Юлия Флёри - Муза

Едва успев закончить регистрацию, я присмотрела чудное местечко, идеально подходящее для этого события. Сетчатые гамаки в отдалённом уголке просторной территории. На них виднелись цветастые подушки и небрежно брошенные уютные пледы. Так и хотелось завернуться в один из них с головой и с блаженной улыбкой уставиться на светлеющий горизонт неба. Сидящего на песке человека я заметила в последний момент. Когда отступать было поздно.

– Ну вот, теперь и ты меня преследуешь. – Егор широко улыбнулся и легко встал на ноги. Я растерянно попятилась, испугавшись не понятно чего.

– Извини, не хотела тебе мешать.

– Да ладно. – отмахнулся он, как вдруг запрокинул голову и беззвучно рассмеялся. – И яблоко в руках. – пояснил свою реакцию. – Признайся, что хотела меня соблазнить.

– А это не для тебя. – нагло заявила я и демонстративно надкусила фрукт, где-то на периферии сознания отмечая, что от волнения совершенно не чувствую его вкус.

Егор хитро прищурился, сократил расстояние между нами и, удерживая мою руку своей, поднёс яблоко ко рту. Жадно укусил его, глядя мне прямо в глаза. А после обтёр губы тыльной стороной ладони.

– Поздно. Я отравлен ядом любви и желания. Нет мне больше места в раю. – заявил он и усмехнулся. – А если честно, то ты нашла лучшее место, чтобы наслаждаться рассветом. Хочешь, оставлю тебя одну?

– Места хватает. – отозвалась я и тут же получила заботливо накинутый на плечи плед.

Устроиться на гамаке так и не решилась. Выбрала более демократичные для подобного случая ступени деревянного помоста, ведущие на основной пляж.

Закутавшись в мягкую ткань, я улыбнулась:

– Как тебе это удаётся?

Я оглянулась на Егора, а он не придумал ничего лучше, чем устроиться рядом.

– Что? – уточнил он, внимательно всматриваясь в мой профиль.

– Дразнить. Иногда ты мальчишка-мальчишкой. Взбалмошный и беззаботный. А сейчас другой.

– Это плохо?

– Никак не пойму, какой ты настоящий.

– И не поймёшь. – Фыркнул он. – Я играю на публику.

– Зачем?

– Потому что публике это нравится, а иногда она даже аплодирует стоя.

– А как же святая необходимость для художника – быть собой?

– Ох, как бы не прослезиться… – Егор ядовито оскалился. – Жаль тебя разочаровывать, но… кто тебе сказал, что нельзя играть, оставаясь самим собой? Я люблю водить всех за нос. Вот, вроде исполняю чью-то мечту, фантазию, замысел, ан нет… наслаждаюсь тем, как раскрывается испытуемый. Слой за слоем обнажаются грани его личности. Иногда весьма ничтожной.

– То есть ты не угождаешь, а только делаешь вид?

– Вроде того.

– А чего хочу я? – задала я волнующий меня вопрос, но Егор даже напрягаться не стал.

– Ну, тут всё просто. Женщины в этом плане похожи. Ты хочешь нравиться, чувствовать себя нужной. Хочешь, чтобы тебя понимали.

– Оказаться понятыми хотят не только женщины.

Егор безразлично пожал плечами и устало вздохнул. Вероятно, его утомила моя наивность…

– Ты живёшь в мире иллюзий, Саша. Мужики не хотят понимания. Они хотят власти.

– Даже ты?

– Я в особенности. Хочу, чтобы мне поклонялись.

– Считаешь, что я достаточно удачный экземпляр для подобной цели?

– Ты не для цели. Ты для удовольствия. – загадочно улыбнулся он, беспощадно интригуя.

– Значит ли это, что мне всё же предстоит тебя понять?

– Понять – вряд ли. Может быть, только оценить широту жестов.

– Хочешь сказать, что купил меня?

– Не выворачивай мои слова. – Егор поморщился. – Купить можно, когда названа цена и получена плата.

– Выходит, ты пока только примеряешься?

– Это лишнее. Такие, как ты, отдаются за идею.

Я восторженно ахнула.

– Даже не знаю… это..?

– Комплимент. – разрешил Егор мои мучения. – А ещё клеймо высшей пробы. Избитые фразы вроде той, что действительно ценно то, что нельзя купить за деньги, думаю, тебе хорошо знакома.

– От этого разговора остаётся неприятное послевкусие. – заметила я несмотря на высокую оценку.

– О, дорогая, это горечь правды. Придётся к ней привыкать.

– Звучит зловеще и устрашающе.

– Скорее, самонадеянно. Обмануть было бы проще. – поделился Егор своими сомнениями.

– А ты, значит, не ищешь лёгких путей?

– Отчего же. Выбрал наиболее короткую дорожку к твоему сердцу. Чем не халтура? Помнишь, была такая телевизионная игра? Три дорожки. Зелёная – самая длинная и право на две ошибки. Жёлтая – чуть короче, но и ошибка всего одна. Ну и…

– Красная. Ты выбрал красную.

– Я знаю, что ты приняла мою сегодняшнюю выходку только из-за мужа. – признался Егор. – Чтобы потом перед ним не оправдываться. В противном случае плюнула бы мне в лицо. И, боюсь, это не фигуральное выражение.

– Это хорошо, что понимаешь. Плохо, что не гнушаешься таких низких приёмов.

– Прости, но удача любит рисковых.

– Будешь загонять в угол?

– Саша… Не делай из меня монстра. И не лишай удовольствия получить твоё истинное одобрение. У меня большой потенциал. Я сумею тебя удивить. А все эти мелкие пакости… так, для антуража.

– И жизнь игра, и люди – массовка. – заключила я с сожалением.

– У тебя в этом спектакле главная роль. Наслаждайся.

Егор коварно улыбнулся, будто приняв решение отыграть меня здесь и сейчас. Переспать, пережить и забыть. Наверно, я даже успела испугаться. Не хотела расставаться с ним. И дело было уж точно не в желании кому-то нравиться. Не только в этом, по крайней мере. Мы будто разговаривали на одном языке. Хотя о понимании он тоже упомянул. Я хочу быть понятой. Пожалуй, что так. Но оставалось ощущение, будто нас сопровождало что-то ещё. Что-то незримое. Например, моя фантазия, которая так отчаянно рисует вокруг высокие материи. И последнее замечание стоило отнести к подвигам здравомыслия, которого оставалось всё меньше и меньше.

Егор всё смотрел на меня и смотрел… А я, скрываясь за своими мыслями, пыталась таким образом спрятаться от него, абстрагироваться. Но всё равно уловила момент, когда какой-то переключатель в его голове сдвинулся. На смену уверенности и страсти пришли горечь и сожаление. Даже интересно стало, о чём он думает. Впрочем, таиться Егор и не собирался.

– Скажи, а если бы здесь ты увидела не меня? – я недоумённо вскинула брови, и он напряжённо вздохнул. – Если бы на моём месте сейчас оказался кто-то другой? Незнакомый, хотя и не исключаю, что притягательный.

Его кривая улыбка вызвала во мне неоправданный трепет.

– В таком случае этот рассвет оказался бы бесповоротно испорчен. – раздался мой шёпот и Егор сжал кулаки.

– Могу ли я посчитать это…

– Считай это признанием. – дала я чёткое определение своим словам. – Мне приятно твоё общество. И твоё внимание. Мы вдвоём понимаем это, и пытаться что-то отрицать… было бы в высшей мере глупо. Я не стану бегать от тебя. Я не стану бороться за свою независимость. И вовсе не потому, что этим могу раззадорить твой интерес. – поспешила предупредить я. – Но взамен хотела бы получить благоразумие.