Марк Довлатов - Ревность и Секс. Сборник секс-рассказов

***

Михаил пытался вспомнить, что было дальше, но вспоминалось все крайне фрагментарно: терраса, люди, сигарета, такси, кровать. Черт, и душ не помог. Надо кофе попить. Во, гульнули вчера, а. Чё ж теперь делать. Телефон завибрировал, и он со страхом и надеждой схватил его в руку. Нет, Тимка .

– Здорово, брат, как оно ничего.

– Да херово, брат, дальше некуда.

– После свадьбы? Значит, не зря сходил. Пивчик есть, или подбросить?

– Та не, не в том дело.

– А что.

– Да я там… вчера…

– Мордобой устроил?

– Ты как знаешь?!

– Так это святое дело. А кого бил? Жениха?

– Свидетеля.

– Правильно. А его за что?

– Так Белка свидетельницей была.

– Ааа… Щупал?

– Да лучше бы щупал…

– А чиво?

– А знаешь с шариками такой конкурс: его прикладывают девке на задницу, а потом…

– Да видал! Бахнул?

– Трахнул.

– Белку?

– Мать Терезу.

– Нууу… а ты? Ты ж ему… от души?

– От всей. Все костяшки сбитые. Только я не помню всего.

– Легче стало?

– Да не знаю, может, вчера и стало, а сегодня херово совсем.

– Так пивчиком полечись.

– Да не в том дело! Там же вся больница была! Белку теперь уволят. Вечером веселье будет. Дома.

– Та не ссы! Приезжай ко мне, если что. А больница – фигня. Возьмем ее к себе, если надо. Гаджеты рекламировать.

– Ну и гад же ты, Тимка. Успокоил, называется.

– Да все перетрется. Ты ее хоть не бил?

– Не помню. Но хотел.

– И это правильно.

– Так уйдет.

– Вот ты Дуридом. Еще крепче останется.

– Ты думаешь?

– Конечно! Хочешь – на спор? На упаковку?

– На две!

– Заметано. Ну, держись там, не кисни.

– Ладно, бывай.

Михаил маялся, в душе его боролись три чувства: остаточная злость, страх пополам с надеждой и стыд. Он вертел в руках телефон, елозил пальцем по контактам, но позвонить не решался. Внезапно телефон зазвонил сам, на экране возник портрет рыжеволосой девушки с трубочкой от коктейля во рту. Все три чувства смешались в нем в коктейль, и он, помедлив, нажал «Ответить».

– Ты живой? – в голосе девушки звучали тревожные нотки.

– Живой. А у тебя что? На работе.

– Ой, у меня такааая новость!

– Тебя уволили?

– Типун тебе на язык!

– Тебя повышают? – выскочило из него неизвестно почему.

– А ты откуда знаешь?!!!

Внезапно у него в памяти совершенно ясно всплыла картина: Белка танцует с главврачом, он ей что-то говорит на ухо, она улыбается… потом он отчетливо вспомнил фото Марины в компе Вячеслава Ивановича… как она раздевается… как с улыбкой смотрит в камеру… Коктейль чувств взболтался у него в желудке, он втянул воздух носом, выпустил через рот.

– Слышь, Белка. Я тут занят немного. Потом перезвоню, – и нажал отбой.

Чувство облегчения, сама позвонила , задавила слепая ревность, он закурил и поставил чайник. Не ушла, уже хорошо. А может, и не хорошо. Сколько можно мучиться. То у нее Вольдемар Арнольдыч, то Вячеслав Иваныч, то Хрен Сидорыч. А раком как она стояла – на глазах у всех. С шариком на заднице. Боже, стыдно-то как. Что ж делать-то, Майкл. Что ж тебе с ней делать, с этой шалавой малолетней. Ну хрен его знает. Опять зазвонил телефон, Михаил с надеждой глянул на экран. Нет, незнакомый номер, 812 какой-то.

– Алло.

– Здравствуйте, Михаил.

– Анна Сергеевна?! А откуда у Вас мой номер?

– Вы что, совсем ничего не помните? Мы же обменялись телефонами.

– Да?!

– И как танцевали, не помните?

– Не, ну это помню. Разве это забудешь. Потом вот… некрасиво вышло.

– Так Вы переживаете сидите?

– Каменюка прямо на душе, здоровенная.

– Да бросьте, так весело вышло.

– С шариками?

– Да нет, это пошлость ужасная.

– Так вот и я…

– Вы молодец. Герой прямо. А тамада дурак какой!

– Правда?

– Конечно. Но что за свадьба без драки. А потом танцевали все до упаду.

– Так неудобно… главврач там…

– Знаете, он сегодня пришел в темных очках. Хорошо Вы ему вчера засветили.

– Вячеславу?! Иванычу?! И ему?!

– Ну да, он бросился вас разнимать, а Вы…

– Так теперь Белку уволят?!

– Да что Вы! Он сегодня посмеивался, старый, мол, перец, а туда же – решил молодость вспомнить. Вот и вспомнил.

– Так ее повышают?

– Ну да.

– После вчерашнего?!

– Да нет, приказ давно был готов, ее у меня забирают, она будет главной сестрой всей больницы. Сегодня объявили просто.

– А Белка что?

– Гордая ходит.

– Фаворитка теперь?!

– А, так Вы ему не случайно… в глаз… Теперь поняла.

– Не знаю. Хотелось точно.

– Это после их танца?

– И Вы видели?!

– Да что там видеть-то. Он, конечно, старый ловелас, про него у нас легенды ходят. Но Белку он не трогает, я Вам точно говорю. Так, комплимент сказать, не без этого, конечно. Девушки это любят, особенно от солидных мужчин, от начальства. Ну потанцевали, поулыбались. Больше ничего и не было. Так Вы там Отелло изображаете? Перед зеркалом. Месть готовите?

– Да нет, так маюсь. Паршиво на душе. До ужаса. Но сейчас полегчало. После Вашего рассказа. Я Ваш должник.

– Вот, ловлю на слове. Придете ко мне чай пить.

– Ну Анна Сергеевна! И так плохо.

– Ну не сегодня. Потом как-нибудь.

– Ладно. Как-нибудь.

– Ну и то хорошо. Спасибо.

– Что Вы! Это Вам спасибо, Анна Сергеевна!

– Хороший Вы парень, Миша. Завидую я Бэле.

– Это Вы напрасно! Она еще свое получит! Сегодня же.

– Вот поэтому и завидую. Ну, мне пора. До свиданья, Миша. Целую.

Михаил оторопело посмотрел на анимацию отбоя, потом приложил ладонь к правой щеке и глянул на нее – помады не было. Господи, надо покурить . Он одним духом выхлебал холодный чай и закурил. Позвонить, что ли. Не буду. Все равно получит. За шарик. Надо пройтись, проветриться. Пива купить, вдруг Тимка выиграет.

Он натянул джинсы и майку и побрел пешком в магазин. Там он долго ездил с коляской меж прилавками, нашел баварские сосиски и немецкую горчицу, пива не купил, а купил почему-то торт с толстым слоем белого крема сверху. Дома он запрятал все в холодильник, и обед прошел давно, а есть не хочется , допил «Бонакву» и улегся в комнате на диван. В голове вертелись разноцветные шарики, потом заиграл духовой оркестр, кругом были празднично одетые люди, отец держал его за руку, все улыбались, и Анна Сергеевна улыбалась, на ней было красное платье, застегнутое до самого горла, а отец говорил: «Слушайся ее, Мишка, учительницу слушаться надо, и все будет хорошо».

Разбудил его скрежет ключа в замке, он вскинулся и сел на диване. Послышался стук упавших босоножек, в комнату на цыпочках вошла Белка, в глазах ее застыл тревожный вопрос. Она подошла к нему, опустилась рядом на ковер и положила голову ему на колени.

– Ну хочешь – побей меня.

Михаил положил ладонь девушке на шею, продвинул ее под воротник платья, прошелся пальцами по ребрам, вернул руку обратно. Сердце его предательски бухало, он поднял Белку за локти, усадил к себе на колени, поднял ее лицо, заглянул в глаза – они пустили его к себе внутрь, в них не было ничего, кроме безграничного доверия и ожидания. Он придвинул ее лицо, нашел губами уголок ее рта, тихонько прикоснулся, почувствовал ответное движение, впился губами в ее губы, она обхватила руками его шею, обняла ногами его талию. Он расстегнул ее платье на груди, обнажил плечи, приник к ним губами, дошел до основания шеи и прикусил, с трудом остановил себя и отстранился.