Марианна Крамм - Твоя Мари. Воспитание чувств

– Да брось ты! Чего мы там пили-то?

– Я сказал – нет.

– Тебе что, тяжело?

– Мне не тяжело. А тебе сейчас не надо. Все, гаси базар, – Олег сгребает меня в охапку и поворачивается к Дэну спиной. – Иди, мы еще поваляемся, рано ведь.

– Ты человек или нет? Не видишь, меня всего колотит? Экшн этот вчера, а разрядки никакой.

– Ты плохо слышишь? – не поворачиваясь говорит Олег. – Я не буду больше повторять, вставай и сваливай.

– Олег… – о, а вот на это я бы уже посмотрела – судя по интонациям, Дэн сейчас в ногах валяться начнет, вымаливая экшн. Презабавное будет зрелище…

Но Олег, конечно, не позволит ему упасть так низко, да еще в моем присутствии, встает со вздохом, берет Дениса за воротник толстовки и выпихивает за дверь:

– Я не подаю с утра. И не поддаю тоже. Иди, займись чем-нибудь, вот и отпустит, – щелкает шпингалет на двери, Дэн делает пару вялых попыток стучать, потом пинает дверь, матерится и уходит.

Олег идет к окну, открывает его, впуская в комнату утреннюю прохладу, закуривает и спрашивает:

– Видела?

– А то… что-то он совсем уплыл.

– Между прочим, ты в этом косвенно виновата.

– Ой, да разумеется! – кривлюсь я недовольно. – Я всегда виновата в том, что у него крыша гвоздиками неплотно прибита. За столько лет уже мог бы решить свои проблемы, тебе не кажется?

– Кажется. Но он не может, как видишь.

– Если честно, меня раздражает то, что вы с ним делаете.

– О, ну-ка, поподробнее отсюда, – с интересом поворачивается Олег, садясь на подоконник.

– Не сиди голым на окне.

– А то что? Боишься – кто-то претендовать начнет?

– Мне не смешно. Простудишься просто.

Он берет спортивные брюки, натягивает и возвращается на подоконник:

– Так лучше? Ну, так что там по поводу раздражения?

– Дай мне сигаретку.

– Не кури на голодный желудок, тебе нельзя. И не увиливай.

– О, черт… ладно, скажу. Мне не нравится, что ты и он… ну, словом, я, похоже, ревную, вот.

Оглушительный смех Олега заставляет меня вздрогнуть и замолчать.

– Мари, ну это… это… даже слов не подберу…уф, господи… – ржет он, закинув на подоконник ногу и опираясь на нее локтем. – С ума сошла?

– Я не имею в виду, что у вас там интимное что-то, я не об этом… просто ты ведь знаешь – я собственница, мы договаривались – никаких гаремов, никаких нижних, кроме меня, лучше скажи, если надоем, и я уйду…

– Слушай, вот пил я, а похмелье у тебя – как так вышло?

– Олег, мне не смешно. Эта безобразная сцена сегодня… ну, я себя чувствую лишней.

– Так, ну-ка, иди сюда, – став вмиг жестким, говорит он и выбрасывает сигарету.

Я встаю и, завернувшись в одеяло, подхожу к нему.

– В ноги. Мари, слышишь?

Опускаюсь на колени, смотрю снизу вверх, как он тянет в стороны завязки брюк, потом берет меня за затылок ладонью и притягивает к себе.

– Да-а-а… – выдыхает он, крепко вцепившись мне пальцами в волосы. Потом пару секунд еще стоит неподвижно, выпускает меня и смотрит слегка расфокусированным взглядом: – А теперь скажи – какой Дэн может заменить тебя?

– Дело только в этом?

Олег опускается на пол рядом со мной, тянет к себе, обнимает и шепчет на ухо:

– Дело в том, что ты – моя. И только с тобой я хочу все. Не смей даже задумываться о такой ерунде, я запрещаю.

– Сейчас это звучит так, словно ты любишь меня исключительно за минет.

– Это звучит так, что я люблю тебя даже за твою упрямую дурость. Ты – моя, и другого ничего мне не нужно. Не можешь присутствовать при экшенах – не приходи в эти дни, вот и все.

Я и так не присутствую, видела все это действо пару раз, потом всегда уходила в спальню, расположенную максимально далеко от звукоизолированной «норы», где Олег катает экшены. Но всякий раз у меня внутри сидела заноза. Да, я знаю, что ничего, кроме порки, там не происходит, было бы смешно и глупо об этом думать – оба такие строгие гетеро, даже не знаю, что должно произойти, чтобы между ними что-то случилось. Но мне почему-то кажется, что Олег таким образом мне изменяет, и я никак не могу отделаться от этого ощущения. Головой все понимаю, но…

– Давай-ка на матрас, дует из окна, – он легко перебрасывает меня с пола на матрас, сам устраивается рядом. – Ты с утра невыносима, но так притягательна, – бормочет, стягивая одеяло.– Забываю, сколько мне лет.

– Не так много, как ты думаешь. Меня бесит, когда ты говоришь это и когда контролируешь себя…

– Мари, список «бесит» сегодня перевалил за разумные пределы. Остановись, – он гладит меня по груди, зажимает соски пальцами. – Хочу.

– Так не стесняйся. Побьем все рекорды, раз уж у тебя с похмелья такая потенция.

Через пару минут жалею о своих словах – после ночи и так болит все тело, а Олег и сейчас не особенно церемонится, вертит меня как куклу, берет грубо и жестко.

– Вы там насмерть решили затрахаться? – раздается из-за двери, и Олег орет матом:

– На… пошел, я тебе сказал! – при этом слишком сильно сжимает пальцы руки, держащей меня за горло, я начинаю ловить воздух ртом и задыхаться. – О, господи, Мари! – пальцы разжимаются, я кашляю, уткнувшись в подушку лицом. – Малыш, ты в порядке?

– Да… – хрипло бормочу я. – Не уходи… – но Олег уже отстранился, заглядывает мне в лицо:

– Ты точно в порядке?

– Да, все хорошо.

– Да ни хрена не хорошо! – злится Олег. – Мог ведь придушить.

– Да уж, асфиксия – не моя практика…

– Какая, к черту, практика! Бей меня по руке в следующий раз, когда к горлу потянусь.

– Нет.

Он садится на пятки, внимательно смотрит мне в лицо:

– Теперь ты понимаешь, почему никакого «найф-плея» у нас не будет? Ты предела не понимаешь, а я с ножом в руке могу наворотить такого, о чем потом буду жалеть. Больше не заикайся.

Ну, вот так… «Ножички» отменяются. Я не очень люблю эту кровавую практику, но иногда, для разнообразия, мне хочется почувствовать на коже лезвие ножа, и Олег – я знаю – это умеет. Но сегодняшняя сцена показала, что теперь мне ни за что не удастся склонить его к этому. Сказав «нет», Олег не говорит «да» ни при каких обстоятельствах. Но, может, оно и к лучшему…

– Олег, идите завтракать, – после осторожного стука произносит за дверью Лера.

– Да, спасибо, мы сейчас. Вставай, Мари, пойдем.

– В душ бы…

– Потом.

– Олег… я…

– Да, я знаю. Но мне так хочется. Надевай джинсы, – он протягивает мне валяющиеся рядом с матрасом джинсы, и я надеваю их на голое тело.

Я не знаю, зачем он это делает. Чувствительный к запахам Денис мгновенно уловит запах секса и заведется еще сильнее… Но спорить нельзя.

На веранде накрыт стол к завтраку, но некоторым он явно не нужен – Север сидит, подперев голову кулаком, и с отвращением смотрит на стоящую перед ним тарелку с омлетом и блинами.