Novela - Не случайно

Под «начальством» Джеф имеет в виду себя. Этот придурок говорит о себе во множественном числе. Я бы предпочла быть похищена инопланетянами вместо того, чтобы сидеть в одной комнате с этим кретином.

– Эмм… Да, я рада, – запоздало реагирую я, потому что Джеф ждет моего ответа.

– Надо признать, что ты оказалась ответственным, надежным работником, хотя откровенно, когда ты только пришла к нам, у меня возникли сомнения на твой счет.

Джеф складывает свои пальцы-сосиски на своей разъехавшейся талии. Мне тяжело не скривиться от отвращения, когда вижу бисерины пота у него на лбу. Он снова ждет, что я что-то скажу, нервируя меня.

– Мне нравится работать в Food Lion. – Это первое, что приходит мне в голову. Я не ненавижу свою работу – просто не люблю, но ему об этом знать необязательно.

Джеф одобрительно кивает. Будто я сказала, что мне нравится он.

– Я рад, что в отношении тебя интуиция меня подвела, – хлопает по столу Джеф. – Думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты благодарна мне за то, что я в тебя поверил и дал тебе шанс, – напыщенно произносит он.

Я моргаю: ну что за осел. И что значит «дал шанс»? Чувак, это просто место кассира в супермаркете, а я не девица, только что откинувшаяся с нар.

Джеф опять ждет, что я подтвержу его слова, но фиг ему. Я молчу, а он, вдруг смутившись, снова откашливается.

Почему бы ему не взять больничный? Кашлял бы себе дома, когда никто не видит.

– В общем, я хотел сказать, что ты молодец, – куда-то в стол смотрит Джеф. – Думаю, со следующего месяца ты сможешь брать больше часов.

А вот это хорошая новость. Больше часов – больше денег. Больше денег… это больше денег, что хорошо само по себе.

Я выдавливаю из себя слова благодарности, и он наконец-то говорит, что я могу идти. Да, отлично, мой перерыв как раз подошел к концу, спасибо, что потратил мое личное время.

Возвращаюсь на свое рабочее место, к кассе номер двенадцать. Пробиваю покупки, а сама думаю о начальнике, который, очевидно, хочет залезть мне в трусы.

Но этого никогда не случится. Я пала, но не настолько низко. Ну, мне хочется верить, что это так.

– Ужин готов! – объявляю я, поставив на стол пакет с едой. После работы я заехала в итальянский ресторанчик и взяла нам с папой пасту с мясными шариками, потому что после шестичасовой смены у меня нет сил и желания готовить.

Папа откладывает журнал о рыбалке и смотрит на меня поверх очков для чтения.

– Как день прошел? На работе все нормально?

– Конечно. – Я дергаю плечом, и, наклонившись, целую его в щеку. После инсульта его кожа стала как будто тонкой и сухой. Даже если бы у меня были проблемы, я бы ему не сказала. Я и без того достаточно сделала. – Наш менеджер меня сегодня похвалил. Сказал, что со следующего месяца я смогу брать больше часов.

Я заставляю себя улыбаться, пока делюсь с папой новостями. Выкладываю еду на стол, достаю из ящика приборы. Потом мы вместе ужинаем, обсуждая мою работу и его реабилитацию. К счастью, его речь и двигательные функции почти не пострадали. Он быстро восстанавливается, но нет никакой гарантии, что не случится повторный инсульт с куда более серьезными последствиями.

А еще зимой мы обсуждали мое поступление в Принстон, и рядом был Дэнни, который еще любил меня. Все это было каких-то восемь месяцев назад, до того, как я все испортила.

Я бросаю взгляд на пустой стул, на котором обычно сидел Дэнни. Он смотрел на меня с такой любовью в те дни, когда я еще не была испорченной.

Боже, как же мне его не хватает!

– Тетя Нэнси звонила, сказала, что Корд обручился с Британи, – сообщает папа, и я заставляю себя сосредоточиться на разговоре с ним, ведь мысли о Дэнни лишь причиняют боль.

А я так от нее устала. За последние месяцы боли было так много, что порой я удивляюсь, как еще могу дышать.

После ужина я убираю со стола, загружаю посудомойку и поднимаюсь в свою комнату. Мне не терпится снять форму, от которой чешется все тело и принять душ, потому что мне кажется, что липкий взгляд Джефа оставил на мне след.

Я стою под водой до тех пор, пока она не становится едва теплой, затем возвращаюсь в спальню и надеваю мягкие домашние штаны и футболку. Вытирая волосы полотенцем, подхожу к окну – как раз в тот момент, когда Тойота Майкла въезжает на подъездную дорожку.

Какого-то хрена я торчу у окна, шпионя за соседом. Майкл выходит из машины, открывает заднюю дверцу и достает с сиденья сумку-портфель. На нем темные брюки и светло-голубая рубашка с длинным рукавом.

Интересно, где он работает?

Хотя, нет, не интересно. Сдался мне этот парень. Он надменный и заносчивый. Пусть он хорош собой, но его характер все портит.

Парень заходит в дом, и я отхожу от окна. С той унизительной ночи прошла почти неделя, и мне удавалось удачно избегать встречи с ним.

Ну и что, что я ему не нравлюсь. Я и сама себе не нравлюсь, но как-то живу с этим. До мнения соседа мне дела нет.

– Привет, Джули.

Улыбнувшись девочке, я присаживаюсь к ней на ступеньку крыльца. Я сомневалась, надо ли мне подходить к ней, но что-то все же заставило меня пересечь дорогу и заговорить с ней. Возможно, дело в ее печальном виде, а я и сама часто так выгляжу. Но мне восемнадцать и моя жизнь обернулась дерьмом, а что случилось с ней? Почему ребенок ее возраста выглядит таким несчастным?

– Привет, Харпер. – Она поднимает на меня темные, полные тоски глаза и вновь утыкается взглядом себе под ноги. Ее худенькие плечи понуро опущены, как если бы на них лежал неподъемный груз.

С тех пор, как они сюда переехали, я видела лишь Джули и Майкла (полагаю, он ее старший брат), и подозреваю, что живут они только вдвоем. Мне хочется узнать, где ее родители, но что-то подсказывает мне не спрашивать.

– В чем дело, Джули? – осторожно интересуюсь я, пытаясь сообразить, какие могут быть проблемы, когда тебе десять? С мальчиками? Еще, наверное, рано. Или что-то не ладится в новой школе? А может она скучает по старым друзьям, которые остались там, где она жила раньше?

– Я скучаю по маме и папе. – У нее такой тихий, подрагивающий голос, я едва разбираю, что она говорит. Джули снова смотрит на меня: на глазах выступают слезы. – Мои мама и папа умерли.

Вот же черт! Такого я не ожидала. Первые несколько мгновений я не знаю, что сказать. Да и что бы я ни сказала, боль и чувство потери этого ребенка не утихнут.

– Мне очень жаль, милая. – Я сглатываю комок в горле и быстро моргаю, чтобы и самой не заплакать. – Когда это случилось?

– Этой зимой, – все также тихо отвечает Джули.

Я только киваю и смотрю перед собой, думая о том, какая жизнь все-таки сука. Это так неправильно, что теперь этот ребенок остался сиротой, как раз тогда, когда присутствие родителей необходимо.