нами.

Мы тронулись, а я всё продолжала обдумывать, кто это мог быть. У нашей организации не было врагов в Италии, но это могли быть русские. Как я и говорила, мы заклятые враги на всю жизнь. Ад замёрзнет прежде, чем итальянцы и русские перестанут воевать. Но что они делали здесь, в Турине? Отец жёстко контролирует границы, ни одна крыса не проберётся без его ведома.

Как только мы зашли домой, отец вышел из кабинета и крепко обнял меня.

– Я волновался, ты в порядке? Не испугались?

– Всё хорошо, папа, ты же знаешь, меня нелегко испугать.

– Да, дядя, она смелее многих мужчин.

Отец обнял свою любимую племянницу.

– Ты тоже смелая, моя Беатрис. Теперь идите наверх, мне нужно решить несколько важных вопросов.

Я забеспокоилась.

– Папа, ты же не станешь отменять завтрашнее событие, не так ли?

Мне совсем не хотелось этого. Я ждала свои восемнадцать лет слишком долго, мечтая и строя планы обо мне и Андреа, это разбило бы все мои мечты. Но кто знал, что расплата за мечты настигнет меня так быстро.

Отец внимательно посмотрел на меня.

– Не волнуйся, дочка, ничто и никто не помешает нам в этот день. Я позабочусь об этом, будь спокойна и готовься.

Я с облегчением выдохнула.

– Спасибо, кстати, я снова выиграла.

Я покрутила своей медалью, которая висела у меня на шее.

– Она будет прекрасно смотреться в нашей гостиной с остальными наградами. Я так горжусь тобой, Елена.

Затем отец поцеловал меня в макушку и ушёл.

– Беатрис, давай поднимемся наверх и проведаем Еву.

– Конечно, я соскучилась по этой куколке.

Мы поднялись на второй этаж и тихо постучали в двери.

– Можно войти?

Ева сидела за столом и рисовала свои картины, всегда такие красочные и восхитительные. У моей сестрёнки было много талантов, и рисование являлось одним из них. Школа рисования шла ей на пользу. Нет, я ничуть не завышала таланты своей сестры, она действительно была способной девочкой.

Ева улыбнулась и кивнула нам.

Затем обняла нас по очереди.

– Как твои дела? Чем занималась, пока меня не было?

Ева достала свой блокнот из кармана джинсов, чтобы написать ответ. Так мы общались. Ева всегда носила свой небольшой синий блокнот с собой, и, если его вдруг не оказывалось под рукой, сестра начинала сильно нервничать. Ева не любила общаться языком жестов, стеснялась привлекать к себе излишнее внимание, предпочитая прятаться в тени. Конечно, мне это не нравилось, но давить на неё я не имела права, хватает и нашей матери.

Ева перевернула блокнот.

«Валяла дурака».

– Хотела бы и я повалять дурака целый день, – застонала Беатрис, скидывая свои кроссы и падая на кровать.

Я улеглась рядом с ней.

– Ева, иди к нам.

Она подошла и легла посередине, как и всегда.

Когда Ева была маленькая, отец приказал сделать звёздное небо на потолке. Сестра любила звёзды. Когда свет выключался, они красиво горели над головой. Раньше мы уйму времени проводили, валяясь и глазея на них. Сейчас мы делали это намного реже. Мы выросли, и всё стало по-другому.

– Помните, как мы ложились вот так втроём и просто смотрели на эти красивые звёзды, мечтая о будущем?

Я засмеялась.

– Кажется, ты мечтала о собаке, Беатрис.

Она фыркнула.

– Да, но мой отец был всегда против животных в доме. А ведь они такие милые. Дурацкая аллергия на шерсть, – пробубнила она.

– Да, а ещё мы болтали без умолку, и Ева всегда засыпала под нашу глупую болтовню.

Я видела, как сестра улыбается.

Даже и не знаю, как я собиралась выйти замуж и оставить Еву одну. Мне совсем этого не хотелось. Конечно, отец всё равно выдаст меня замуж, выбора у меня не было.

Я взяла сестру за руку и поцеловала костяшки её тонких пальцев.

Она повернулась ко мне, и мягкий взгляд сестры показал мне, что она понимает, о чём я думаю.

Она слегка покачала головой и сжала мою руку, давая понять, что всё в порядке и она справится.

Я вздохнула, чувствуя, как очередной груз ложится мне на сердце.

Дверь резко открылась, и мы подскочили.

– Девочки, вы снова валяете дурака? Бегом мыть руки, скоро подадут ужин.

Мама как всегда была недовольна нами.

– Болтаетесь без дела, какой пример вы подаёте своей младшей сестре?

Я закатила глаза.

– Хорошо, мам, мы сейчас спустимся.

Она посмотрела на свои дорогие часы.

– Ровно пять минут, юные сеньориты.

Она хотела закрыть двери, но прежде ещё раз одарила раздражённым взглядом.

– И я больше не стану повторять, останетесь без ужина.

– Слушаемся, сеньора, – хором ответили мы с Беатрис.

Мама нахмурилась.

– Ещё и шутят!

Она проворчала ещё что-то выходя.

Мы снова засмеялись, но всё же пошли мыть руки, потому что перспектива остаться без ужина нас совсем не радовала, а моя мать вполне могла это сделать.

Я достал очередную сигарету Sobranie, поджигая и делая новый вдох в лёгкие для дальнейшего их уничтожения. Эти сигареты курил ещё мой отец. Я тоже взял это в привычку. Первая дымная затяжка успокаивает.

Я искал успокоения.

Казалось, я не должен был курить и не должен был любить огонь и дым, ведь он забрал моих близких. Но это не так, не огонь их забрал.

В своей жизни я не нахожу место страху или сомнению, эти чувства, как и многие другие, мне не присущи. Все эти годы я выжидал и знал, к чему иду. Совсем скоро я буду вознаграждён за своё терпение сполна.

Волк, убийца, преступник, сектант, псих, безжалостный монстр и просто нехороший человек. Вот что я слышу на протяжении почти всей своей жизни. Да, я люблю власть, как и каждый, кто познал этот пьянящий вкус вседозволенности и денег. Ты больше не сможешь жить как прежде, тебе просто необходимо ещё. Больше власти, больше денег, больше почитания, больше наркотиков, больше женщин. Я хотел, чтобы меня боялись, и добился этого очень рано. Управлять наследием «Волков» не так уж и просто, но я готовился к этому с рождения и ни минуты не сомневался в себе. Лидер, не привыкший к проигрышу. Я никогда не понимал фразы «Проигрывать нужно достойно».

Серьёзно? Я так не думаю. Если я когда-нибудь и проиграю, то это будет грязно, грубо. Я больше не поднимусь, поэтому проигрывать не в моей натуре. Лучше я убью каждого, кто помешает мне прийти к моей главной цели. Моя цель – уничтожить врага как можно болезненней. Забрать и убить того, кого так оберегают и любят. Залезть им под кожу и посмотреть, что они смогут мне дать ещё. Я так долго ждал этого дня, и завтра этот день настанет. Это станет краеугольным камнем в моей мести. Жду, мать его, не дождусь.