Эллен Фоллен - Магнитная буря

Вот в таких моментах это именно моя тётя, добрая, улыбающаяся и безмерно любимая мной. Встаю и снова обнимаю ее за шею. Часто она понимает меня без слов.

Звук сигнала машины, и я закатываю глаза. Вот когда я ждала его, он не появился, а сейчас, когда момент обнимашек, он тут как тут. Несправедливость Вселенной.

– Иди, собирай вещи, – тётя подталкивает меня, чтобы я отлипла от неё. – Я приглашу его в дом.

Я могу ей доверять, ведь она не станет его отчитывать. Поднимаюсь по лестнице, слышу, как он входит и здоровается. Его громкий голос отдает эхом по всему дому. Мне иногда страшно представить, как он орет, потому что уж больше повышать голос просто невозможно.

Хаш как бык, огромный и мускулистый. Его русые волосы подстрижены так, чтобы челка падала прямо на глаза. Орлиный нос и глубокие карие глаза. Он выглядит мужественным, при росте в 180 см с огромными мышцами, взрослым так скажем. Перегибаюсь через перила, чтобы увидеть, как он посмотрит привычно наверх. Подмигнув мне, он выставляет пальцы в форме V, пережевывает жевательную резинку. Закусываю губу и со смешком бегу в комнату. Так, он мне говорил, что примерно надо взять. Раскрываю шкаф, исполняю победный танец, когда вижу моё новенькое нижнее белье. Сдираю бирки и кидаю на кровать. Так, где же я оставила свой чемодан? Оглядываюсь в поисках, естественно, нахожу его под кроватью. Скидываю в него свои самые сексуальные вещи, бикини, даже пару туфель и платьев на случай «если вдруг».

Едва застегнув чемодан, выпрямляюсь, чтобы встретиться лицом к лицу с Хашем. Без стука он входит в мою комнату, громко щёлкнув надутым пузырем изо рта. Молча, поднимает мой чемодан, тянется, чтобы поцеловать меня в щеку, разочарованно подставляю лицо. Он всегда такой воспитанный, когда это, вроде как, и не нужно, но при этом бестактно зайти в мою комнату – это нормально.

Он выходит из комнаты с моим тяжелым чемоданом в руках. Когда мы уже стоим на пороге, тётя вручает нам корзинку с фруктами и сладостями, и по бутылке воды. Знаю, что все это можно купить по пути, но я не отказываюсь от еды в дорогу. Обняв каждого из нас, она уходит без слов на кухню. Для нее это ответственный шаг, как и для меня. Поэтому громко кричу «скоро вернусь» и выхожу за дверь. Хаш укладывает чемодан и садится в машину. Я снова кривлюсь его бестактности. Выдерживаю несколько минут – жду, вдруг до него дойдет выйти и открыть для меня дверь, но он уставился в свой телефон и совершенно не замечает меня. Поганец! Оглядываюсь на окно, шторка на котором дергается, тётя, наверняка, сейчас разочарована им и мной.

Сажусь в машину, пристегиваюсь, отворачиваюсь от него.

– Ты чего разозлилась? – спрашивает он меня, слегка коснувшись пальцами моих скрещенных на груди рук.

– Ты такой деревянный периодически. Кажется, кроме телефона ничего не замечаешь. Дай я почитаю, что ты пишешь и кому? – тянусь, чтобы забрать смартфон, он уклоняется и убирает его в карман джинсов. – Я могу подержать, не переживай. Что ты скрываешь?

Хаш отодвигает мои руки и заводит машину. Он водит безобразно, если сказать честно, то никак – любовь к скорости и бесконечная перестройка из одной полосы в другую. Нащупываю ручку, чтобы держаться, пока он выберет нужный для себя темп.

– Ты иногда такая вредная. Я просто хочу несколько недель отдохнуть и побыть с тобой. Потом каждый из нас пойдет своим путём. Ты выбрала Францию, но знаешь, это не мой выбор. На кого я там буду учиться? На медика? – он вскидывает руки, бросая управление. – Ты видела эти руки? Ими только ломать, а не собирать.

– Управляй машиной, пожалуйста. Я согласна, что во Франции тебе делать нечего. Но спорт – это тоже не вариант. Там столько травм. Выбери что-то по уму. Или ты идешь туда, чтобы Эдсона не подставить? – я знаю, что их связывают очень хорошие дружеские отношения с этим парнем, он ему как брат.

– Причем здесь Эдсон? – он хмурится, вытаскивает жевательную резинку изо рта и выкидывает в пепельницу. – Он просто друг.

Приподнимаю брови, что он сейчас этим хотел сказать?

– Да вас, парни, не оторвать друг от друга, о чём ты? – отвечаю ему с насмешкой.

Издеваться над ними двумя стало моим самым любимым развлечением в школе.

– От тебя меня тоже не оторвать, но ты друг с привилегиями, – он сжимает мою ладонь и подносит к губам для поцелуя.

– Ну да, Эдсон точно не может получить такие привилегии. Это было бы странно. Хаш и Эдсон – пара, – смеюсь я, когда мой парень делает вид, что не слышит меня. Его лицо немного побледнело, но он не ругается со мной, когда я так шучу.

– Это всего лишь шутка, Хаш, расслабься, – закидываю ноги на консоль и устраиваюсь поудобнее. – Дави на газ! – кричу я, когда включаю музыку на всю мощность.

Смеюсь над своими мыслями, представив, как два спортивных парня лапают друг друга, занимаются сексом… Бред всякий лезет в голову. Откровенно говоря, Хаш классный парень, и мне льстит, что он со мной. И, естественно, тётя права, я хочу переспать с лучшим парнем школы, вдруг потом на меня никто больше не посмотрит. А этот вариант мне кажется невероятно крутым. Я и популярный парень. Надеваю солнечные очки на глаза и откидываюсь в кресле. Отдых, жди меня, я уже еду.

– Я женился, потому что хотел ее, а сейчас она выносит мой мозг по полной, приставляет дуло пистолета к виску и стреляет, – Дженсен имитирует пальцами выстрел и откидывает голову назад. – Как с ней справляться, я не знаю. Ты же у нас бабник со стажем, так что давай, расскажи мне, что я делаю не так?

Усмехаюсь его словам, он слишком хорошо меня знает, и все же, он упускает пару деталей.

– Начнем с того, что я не собираюсь жениться на малолетке или бегать за девушками, которые вызывают у меня оскому с первой встречи. И ты знаешь, что окольцевать меня – подобно трагедии, причем, именно для избранницы, – устало тру шею и усаживаюсь в кресле поудобнее.

Дженсен нервно передергивает плечами, не совсем это он ожидал услышать. Но зная меня, ему не сложно было бы предположить, что я могу предоставить для ответа.

– Все равно однажды это произойдет. Я посмотрю, как ты будешь страдать. И не буду сидеть около твоего растерзанного тела, подтирая сопли, как мамочка, – он встает и идет к бару, встроенному в стену, поднимает вверх бокал, на что я отрицательно киваю головой. – Ну, как хочешь. Так что бы сделал наш Казанова?

Расписываюсь на последних документах и закрываю папку. Сортирую все по стопкам, мысленно ставлю галочки на том, что я еще не сделал. Одиноко лежащие документы, отложенные в сторону, будто призывают меня закончить начатое. Но я тяну время, чтобы с удовольствием заняться этим наедине. Я не любитель показывать эмоции даже перед другом.