Вадим Андреев - Таня. Повести и рассказы о любви

Ответно я начал гладить ее по бедрам, что-то изменилось в атмосфере в комнате и между нами. Потом я стал подниматься выше от колена по бедру, достигая рукой трусиков, и просто положил на их ладонь. Таня вздрогнула, но не отпрянула. Не сдвинула руки, лежащие вдоль туловища, не убрала свои ноги с моих колен. Я расценил это как разрешение продолжения. Просто прикосновение к трусам переросло в поглаживания со все возрастающим нажатием. Теперь я сам придвинул ее к себе еще больше и положил ягодицами к себе на бедра. Ее ноги еще больше раздвинулись и появилась возможность положить руку не просто на лобок, но захватить и начать массировать всю промежность. И тут я обнаружил, что ее трусики между ног немного влажные. Глянул ей в лицо, – глаза закрытые, выражение лица спокойное, на губах улыбка. Она приподняла таз и сняла трусы, спрятав их куда-то, – я не заметил куда, потому что созерцал ее киску. И не стал тратить время, а начал ее массировать, проникать между губ сначала одним пальцем, потом еще одним и всерьез взялся за клитор. Приподнял свой таз и снял все свои вещи: штаны, трусы, рубашку, майку. Хорошо, что в кабинете не было жарко, – у нас с ней и так на лбу выступил пот.

Я притянул ее за руку к себе, помог подняться и сесть на мои ноги, а она обхватила мой таз ногами и села как раз туда, куда я больше всего хотел, – промежностью на мой член, – с размаху и на всю глубину. Зрелая разведенная женщина, имеющая маленького ребенка, – она знала, что надо делать, и начала делать. Медленные покачивания тазом, потом побыстрее… Внутри нее было так приятно, что я даже не мог позволить себе сдвинуться, чтобы случайно не изменить положение тела и не ослабить эти ощущения.

Но Тане, видимо, было неудобно. Она обхватила меня за шею и с силой то ли направила, то ли повалила меня на кушетку на спину, а сама устроилась верхом. Вот теперь, обхватив хорошо меня вместе с кушеткой обеими ногами в захват, она начала натуральную скачку, предварительно тоже скинув на стоящий рядом стул сарафан и лифчик. На меня впервые глянули ее голые груди. Это было что-то великолепное. Два больших шара, прижатые друг к другу собственным весом, по своему размеру были больше, чем диаметр ее грудной клетки. Они висели фактически прямо надо мной и колыхались в такт ее движениям вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад… Когда я положил обе ладони на ее соски, она глубоко вздохнула, ускорила и усилила движения своим тазом, буквально вколачивая меня в кушетку. Спустя буквально минуту она резко выпрямилась и попросила разрешения лечь самой. Я не сводил с нее глаз, – с лица, губ, шеи, грудей, – везде, куда мог дотянуться взглядом. И в ответ на ее просьбу быстро поменялся в ней местами. Сел верхом на кушетку между ее ног, вошел в нее сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее начал двигаться.

Партнерша реагировала адекватно, только сдерживала стоны и крик. Когда она закинула мне ноги на плечи, я и сам встал на колени на кушетку, навис над ней и начал движения, изображающие работу электрической пилорамы. Я увидел, что она сильно задрожала, кончил вместе с ней, и вдруг…

Это произошло совершенно неожиданно. ОНА ПОТЕРЯЛА СОЗНАНИЕ! Она просто вырубилась и не отзывалась ни на окрики, ни когда я начал ее тормошить, ни когда принес из крана воду в ладонях и начал плескать ей на лицо. Я трогал ее за щеки, но хлопать по ним не решился, чтобы не оставить на них синяки от ударов. Честно говоря, я сильно испугался. Ну не готов я был к такому повороту событий, не готов! Могло быть любое заболевание, о котором я не знал: неврология, эпилепсия, порок сердца, – я мысленно продолжал вспоминать и придумывать различные заболевания, при котором такое могла произойти при сильной эмоциональной и физической нагрузке. И кого я могу в такой ситуации позвать на помощь, и обнародовать такие наши «ремонтно-подготовительные работы» в кабинете. И не сбежишь ведь от ситуации – ни совесть, ни гражданская ответственность внутри меня не позволят.

К счастью, она начала приходить в себя, задышала уже чаще, чем еще минуту назад. При попытке сесть, я удержал ее и встретил удивленный взгляд. В растерянности рассказал то, что меня так напугало. Она расхохоталась.

– А я тебе, что же, не рассказывала о таком моем свойстве, – я выпучил на нее глаза. Да откуда и когда она могла мне вот так мимоходом в коридоре или кабинете заведующей такое рассказать?

– Ну, извини. У меня давно не было полноценного секса. Да вообще не было, не то что полноценного, – одни мечтания. А вот такие потери сознания на высоте оргазма были и раньше. Но редко. Мой муж не дарил мне, – точнее подарил всего пару раз, – такие ощущения. И даже не заметил ни разу, как я потеряла сознание. Может быть он в тот момент не смотрел на меня? И куда он тогда смотрел?

– Но у вас есть совместный ребенок, ты прожила с ним несколько лет, как когда-то говорила. Значит и в постели часто занимались положенными упражнениями. Как же тогда?…

– Да не бери в голову. Не получалось, – и всё. Сначала я была юная и глупая, потом он стал выпивать и меня поколачивать. Потом я сбежала от него в Сибирь…

– Куда? В Сибирь?

– А что ты удивляешься? Я хотела жить нормально, нормально растить свою дочь, чтобы она не видела пьяных дебошей и избиений меня и других родственников. А это уже начиналось… Я вернулась спустя несколько лет, когда он сел за какую-то мелкую кражу. Там было много пунктов в обвинении, и я не хотела всего даже знать. Воспользовалась правом развестись с ним, пока он в заключении, поступила учиться в училище. Вот теперь познакомилась с тобой и никому я тебя теперь не отдам, – серьезно, очень по взрослому и убежденно сказала она. Улыбнулась и обняла меня.

– Понимаешь ли…

– Я понимаю, что ты семейный, с детьми и своими обязательствами. Со своей жизнью и жизненными заморочками. Я не буду никак тебе мешать ни в семейной жизни, ни в работе, – не надо тебе ничего менять. Я просто буду молча тебя ждать и надеяться. Но и никого к тебе не подпущу. Почему-то думаю, что ты рано или поздно уйдешь от этой жены, из этой семьи. Плохо тебе там, вот что я чувствую. Ты никому об этом не говоришь, но и домой не стремишься. Ничего не знаю об этом точно, но я чувствую только вот так, вот это. Я права?

Я смотрел на нее с большим удивлением. Вот еще полчаса назад это была почти взбалмошная девчонка, – ну или довольно молодая женщина, – вела себя адекватно возраста, смеялась в толпе к месту и не к месту, шутила, вполне по-мужски вкалывала во время ремонта, не производила никаких раздумий о ее судьбе и взглядах. А теперь на меня смотрела очень взрослая бывалая женщина, много испытавшая и прочувствовавшая сама, на себе. При этом говорил со мной много думавший и анализировавший человек, и даже из того, что она сказала, думаю, многое обдумала заранее. Ну, думала, или мечтала, или представляла себе. Она сделала свой выбор, – и предмет выбора, и последующие свои действия. Это я понял после ее слов.