Катрин Корр - Клуб разбитых сердец – 2. Говори со мной

Алла с обожанием смотрит на меня и начинает аплодировать.

– И да, чуть не забыл. Видите вот этого паренька? – с улыбкой подхожу к Пухлому и треплю его по шевелюре. – Он с радостью предложил всем гостям помочь с глажкой нарядов! Сегодня с самого утра отглаживает и отутюживает костюмы и платья. И сейчас он приехал сюда, чтобы снова напомнить об этом. Поэтому, кто ещё не в курсе – смело отдавайте ему свои наряды! Он в этом профи, – подмигиваю я Пухлому. – А если вдруг, кто-то по глупости не доверяет ему, что ж, в гостинице есть подобная услуга, но стоит она слишком дорого. А Игорь сделает всё бесплатно! Налетайте!

– Ты что, с дуба рухнул? – рычит он мне.

Все в гостиной зашуршали, заговорили.

– А что такое? Ты же сам объявил, чтобы наряды в шале отправляли. Разве нет?

Пухлый усмехается. Он понимает, что мне известно о его подлянке для Авроры.

– Игореша, какой же ты душка! – обнимает его девица в очках. – Я сейчас же отправлю тебе свое платье!

– Настя, я не буду гла…

– А как обратно получить одежду? – интересуется чей-то дедуля.

– Валентин Сергеевич, не надо ничего никуда отп…

– Игорь! – кричит ещё одна гостья, пробираясь к нам. – Игорь, подожди!

– Удачи тебе, – подмигиваю я. – Надеюсь, к двенадцати освободишься.

Еду в гостиницу. Выбираю самый длинный путь, хочется надышаться свежим воздухом. Мороз пробирается за шиворот, темный экран шлема постепенно обволакивает иней. Вчера я чувствовал то же самое, когда слушал тихий голос Авроры в телефоне. Меня с ужасающей медлительностью сковывал ледяной холод, каждое её слово трещало, как сломанная ветка. Ей они давались с трудом. И чуть позже с таким же трудом я мог выговорить хоть что-то внятное. От злости у меня срывало крышу. И единственное, что её сдерживало – неведение Авроры. Глядя на меня в совершенном непонимании и даже испытывая легкое чувство страха, она и не догадывалась, что несколькими минутами ранее призналась в собственной трагедии из прошлого мне. Не парню, который находился черт знает где, а мне – человеку, что живет в одном с ней доме. И я знаю, чувствую, что она рассказала не всё. Но мне и этой крошки дерьма хватило, чтобы загореться от ярости.

Останавливаю снегоход перед широкими ступенями. Людей на улице ничуть не меньше, чем в предыдущие дни. Крепкий мороз не помеха зимним развлечениям. Поднимаюсь по длинным ступеням в сверкающее огоньками здание. Шлем на мне. Слишком холодно, чтобы менять на шапку.

– Рома? Рома, подожди!

Сначала думаю, что показалось. Под шлемом любые звуки приглушены. Но потом кто-то хватает меня за кисть и я останавливаюсь. Позади меня на пару ступенек ниже стоит Таня. Её щеки красные от мороза, веер длинных ресниц окутал белый и пушистый иней. Она улыбается мне, возможно думает, что я рад её видеть. А может просто хочет разглядеть мои глаза за темным экраном.

– Привет.

– Привет.

– Я и не сомневалась, что это ты. Твою походку ни с чьей не спутаешь.

– А что не так с моей походкой?

– Всё так, – улыбается она ещё шире. – Уверенная и дерзкая. Мне даже боязно было подходить к тебе.

– Зачем тогда подошла?

Таня опускает голову. Смотрит на свою теплую спортивную обувь, прикусывает нижнюю губу.

– Не знаю. Это был просто порыв. – Она хмыкает. – Хотела поздороваться. Может, ты хотя бы экран поднимешь? Мне не очень уютно общаться с тобой и при этом не видеть твой взгляд.

Поднимаю экран. Яркость солнца и белоснежного снега ослепляет.

– Спасибо.

– Вообще-то, я спешу. Мне не до разговоров, извини.

– А когда у тебя будет время? – Таня смотрит в мои глаза. – Я не… Просто, столько времени прошло и я бы хотела немного общения. С тобой.

Поворачиваю голову в одну сторону, потом в другую. Когда снова смотрю на Таню, на ум неизбежно приходят обрывки нашего общего прошлого. И мне совершенно не хочется пытаться собрать из них целую картинку.

– С какой целью? – спрашиваю я.

– Просто общение, Ром.

– И ты действительно думаешь, что я этого хочу?

– Во всяком случае, я думаю, что ты не против этого.

– Не правильно ты думаешь. Я очень даже против. Я разговариваю сейчас с тобой только потому, что гребаное воспитание не позволяет молча развернуться и уйти. У меня нет желания взаимодействовать с тобой никоим образом, Тань. И уж тем более «общаться», когда у меня будет свободное время. Всего хорошего.

Миную ступени. До стеклянных дверей остаются считанные шаги.

– Ром, пожалуйста?

Я останавливаюсь. Таня подходит ко мне, встает напротив и заглядывает в мои глаза.

– Мы с тобой не говорили о том, что между нами случилось. А я думаю, что нам нужно…

– Слушай сюда, – обрываю я. – Мы не говорили с тобой о том, что случилось, потому что ты свалила из города со своим гребаным ухажером. Но даже тогда я не нуждался в этом разговоре, потому что обсуждать было нечего. Твой поступок объяснил многое. И если ты впрямь думала, что сейчас я с радостью поболтаю с тобой, спустя несколько лет, – я усмехаюсь, – то ты конченая дура. Не унижайся ещё больше. Эта грязь ничем не отмоется.

– Мне хоть и не приятно слышать такое, но всё же, сейчас ты тот, кого я всегда хотела видеть рядом. Именно такого Ромы мне и не хватало. Ты стал увереннее, смелее. Я вижу, как в твоих глазах пылают дерзкие и непослушные огни. Ты стал по-хорошему плохим парнем. Я это сразу заметила, когда мы встретились на горе несколько дней назад. Ты можешь не верить мне, но я очень сожалею, что всё вышло вот так. Между нами. Ты вправе до сих пор злиться на меня. Но знай, я действительно очень сожалею.

Мне смешно и я не собираюсь этого скрывать.

– Я давно перестал злиться на тебя.

– Правда?

– Конечно, – согласно киваю я. – В тот самый момент, когда сломал нос кретину, который трахал мою невесту. Я перестал злиться, когда почувствовал его кровь на своих костяшках. Когда услышал твой испуганный визг, – напоминаю я с улыбкой. – Ты для меня перестала существовать уже в той комнате, Таня. Но знаешь, что? Сейчас, видя, как ты, бедняжка, стоишь на морозе и пытаешься всеми правдами и неправдами убедить меня в том, что тебе совестно и ты сожалеешь, я чувствую крошечное удовлетворение. Можешь радоваться хотя бы этому. С Наступающим тебя.

Игорь врывается в комнату, где я торчу уже несколько часов, темный, как туча. Он хлопает дверью, ставит руки в боки и оглядывает меня самым критичным взглядом.

– Какого черта?!

– Громкость убавь, – тут же ожесточаюсь я. – Хватай любое из тех нарядов, бери в руки утюг и гладь.

– Это ты отправила этого недоноска за мной? Это твоя идея? – тычет он пальцем на гору нарядов в чехлах.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но если ты сейчас же не сменишь тон, я просто развернусь и уйду, а всем этим будешь заниматься ты.