Елена Найдорф - Аватар-2012

Она вообще была самой активной классической сумасшедшей, от которой санитарам было больше всего хлопот. И под конец своего пребывания в больнице Дарина вновь стала лазить под кроватями по всей палате. Все в это время смотрели в зале чемпионат мира по футболу. А Дарина зачем-то одна лазила по-пластунски под всеми койками, она открутила крышки от всех бутылок с водой и играла с ними, катала их, рисовала невидимые рисунки на полу, в общем, развлекалась, как хотела. Дарине нужна деятельность везде. Все вернутся: «Где моя крышка от бутылки?» А кто её знает, где её крышка теперь? Дарина играла с ними руками в футбол и, кажется, меняла их местами.

Всё время в больнице Дарина очень скучала об Альберте. Однажды она увидела, как Гаяне «звонит» своему папе Юнусу. Гаяне вслух сказала номер своего сотового, потом произнесла: «Дверь, коридор, дверь, лестница, проходная, выход», – и сказала номер своего папы и стала с ним говорить.

Дарина вначале не поверила в эти мысленные провода. Но Гаяне заверила её, что этот способ связи работает, надо только «протянуть провод» к своему телефону и телефону абонента. Гаяне так постоянно говорила со своим отцом, к которому в реальности не хотела выходить. И Дарина поверила.

Теперь Дарина могла поговорить с Альбертом всегда – какое счастье! Да, это счастье, ведь телефоны у всех отобрали, и из 7 палаты не выпускают несчётное количество дней. Родителям Дарина «не звонила» никогда. Она говорила только с Альбертом.

Дарина усовершенствовала способ «прокладки провода»: она сначала писала внизу блокнота свой номер сотового, ставила стрелочку вверх, и давай «тянуть провод» к номеру Альберта. А вообще Дарина «знала», что он (Альберт) невидимо присутствует в палате на пустой кровати. Дарина «ухаживала» за этой кроватью – стелила её.

И вот Дарине нужен «провод» от своей кровати к его. А койки в дурдоме помечены длинными 10-тизначными номерами, как и столы со стульями. И Дарина стала писать после стрелочки от своего номера сотового – номер своей кровати, стрелочка – номер соседней кровати, стрелочка, и так далее, пока она не доберётся до «его кровати». Далее шёл номер телефона Альберта. Провод проложен. Теперь можно начинать «звонок». Дарина вслух негромко говорит свой номер, читает все выписанные 10-тизначные номера кроватей, в конце говоря номер Альберта. И можно общаться (правда, про себя).

А иногда Дарина «вела провод» к выходу из больницы, чтобы позвонить Альберту в город, в «его больницу», где он по её бреду был. Дарина слышала голос Альберта у себя в голове, как во время их разговоров «без слов» в трансе. Дарина хотела одна повторить это через себя. Но если раньше это был разговор двух людей, хоть доказать этого нельзя, то теперь это глюки и бред бедной Дарины. В будущем Дарина будет готова принять мнение Альберта, что разговоры «без слов» ей тоже привиделись в бреду. Вслух принять. Но в душе она с этим не согласится. Она слишком хорошо и отчётливо помнит это. Это было реально. Но вслух она не будет спорить с Альбертом, потому что больному глупо спорить с психиатром и доказывать свою правоту – признак большой глупости и болезни.

А пока в больнице Дарина в бреду слышит голос Альберта у себя в голове. Он ей отвечал, когда она его звала. Дарина здоровалась, спрашивала, как он себя чувствует, говорила о себе, прощалась. Именно вера в то, что они встретятся с Альбертом после больницы и будут вместе, стала единственной опорой Дарины.

Какова же будет её боль, когда после выписки Альберт скажет ей, что не любит её и что они не будут вместе. Он назовёт её любовь и стихи, что она писала в больнице, говном. Можно сказать, он её душу так назвал! Дарина страшно обиделась! Но она всё равно не поверит, что Альберт её не любит, ведь он ей когда-то признавался в обратном. «Он просто лжёт», – решила Дарина. Но какое разочарование! Как больно! Зачем такая свобода, когда мечты нет?! – думала Дарина. «Кому нужна такая свобода?! Там я хоть верила, что выйду и мы будем вместе! Там я была уверена, что он меня любит! Я была счастлива. Вышла. И такое разочарование, такая боль! На фига мне такая свобода?! Лучше бы я жила в иллюзии!» – скажет Дарина дома.

Дарина не перестанет любить Альберта и будет верить, что ей есть где-то место в глубине его души. Это всё будет позже.

А пока она прокладывала провода, звонила по пачке сока в качестве телефона, и без сока. Так появилось выражение «звонить по соку».

Номера кроватей были записаны чёрным маркером спереди, но записаны вкривь и вкось. Цифры сливались в глазах Дарины. Но у неё был способ прочесть что угодно. Она наклонялась к цифрам и поворачивала голову набок влево. Так в её особенных глазах цифры уже не сливались, а между ними появлялся просвет. Так Дарина с детства и по сей день читает маленький шрифт, повернув голову, как камеру фотоаппарата. (А когда Дарина изредка увидит Поле Чудес, она никогда не может сосчитать число квадратиков в слове не то, что на табло, а даже внизу экрана телевизора. На 3-м квадратике они сливаются – глаза двигаются, считать невозможно. Но если наклонить голову вниз и повернуть налево, а основной глаз Дарины левый, он лучше видит, то всё видно ровно и легко считать с 3-го раза.).

Так Дарина ходила поначалу между чужими кроватями с блокнотом и ручкой, переписывая номера, а санитары, смеясь, говорили, что она проводит инвентаризацию. Дарина вообще по образованию экономист и немного бухгалтер по переподготовке, так что цифры имели для неё особое значение. И позже она продолжила переписывать номера стульев в столовой после еды, переворачивая стулья и кладя их на стол. Это была уже настоящая инвентаризация. Но Дарина не могла до конца объяснить её смысл.

Каждый стол был «рестораном» из отеля, где она раньше работала помощником бухгалтера. И Дарина зачем-то наводила в больничной столовой «цифровой порядок» со столами и стульями. В каждом «ресторане» должен быть учёт! Правда в реальности Дарина никогда ресторанами не занималась и инвентаризации не проводила. Она занималась всем – гостями, кассовой ведомостью, проверкой счетов ГСМ, проверкой накладных, архивацией списка приехавших гостей. Дарину на работе сильно не ценили. Она тяжело болела, и над её приступами смеялся весь персонал. Дарина понимала, что выглядит по-идиотски, но не могла выйти из психоза. От сильнейших лекарств она стала постоянно отключаться днём и засыпать сидя. У неё настала полная апатия и безразличие к работе. Дарина роняла голову и засыпала или бредила. Ей было невыносимо удерживаться в реальности и работать, и она уволилась, не в силах слушать насмешки вокруг. Дарина понимала, что она неадекватна, но не понимала, что надо бросить верить в бред, страх и вину. Когда в будущем она перестанет в это верить, психоз пройдёт.