Энни Холт - Вынуждена принадлежать тебе

В комнату заглянула Наташа. Увидев меня на полу, она тут же подбежала, присела рядом и обняла за плечи:

– Настенька, милая, что случилось? Он избил тебя? – она не первый год работала в этой индустрии, и секс с незнакомцем не приводил женщину в ужас.

– Нет, но он может, – со всхлипом произнесла я, обнимая подругу дрожащими пальцами. – Теперь он вообще может делать со мной всё, что ему вздумается, – в порыве истерики проскулила я. И от осознания этого, кровь застыла в жилах.

– Тю, нашла из-за чего убиваться. Это всего неделя. У тебя вон мужик какой: красивый, высокий, солидный, ухоженный. Я бы такому и бесплатно дала! На прошлой неделе Таньку купил маленький и жирный урод! Вот с ним ей действительно пришлось нелегко, так он был её первым. – Девушка приглаживала мои волосы, пытаясь утешить, но от каждого слова становилось только противнее. – Ничего, ты справишься, потом ещё и во вкус войдешь.

– Нет! Не войду я во вкус, продавать себя – отвратительно, – в порыве гнева выпалила я, отстранившись.

– Да, приятного мало, – обиженно произнесла она, поднимаясь на ноги. – Но мы все здесь не от хорошей жизни, – с горечью добавила Наташа, направившись к двери.

– Прости! Я не хотела тебя обидеть, – со слезами на глазах сказала я, поднявшись с пола и догнав женщину.

– Знаю, – на выдохе отозвалась она, повернувшись ко мне. – Мой тебе совет: нацепи самый твердый панцирь, закрой сердце и отпусти моральные принципы. Будь крепче камня, тверже железа, не позволь ему сломать себя и пролезть в голову. Это просто секс, не больше, ни меньше. Помни, ради чего ты это делаешь и отпусти ситуацию. Так будет легче, так ты сможешь жить дальше после того, как это закончится, – Наташа легко сжала мою ладонь, и я кивнула в ответ.

Она была права, нельзя повторять сегодняшнюю ошибку и идти на встречу к монстру с открытым сердцем. Нужно взять себя в руки, стиснуть зуб, не позволив ему наслаждаться моим унижением.

Да только, сказать это проще, чем сделать, но я должна хотя бы попытаться. Хотелось бы утешить себя тем, что самое страшное позади, но я точно знала, что всё только начинается…

Сразу после того, как клиент ушёл, я подписала договор. Мне дали его адрес и контактный телефон, а также визитку, которую я должна была передать главврачу центральной больницы. Подписывая безжалостные условия эксплуатации моего тела, я прочла полное имя хозяина – Гордеев Давид Александрович. Не медийная личность и на том спасибо.

Выплакав все слезы, утром я послушно встала с кровати и отправилась в больницу. Первым делом зашла к Армэну Гаспоряну, передала визитку и сказала от кого я. Тот очень противно заулыбался, догадываясь, какие услуги я буду оказывать его знакомому. А после нагло поинтересовался, где я работаю и когда буду свободна, видимо, я ему приглянулась. После общения с ним на душе стало так противно, хоть волком вой, да только поздно уже, договор подписан. Пройдя положенные процедуры, с анализами на руках я вернулась домой. В место, которое ещё могу и хочу называть своим домом.

Я выросла в деревне на домашнем молоке да мясе. Вследствие чего, в отличие от городских красоток, могу похвастаться: натуральной большой грудью, чистой кожей и широкими бедрами. С такими параметрами моя фигура напоминала песочные часы. Волосы у меня были светло-русые, длинные и густые. В город мы переехали, когда мне было пятнадцать и с тех пор никуда не уезжали. Хорошее было время.

Подходя к калитке, я замедлила ход, потому что баба Люба, живущая по соседству, уже бежала ко мне от лавочки с той стороны улицы. Наверное, хочет последними новостями поделиться или накричать за то, что клумбу за домом сажать отказываюсь.

– Настя! Не уходи, – гневно заявила пожилая женщина, когда я с уставшим видом открыла калитку.

– У меня времени нет, Любовь Михайловна. Давайте в другой раз поговорим? – глядя на женщину, сказала я.

– Без проблем, дорогая. Но ты только скажи своему отцу, пусть дружкой-собутыльников держит подальше от дома. А то ещё чего не хватало, чтобы всякие жулики у меня под окнами ходили. Вон в том месяце Анжелке установили систему безопасности, ей теперь нечего бояться. В круглую суму это обошлось, а я не потяну! – возмущенно заявила женщина.

– Подождите, Любовь Михайловна. О чём Вы? Здесь кто-то ходил? – я насторожилась.

Неужели люди, которым папа проиграл деньги в карты, пришли к нам за добычей? У нас же ещё было время. Да и, насколько я знаю, он деньги им вернул, когда заложил дом в банке.

– Да, с самого утра ходят тут морды эти бандитские. Скажи отцу, пусть завязывает, иначе я полицию вызову и жалобу на вас напишу! – с угрозой в голосе произнесла женщина, злобно тыча пальцем в сторону дома.

– Хорошо, я Вас поняла. Доброго вечера, – не став больше выслушивать претензий, преисполненная страхом, я нырнула во двор и закрыла калитку. Баба Люба что-то кричала вслед, но я не вслушивалась, а шла в сторону дома.

Дверь оказалась не заперта, хотя я её точно закрывала. Значит, отец вернулся, и мы сможем поговорить.

Я зашла в дом и застыла на месте, словно фарфоровая статуэтка. Из зала раздавались чужие голоса. За ними последовал звук удара и крик отца. Уронив сумку и папку с документами на пол, я бросилась в комнату. Забежав внутрь, обомлела и громко охнула. Папа сидел на стуле избитый, над ним возвышался как-то лысый мужик, и ещё два со злобными лицами стояли у стенки.

– Что вы делаете?! – испуганно крикнула я. – Отпустите его немедленно! – я рванула вперёд, чтобы помочь отцу и проверить, как сильно эти животные его избили.

– А вот и доченька пришла, – довольно сказал лысый, перехватив меня за предплечье.

– Отпустите, я полицию вызвала! – ляпнула первое, что пришло в голову.

– Врешь, никого ты не вызвала, – он криво улыбнулся, а затем рассмеялся. Я попыталась вырвать руку, но у меня не получилось.

– Зачем вы его избили? Что вам нужно? – тело пробило мелкой дрожью, страшно было до чертиков, но я пыталась не подавать вида.

– Мы за своими деньгами пришли, красавица, – произнес мужик, выпуская мою руку.

– Какими ещё деньгами? Мы вам всё отдали, выметайтесь! – даже не знаю, откуда во мне столько смелости, видимо адреналин.

– Не хочу расстраивать тебя, кошечка, но мы никуда не уйдём, – спокойно произнес мужик.

– Настенька, доченька моя, уходи! – подал голос отец, отошедший от прошлого удара. Судя по запаху перегара, он был пьян в стельку, но боль его немного отрезвила.

– Папа, о чём они говорят? Ты отдал им деньги? – я склонилась к родителю, обхватив его опухшие лицо руками, заглядывая в глаза.

– Да, Соколов, расскажи дочери, – сквозь смешок произнес лысый.