Маргарита Светлова - Не оскорбляй босса, опасно!

– Хвастаетесь? – изобразила заинтересованность, а сама стала искать глазами, чем бы мне этого гиганта отоварить. И, слава богам, нашла! Возле прикроватной тумбочки стояла тяжёлая ваза с лилиями. Осталось дело за малым – его на эту кровать уложить.

– Нет, констатирую факт. Да ты сейчас сама в этом убедишься. Давай—ка, мышка, продемонстрируй, насколько хорошо умеешь работать своим красивым ротиком.

У меня глаза полезли на лоб. Он что, серьёзно? Не могла поверить, что он озвучил, казалось – мужчина бредит. Присмотрелась и поняла – мужик серьёзно настроен. Меня от такой перспективы передёрнуло.

– Что глаза такие большие стали, или и тут солгала? Учти, за прошлую ложь тебя ждёт наказание, но если мне понравится минет в твоём исполнении, оно может быть мягче. – Он вновь взял меня за талию и опустил на пол.

– Поверьте, я сногсшибательно это делаю, век не забудете, – пообещала ему блаженство. Надеюсь, удар вазой его впечатлит.

– Тогда приступай, – усмехнулся он, внимательно следя за моей реакцией. А у меня возник вопрос: что, собственно, делать? Но то, что он просил меня, я не буду делать – пусть хоть убивает!

– Ну, что стоишь, я жду, или не знаешь, с чего начать? Так я подскажу, расстегни мне брюки.

«Ах, ну да, – мысленно отругала я себя за то, что торможу, – ну и дура же я, точно, нужно брюки снять!» Трясущимися от волнения руками начала расстёгивать ремень, мысленно матеря его на чём свет стоит.

– Что, ручки трясутся, боишься? – измывался он.

– Нет, что вы, это от возбуждения, – не осталась я в долгу.

С горем пополам расстегнула ремень, начала расстёгивать молнию на брюках. Как назло получалось из рук вон плохо, его действительно большой агрегат встал некстати, и я с большим трудом смогла расстегнуть молнию. Было, конечно, желание прищемить его хозяйство, но рисковать своим здоровьем не стала, так как была уверена – убьёт, не задумываясь.

– Снимай, чего ждёшь? – посмеиваясь, продолжал давать указания извращенец! Делать нечего, сняла, опустилась на колени – он рукой надавил мне на плечо. Ладно, пусть пока порадуется, гад.

– Умница, а теперь приступай.

Я нервно сглотнула и уставилась на объект, который хотелось вырвать с корнем. Ой, как хотелось, аж руки зудели!

– Ты чего так нервно сглатываешь, страшно?

– Нет, это от предвкушения удовольствия, всю жизнь мечтала о таком, – соврала, не моргнув глазом. – Вы не против лечь на кровать? Я хочу получше ваше достоинство разглядеть, а тут темно, ничего не видно.

Тот хмыкнул, но спорить не стал, снял брюки, кинул их на кресло возле выхода и улёгся на кровать.

– Не пытайся сбежать: поймаю – а я это сделаю обязательно – узнаешь, что такое я в гневе.

Он говорил тихим, спокойным голосом, но я поверила. Этот человек способен на многое, но мысли о побеге я оставила. Сейчас вырублю – и домой улечу, навряд ли он меня найдёт. А если найдёт – пусть. Главное – я пыталась, хотя о его варианте событий даже думать не хочется. А с другой стороны, от отчима сбежала же, значит, и от него смогу.

– И в мыслях не было, – ответив, я подошла к прикроватной тумбочке, думая, как бы мне схватить вазу и стукнуть его неожиданно. И тут случилось чудо: я услышала крик Сони.

– Нихрена себе! – мужчина повернул голову на голос, и я поняла – вот он, шанс!

Быстро схватила вазу и со всего размаха обрушила её на голову несостоявшегося покупателя. Но эта сволочь не вырубился, а ошарашено посмотрел на меня слегка затуманенным взглядом.

М—да, картина маслом: с его уха свисал цветок лилии, весь мокрый и ужасно злой, и самое мерзкое – он, кажется, готовился сорваться с места. Боже, тут его взгляд прояснился, и в нём горела неприкрытая ярость и жажда мести. Я поняла: нужно срочно придумать, как его задержать. Точно! Его брюки! Без них он за нами не рванёт! Я молниеносно сорвалась с места, схватила с кресла его брюки, и услышала:

– Убью, сука!

Повернулась к нему, показала неприличный жест и ответила:

– Становись в очередь, импотент нравственный!

Первым желающим меня лишить жизни был мой отчим. Взбешённый мужик попытался соскочить с кровати, чтобы отобрать свои штаны и меня заодно изловить, но я оказалась ловчей. Сняла туфлю и с криком «Гори в аду, мразь!» со всей силы швырнула её в него и, пока он отвлёкся, а точнее, уворачивался, мы с Соней успели спешно покинуть несостоявшегося насильника. Неслись по коридору, как ненормальные.

– Лиза, ты трофей с собой забрать собралась? – обратилась она ко мне, когда осталось всего ничего до выхода в главный зал.

– Трофей? – не поняла её, посмотрела, куда она смотрит, и поняла, о чём ведёт речь подруга – я вцепилась в брюки противника мёртвой хваткой. – Какая гадость! – содрогнулась я от омерзения, швырнула брюки на пол и брезгливо вытерла руки о платье. – Так как уходить будем?

– Сделаем вид, что у тебя травма, так как вид у тебя, Лиза, мягко выразиться, потрёпанный.

Так и сделали – я оперлась на руку подруги, и мы бодренько похромали на выход, а если точнее, хромала я. Увидев нас, обладатель белозубой улыбки растерянно спросил.

– Что произошло?

– Да позу травмоопасную приняла – понравиться хотела, вот и результат, – показала на меня глазами Соня. Я изобразила крайнюю степень страдания, даже повыла для образа. – Говорила ей: не нужно, и так сойдёт, да когда она меня слушала! – поясняя, подруга с осуждением посмотрела на меня.

Тот завис, наверное, прикидывая, какая поза приводит к тяжёлым последствиям. Ну а мы воспользовались заминкой и покинули обители порока. Отойдя на приличное состояние, рванули со всех ног к припаркованной машине. Запрыгнули в неё, и Соня дала по газам.

– Ты как? – обратилась она ко мне.

– Нормально, кажется, только вымыться хочу сильно, чувствую себя грязной не только снаружи, но и внутри. Мерзкое ощущение.

– Как с отчимом? – переспросила она. Я прислушалась к себе.

– Не совсем, тут что—то другое, даже и не знаю, как описать. Сонь, что делать будем? – решила узнать дальнейший план действий.

– Как и собирались, сейчас заедем домой, ополоснёшься, и сразу в аэропорт: я на симпозиум, ну а ты домой полетишь. В общем, как и планировали. Тебе же завтра на работу?

– Ну да, я уже соскучилась по своему коллективу, – усмехнулась я, вспоминая коллег.

– Гаденькому?

– Да, но зато сплочённому, – засмеялась, вспоминая наши баталии. – Ты Ярика нашла?

– Забудь о нём, он для меня умер, а о покойниках либо хорошо, либо ничего. Хорошего сказать не могу, а плохим карму свою портить не желаю. Зря мы сюда поехали, вон ты в какой переплёт из—за меня попала.

– Не переживай, всё обойдётся, – решила подбодрить её.

А сама нутром чувствовала: ничего не обойдётся. Такие как этот, не умеют прощать. Одна надежда, что мы были инкогнито.