Елена Найдорф - Аватар-2012

Её стали мучать приступы удушья от кажущихся ей зловонных запахов от пола. Дарина вставала посреди ночи и шла на балкон мыть полы. Вся комната, как ей казалось, была пропитана удушающей вонью, которую ненадолго смывала ещё более вонючая хлорка. Дарина задыхалась, открывала окно и, высунув нос наружу, вдыхала зимний чистый, морозный воздух с улицы. Но в комнате становилось холодно, и окно приходилось закрывать.

Видимо, из-за проблемы с головой у Дарины стали отказывать ноги. Вскоре она почти не могла ходить. Ноги были, как ватные, не слушались. Она их не чувствовала, падала. Постоянно хотелось пить. Понимая, что всё время пить нельзя, Дарина промокала губы влажной тряпочкой. Жажда была мучительной. Во рту всё время вкус соли. С подозрением на какую-то генетическую эндокринную болезнь Дарина собиралась лечь в больницу. Она с трудом с палочкой доковыляла до эндокринологического отделения, но в тот день её туда не положили. Потребовали сдать 4 таза мочи и подождать.

Уже два месяца, как Дарина не могла спать по ночам. Чтобы вернуть сон и остановить бред, она вернулась к своим таблеткам, которые ранее бросила пить. Но она пила их неправильно. У неё стало постоянно болеть сердце, рвало, голова и горло становились горячими. Она не могла дышать. Кошка будила Дарину в тот момент, когда у неё во сне болело сердце. Девушка вставала и бродила по квартире с таблеткой в ладони, падала на колени и поднималась. Когда ей удавалось заснуть, ей снилось, что её зовут на тот свет, из-за чего Дарина боялась спать. А еле засыпая, она однажды увмдела своё лицо со стороны; бледное с расширенными зрачками.

Пытаясь уснуть, бедолага 2 раза перебрала с лекарствами, от чего проснулась в неописуемом состоянии. Понимая, что это передозировка, Дарина, встав с колен, а она лежала на полу, – бросилась в ванную и стала пить воду, чтобы вырвать. Выпив несчётное количество стаканов воды, её всё-таки вырвало. Вызвали скорую. Дарине было приступами неописуемо плохо. Мутно в голове, неконтролируемые движения руками и корпусом, расширенные зрачки и словно желание на кого-то наброситься, злость изнутри и волна чего-то энергией из тела – изнутри. Но Дарина гасила это и пила воду и пыталась вырвать. И сердце болело и пульс огромный. Дарина сказала скорой, что она не самоубийца и не хотела отравиться и чтобы они её не боялись – она на них не бросится. Дарине казалось, что у неё эпилепсия – так трясло изнутри и такая злость. Но она себя останавливала. Она чувствовала приближение приступа каждые 15 минут. Ей померили давление, сделали какой-то укол. Дарина пила и рвала и подскакивала на постели от трясучки и желания кинуться на людей. Но она усилием воли каждый раз останавливала себя. Сердце болело и кололо. Дарина чувствовала что-то невообразимое, подскакивая на кровати. Но при этом она говорила приехавшим врачу с медсестрой: «Я не буйная. Не бойтесь. Я вам ничего не сделаю». Ей стало легче. Она уснула.

Такое было дважды. После всего этого Дарина стала бояться пить свои таблетки вообще. От любых лекарств у неё начинало болеть сердце. Дарина ждала дня, когда её положат в эндокринологию, но всё затягивалось. А что делать, если делать больше нечего? Последняя и единственная надежда. Если все прочие врачи всегда посылали Дарину подальше, то был один человек, всегда помогавший ей, лечивший её с 19 лет, – Альберт психиатр. К нему Дарина дошла на приём с палочкой из последних сил.

Альберт – самый близкий для Дарины человек, знающий о ней больше, чем она сама знает о себе. Он её лучший и единственный друг. Дарина всегда бесконечно его уважала за его интеллект и неповторимую, загадочную душу. Внешность Альберта казалась Дарине нестандартной. У него особенное, необычное лицо. А у Дарины такое зрение, что она с детства не могла запомнить и отличить лиц людей и узнавала всех по одежде, кроме своей семьи. Со временем она смогла кое-как распознавать прохожих, но запоминать внешность она практически не может, если редко видит человека. Зато Альберта Дарина узнавала всегда и помнила его образ, ососбеный, запоминающийся. Она никогда прежде не видела такого лица. А когда Дарина как-то плохо себя вела дома, делала что-то, что не нравилось её маме, у мамы было последнее и самое действенное средство. Она говорила: «Сейчас я позвоню Альберту и всё ему расскажу, как ты себя ведёшь!» Дарина, стесняясь, говорила: «Не надо, не звони.» И становилась как шёлковая.

И вот Дарина пришла к нему. Ей было очень плохо. Ей казалось, что она как будто впадает в состояние ребёнка. Она чувствовала, что с головой у неё сильно не так, а тут ещё и пить всё время непреодолимо хочется, и ноги не держат и задыхаешься и координация всего тела нарушилась. Она сидя балансировала руками, чтобы не упасть. И говорить трудно – дома получается с трудом по слогам. Слова вылетают из головы. И счёт в уме пропал. Короче страшная деградация. Дарина это понимала и очень стеснялась показаться перед Альбертом в таком виде. Но он был её единственной помощью и последней надеждой. По дороге к нему она забыла его номер телефона и забыла свой сотовый дома. Но она по памяти на автомате всё же вспомнила его номер и позвонила ему с маминого телефона. Одна она идти уже не могла. Дарина наизусть помнит его телефон, а тут даже это из головы вылетело.

В кабинет к Альберту Дарина вошла одна. Мама поздоровалась с доктором и вышла в коридор. Дарина как-то смогла нормально говорить. Она сказала Альберту, что не может больше пить лекарства, потому что ей 2 раза скорую вызывали, и она чуть не умерла. Альберт подскочил и сказал: «Не пей, если организм не принимает. Если ты умрёшь, у меня сердце не выдержит». А потом он сказал: «Давай поговорим как раньше. Мы так с тобой давно не говорили». В его голосе была такая тоска. Дарина удивилась про себя: «Мы ведь с вами каждый месяц разговариваем». Но вслух она этого не сказала. Альберт говорил не об этом. Он сказал. Что болен. Дарина очень разволновалась и он спросил: «Тебе что жаль меня?» Дарина не могла дышать и чуть в обморок не упала. Её стало шатать на стуле. Она крикнула: «Я сейчас упаду!» Альберт встал и стал подходить к ней, расставив руки, чтобы поймать её. У Дарины пронеслось в голове: «Сейчас я упаду и он ко мне прикоснётся! Как это будет? Он боится ко мне прикасаться. Никогда даже рукой из моих рук бумагу не брал. Я его почувствую сейчас…» Но она инстинктивно поймала равновесие руками и выпрямилась на стуле. Альберт её не коснулся. Дарине жаль, но она рада, что на пол не упала.

Альберт сказал: «Давай поговорим „без слов“. Ты помнишь?» Дарина помнила. Они уже так делали очень давно. Это что-то трансовое. Дарина не знала, как это делается, но это незабываемо. Альберт отвернулся от неё, сев боком, чтобы не смотреть Дарине в лицо, потому что в это время с лицом происходит что-то не то. Дарина закрыла глаза, у неё стала вращаться голова, руки качались. Она погрузилась в какое-то состояние. Это было словно другое измерение, где было темно, и она слышала голос Альберта. Это был потусторонний мир, где были они вдвоём и больше ничего. Дарина ещё во время первого их такого разговора ощутила такую свободу – полную, когда можно быть полностью откровенной, когда Альберт приблизился к её душе. Дарина была абсолютно счастлива. Эти несколько минут за оба раза остались в душе Дарины самым счастливым пережитым временем.