Юлия Гатальская - Сжигая мосты

Марк снова попытался дотронуться до меня с виноватым выражением лица, но я брезгливо отшатнулась. Сейчас его рука казалась мне противным белым щупальцем какого-то ужасного морского чудовища, пытающегося затащить меня в своё логово лжи и предательства.

– Но ты не можешь запретить мне видеться с Катюшкой?! – строго проговорил он, сверля меня взглядом и одевая новую маску безразличия.

– Это решит суд, – презрительно ответила я. – Пожалуйста, уходи!

Он посмотрел на меня уже более мягким взглядом, молча поставил стакан на столик и поднялся в спальню. Я продолжала стоять посреди гостиной, сотрясаясь нервной дрожью и благодаря Бога, что Катя сейчас спит и не видит своей матери в столь ужасном состоянии. Спустя несколько минут Марк спустился вниз со спортивной сумкой наперевес.

– Вероника, – произнёс он, – я не вернусь в этот дом, если ты этого не хочешь, но Катя, не забирай её из моей жизни.

Я молча сверлила его взглядом и, ничего не ответив, указала рукой на дверь. Он послушно вышел из дома, а я, не в силах больше стоять на ногах, повалилась на диван и зарыдала в голос, приглушая громкие всхлипы подушкой. С каждым вздохом острые осколки камня как будто впивались в мою плоть, причиняя невыносимую, почти физическую боль, граничащую с безумием. Как так сложилось, что моя жизнь разрушена, счастье, к которому я так стремилась, полетело в тартарары? Кто виноват в этой ситуации? Осознание того, что доля моей причастности к трагедии имеет место быть, разъедало мой мозг ещё сильнее. Но я не собиралась корить себя за невнимательность к мужу, за свой образ жизни, за свою внешность, что, по его словам, стали причиной его измены. Просто Марк сделал свой выбор, променял любящую его жену и дочь на красивую незнакомку.

Прорыдав полночи в гостиной, пытаясь собрать своё сердце в единое целое, я вдруг поняла, что что-то во мне треснуло, надломилось. Я совершенно чётко осознала, что никогда уже не буду такой, как прежде, и что я не хочу быть такой, как прежде. Неожиданно мне захотелось измениться, перестать быть доброй всепрощающей Вероникой, которая готова возложить на себя вину за всех и каждого. Хватит этой самоотверженности и неуверенности в себе, такие черты характера не сделали меня счастливой, а напротив, разрушили моё счастье. Мне нужно быть сильнее всего этого ради дочери, ради её благополучия, душевного равновесия.

Я оторвала своё заплаканное лицо от диванной подушки и, шмыгая носом, утёрла его рукавом. Осколки воображаемого, но вполне осязаемого камня всё ещё причиняли мне сильную боль, но я уже не обращала на это внимание. Я огляделась по сторонам, разглядывая украшенные стены и окна к празднику. Мне вдруг невыносимо стало находиться в этом доме, где всё напоминало о прошлой жизни, которая закончилась сегодня ночью. Стены и потолок буквально давили на меня, угрожая уничтожить мой рассудок своей тяжестью. Я поняла, что не могу больше находиться в этом доме, что смогу пережить весь этот кошмар, если только попытаюсь забыть последние годы моей жизни, сжечь все мосты, связывающие меня с ней, начать жить сначала, с чистого листа, как будто Марка никогда и не было в моей жизни.

Решение само пришло мне в голову прямо посреди ночи и его воплощение не терпело отлагательств. Я резко встала и уверенным шагом протопала в спальню. Открыв гардеробную, я извлекла с антресоли огромный чемодан и стала бездумно наполнять его одеждой. Это действие немного успокоило меня, приводя в порядок дыхание. С каждой упакованной вещью мои мысли выстраивались в ряд, давая мне возможность соображать более трезво. Я должна уехать отсюда, дальше от этого сумасшедшего и одновременно прекрасного города, дальше от Марка. Закончив собирать свои вещи, я глянула на часы и поняла, что уже семь утра. Достав из кармана джинсов мобильный телефон, я набрала до боли знакомый номер, моля Бога, чтобы трубку подняли. С третьего гудка мои мольбы были услышаны:

– Вероника, что случилось? – раздался голос с того конца провода.

– Папа, можно мы с Катей поживём у тебя? Я потом всё объясню.

Было слышно, как мой отец набрал воздуха, чтобы задать уточняющие вопросы, но потом передумал, проговорив:

– Конечно, я всегда рад вас видеть! Когда выезжаете?

– Сегодня, – ответила я голосом, полным благодарности к отцу.

POV Марк

Я захлопнул за собой входную дверь своего недавно приобретённого дома, в котором остался кусок моего сердца. Я чувствовал тоску, всепоглощающую, беспросветную зелёную тоску, которая затянула мою душу несколько минут назад, когда я признался жене в своей измене. Я был противен самому себе за то, что причинил боль дорогому мне человеку, унизил её и разом перечеркнул все те годы, которые мы прожили вместе. Я ни секунды не сомневался, что Вероника подаст на развод, но в глубине души я осознавал, что это было бы единственно правильным решением в данной ситуации. В некотором роде я даже ощутил облегчение, когда понял, что правда всплыла наружу. Сколько ещё я бы смог выдержать этот пресс совести, давящий на меня пятитонной бетонной плитой с того первого дня, когда я переспал с другой женщиной. Сейчас мне было тяжело оттого, что я виноват, оттого, что обидел любящую меня женщину и свою маленькую дочь, что я потерял их доверие навсегда, а может быть и возможность видеться.

Сидя за рулём своего БМВ и не решаясь завести мотор, словно бы это означало начало конца, я рассуждал о том, что любил Веронику. Я любил её так, как можно любить мать своего ребёнка, как можно любить память о той безумной детской любви, поглотившей нас ещё в школьные годы, как можно любить саму привычку любить. Она была для меня идеалом жены, матери, спутницы жизни и я боготворил её за эти качества. Но этого оказалось слишком мало в сравнении с теми чувствами, которые захлестнули меня при встрече с Таней и которым я не в силах был противиться, как ни старался.

Я вспомнил, как впервые увидел Таню. В то время я был полностью погружен в работу, изучая финансового состояния компании, которую планировал загрести в свои лапы, и почти каждый день задерживался в офисе, сверяя финансовые показатели, графики рентабельности и бухгалтерскую отчетность. Помню, как именно в тот день я вдруг захотел бросить все дела и провести вечер в компании семьи, поняв, как соскучился по ним и как мне не хватает их общества. Работа всегда занимала в моей жизни отнюдь не скромное место, я имел привычку погружаться с головой в новую идею, отдавая её воплощению все свои силы и энергию. Моя компания, моё детище, управление которой позволяло мне воплотить в жизнь все свои качества лидера, проявить все свои способности организатора, исполнить моё стремление держать всё в своих руках и помочь мне выплеснуть всю свою тягу к контролю. Мне всегда нравилось, когда я мог контролировать каждую ситуацию, влиять на ход событий, принимать решения, в результате которых фирма получала неплохую прибыль, а я удовлетворение своих потребностей добытчика. Работа помогла мне самоутвердиться, почувствовать себя настоящим мужчиной, способным построить дом, посадить дерево и вырастить сына. И хотя в то время мы не планировали второго ребёнка, но именно мысль об этом дала мне понять, что я скучаю по своим девочкам и что пора уделить им внимание, искупив свою вину букетом из роз для супруги и новой куклой для дочери.